— Иудея и Израиль стали греческой провинцией в конце IV века до н. э. После того как Александр Македонский завоевал Персию, коей эти провинции принадлежали. Израиль отошел Греции в нагрузку к Персии. Так что с еврейской письменностью греки познакомиться раньше не могли, поскольку вообще не знали толком, кто такие евреи. Ни у греческих историков, ни у философов обстоятельных записей насчет Израиля и Иудеи мы не встречаем.
И в этом нет ничего удивительного. Греки были «заточены» только на себя, любимых, как сегодня американцы. Задать античному греку вопрос об Иудее — все равно что спросить нынче простого американца о бурятах. Гораздо больше, чем культура других стран, греков интересовали гей-парады, предсказания оракулов и какие дары приносить богам. Боги у евреев были другие, а принадлежность к секс-меньшинствам вообще считалась преступлением. Такой народ греки считали отсталым. Как сегодня голландцы монголов.
Так что утверждать, будто Греция узнала еврейский алфавит во время оккупации Иудеей и воспользовалась им для своего древнегреческого языка, то же самое, что доказывать, будто Екатерина II подавила Пугачевский бунт, потому что прочитала «Капитанскую дочку» Пушкина.
Греческие письмена появились уже в первой половине первого тысячелетия до н. э.: Гесиод, Гомер, Солон… И многие другие… Не говоря уже о великих греческих философах, которых задолго до знакомства с Царством Израилевым было в Греции, как нынче нефтяников на Рублевском шоссе.
Да, греки заимствовали алфавитное письмо. Но у финикийцев! В Финикии начали упорядочивать буквы и письменные знаки, которыми широко пользовались египтяне (так называемое идеографическое письмо) уже в начале второго тысячелетия до нашей эры. Конечно, с натяжкой можно считать, что финикийский и древнееврейский «Алеф-Бет» — одно и то же. Страны соседствовали. Народы говорили на одном и том же международном эсперанто Средиземноморья — арамейском языке.
Вот только небольшое уточнение… Финикийцы уже в начале второго тысячелетия до н. э. делали свои записи, явно имея алфавитное мышление. А иудейские священнослужители святые книги начали писать только в конце тысячелетия. После того, как надо было срочно объединить два царства — Иудею и Израиль. И записать одно общее Пятикнижие! Извините, что я вас гружу, но сегодня даже среди евреев не все знают, что в то далекое время были два разных царства: Иудея и Израиль.
А финикийцев вообще я бы не расценивал как народ. Финикийцы — это профессия! Торгаши. Мореплаватели. Изначально торгаши, как следствие — мореплаватели. Ведь чтобы успешно торговать, надо общаться с другими народами. Сидя на одном месте, наторгуешь не больше, чем бабушки у ворот кладбища. Берега Средиземного моря к тому времени уже пестрили разными народами, как бабушкино одеяло лоскутками. В Финикию, на берег Средиземного моря сбегали «пацаны» из всех семитических племен, не желая работать, а желая торговать, пиратствовать — словом, мечтая о романтике, как они ее тогда понимали. Поэтому Финикия и занимала всего лишь узенькую полосочку вдоль моря, как сегодня Юрмала вытянулась по берегу Балтийского залива.
Торговля поначалу всем народам дает быстрое развитие. Евреи в то время были земледельцами, скотоводами, а не торговцами. Трудно себе нынче представить, но у них не было тогда не только банков, но они даже не догадывались о своем будущем на Уолл-стрит, и им не снились по ночам яйца Фаберже.
Именно финикийские проныры и разводилы Средиземного моря первыми вынуждены были упорядочить образное письмо своих предков и соседних с ними народов. Им надо было записывать, сколько продано товаров, сколько получено прибыли, каков доход, кто, сколько остался должен… Так постепенно мир, благодаря торгашам, начал свой исторический, до сих пор продолжающийся, переход от аналогового мышления к цифровому!
Финикийцы сообразили, что для этого всего лишь необходимо объединить несколько слагаемых: египетские достижения в так называемом идеографическом письме, элементы клинописи шумеров, вавилонскую буквенно-слоговую письменность. Видимо, познакомились с изящным расположением букв в линейку критомикенцев. И (об этом ученые почему-то не очень любят упоминать) их особенно привлекли успехи в этом передовом деле более северного народа — хурритов. Хурриты не любили финикийцев. Они были хорошими воинами, а потому периодически торгашей грабили. Точнее, занимались рэкетом. По некоторым данным, у хурритов уже в середине III тысячелетия до н. э. было письмо, для которого, внимание… сейчас вам все будет понятно — «для грамматического строя которого были характерны агглютинация и наличие эргативной конструкции»! Понятно? Вот так-то! А у финикийцев? Думаю, финикийцы вряд ли бы поняли предыдущую фразу.
Конечно, возникает вопрос: кто такие хурриты? А известно про них следующее: очень близкий народ к древним хеттам, а также к хаттам. Долгое время, поскольку хетты и хатты жили тоже в Передней Азии, они считались семитами. Но вот в начале ХX века европейский ученый из Словакии неожиданно для всех доказал, что и хетты, и хатты, и хурриты говорили на… — почти словацком языке! Причем такую привел доказательную базу, что убедил в этом даже ученых-евреев, уверенных, что вообще все в мире пошло от семитов. Т. е. и хетты, и хатты, и их двоюродные братья хурриты оказались индоевропейцами. Потомками древних ариев, переселенцев с Севера. Почти скифы. А еще позже другие ученые, антропологи, также по артефактам восстановили внешность этих загадочных людей — светловолосые и голубоглазые!
Так что финикийцы оказались молодцы! Они соединили лучшие качества и достижения в письменности своих соседей, упорядочили нестройность мышления предков и получили… — алфавит! Будучи торговцами, на всем Средиземном море они посеяли семена новых письменных технологий по всему побережью. Несмотря на торговый цинизм, финикийцы стали витаминами всея Средиземноморья. Прежде всего, их открытия оценили, конечно, ближайшие соседи — мудрые евреи. Тем более что и те и другие понимали друг друга без переводчика, как сегодня русские украинцев, сербы — черногорцев, а белорусские евреи — евреев польских.
Есть еще одно косвенное доказательство того, что алфавитное письмо впервые стало широко применяться именно в Финикии, а не в Иудее. Как и на Крите, финикийцы в первую очередь чтили свое главное божество — Быка. Их развитие пришлось, согласно астрологии, которую тогда люди считали единственной наукой, пригодной для жизни, на эпоху Быка. И хотя Земля уже выползала из-под влияния этого созвездия, большинство легенд и мифов в Древней Финикии еще были связаны с ним. Бык — Космос. Бык — Творец. Причем не только для финикийцев, а и для всех остальных народов, создавших к тому времени рабовладельческие цивилизации. Поэтому и первая буква, с которой начинается божественная грамота, называлась «алеф» и означала быка. Вторая «бет» — дом. Это понятно: сначала Бог, потом дом. Все разумно.
И наша азбука открывается с подобной буквы. Только она у наших предков понималась как первозвук «а-аа», с которого начинается жизнь. С этим звуком в семью приходит ребенок. У индусов вообще была легенда, что их верховный Бог Вишна (Всевышний) создал мир первозвуком «а-а-а»! А Богу в нашей азбуке была отведена вторая буква. Вроде как сначала божественный звук, а потом уже Бог из этого звука сотворил Мир.
Конечно, каждому милее родная азбука. Мне наша особенно симпатична не только первой буквой, но и последней — «Я». Она означает себя, любимого. И при этом… на последнем месте! Мол, о себе надо думать после того, как подумал о других. Неспроста мы пишем с большой буквы слово «Вы», а англоязычные — «Я» («I»). Если вы когда-нибудь обратите внимание на то, как американцы или англичане говорят «Ай», увидите, что они в это время рукой делают жест к груди своей, указывая на себя. Вот, мол, Я, «пуп Земли»! А славяне делают подобный жест, но… от себя! Это символично. Видимо, нашим предкам славянским больше нравилось делиться, жертвовать, делать поступки от себя, от души, от груди, от сердца! Западным людям — наоборот, приятнее грести к себе. Может, поэтому экскаватор был изобретен европейскими народами — он гребет к себе, а бульдозер — у нас в России, это единственная машина, изобретенная человеком, которая гребет от себя!
Впрочем, вернемся к нашим баранам… То есть к финикийцам. Финикийское мышление с точки зрения развитого рабовладельчества — светлого будущего человечества, было более передовым, более рациональным, чем даже наше сегодняшнее славянское. Им некогда было вникать в тонкий задушевный мир непроявленных чувств. Подобные изыски у них считались бездельем и мистикой. Им надо было скорее делать бизнес. Они верили в мир проявленный, в то, что можно было пощупать. Заниматься переписью рабов на морских судах для них было важнее, чем разбираться, как загребать бабки, чтобы угодить Быку-Алефу.
