Более современным исследованием образа книги Откр 5: 1 является объемная диссертация Ранко Стефановича «Происхождение и значение запечатанной книги 5-й главы Апокалипсиса» (1996)[15]. В первой главе автор прослеживает всю историю толкования образа запечатанной книги, приводя в хронологической последовательности мнения практически всех толкователей Апокалипсиса – начиная с раннехристианского периода и заканчивая комментаторами XX в.; данный перечень является ценным в качестве справочного материала. Исследователь уделяет наибольшее внимание роли книги в повествовании Откр 4—5, подчеркивая важность анализа идейного и образного ряда раздела Откр 4—5 для верной интерпретации запечатанной книги.
Стефанович считает, что в сцене Откр 5 отражен ритуал помазания израильских царей на царство. Являясь неотъемлемым элементом данной сцены, запечатанная книга символизирует книгу Второзакония, которая, как предполагает Стефанович, торжественно вручалась царям при коронации. Таким образом, в Откр 5 особо подчеркивается, что Иисус Христос есть истинный Царь Израилев, исполнение ветхозаветных мессианских обетований. В рамках данной точки зрения Стефановичу удается объединить традиционные толкования книги как Писания Ветхого Завета и книги определений Божиих. Тем не менее выдвигаемая Стефановичем гипотеза представляется недостаточно аргументированной. Можно также сказать, что в работе Райхельта присутствует более «сбалансированное» исследование различных аспектов образа запечатанной книги, чем у Стефановича.
При этом необходимо отметить, что и Райхельт, и Стефанович в своих исследованиях сосредоточиваются исключительно на образе запечатанной книги Откр 5: 1, лишь мимоходом касаясь рассмотрения образов иных небесных книг Апокалипсиса.
Весьма полезной в отношении понимания внутренней логики святоотеческих толкований образа книги Откр 5: 1 явилась диссертация Дэвида Филиппа Армстронга-Райнера[16]. Автор анализирует традиционные толкования, показывая формирование различных подходов к интерпретации запечатанной книги и роль этого образа в обосновании актуальных богословских принципов.
Тема образов небесных книг в Апокалипсисе так или иначе затрагивается в целом ряде статей. Наибольшее число статей посвящено образу запечатанной книги Откр 5: 1. В частности, достойны внимания публикации Катарины Штариц и Отто Роллера[17], которые считают запечатанную книгу разновидностью правового документа, широко распространенного во времена Тайнозрителя[18]. Роллер считает книгу долговым документом, с помощью которого подчеркивается идея виновности человечества пред Богом и грядущего суда; Штариц же высказывает суждение, что, в соответствии с конструкцией античного «двойного» документа, книга обладает «внешним» текстом и «внутренним» текстом (самым главным и сокровенным), причем внутренний текст запечатанной книги раскрывается в главах Откр 12—22.
В своей статье о происхождении образности сцены Откр 5 Виллем ван Унник[19] критикует устоявшееся в науке понимание запечатанной книги как символа универсального владычества. Ключевым ван Унник считает выражение «кто достоин открыть книгу сию»: исследователь приводит множество различных свидетельств древних источников о том, что требование нравственного «достоинства» предъявлялось к человеку, который желал быть допущенным к божественным откровениям и сокровенному знанию. Соответственно книга с семью печатями понимается как книга божественных тайн, доступ к которой получает прошедший испытание Мессия-Христос.
Джозефина М. Форд[20] высказывает нетрадиционное мнение о книге как о разводном письме, то есть символе развода Мессии -Христа с ветхим Израилем.
Немалый интерес в науке вызывает вопрос о соотношении образов запечатанной книги и книжки Откр 10. В работе, посвященной анализу жанровой принадлежности Откровения Иоанна Богослова, Фредерик Маццаферри[21] выдвигает аргументы в пользу тождественности книги Откр 5: 1 и книжки Откр 10. Исследователь стремится показать, что великое небесное видение Откр 4—5 имеет своим прямым продолжением повествование Откр 10 (дарование ап. Иоанну книжки ангелом), и тем самым Откр 4—5 образует начало масштабной сцены призвания Тайнозрителя к пророческому служению. Образ небесной книги выступает основным связующим звеном между Откр 5 и Откр 10.
Особое значение для рассматриваемой темы имеют работы Ричарда Бокхэма[22] «Вершина пророчеств»[23] и «Богословие книги Откровения»[24], отличающиеся исключительно высоким научным и богословским уровнем. Бокхэм считает, что образ запечатанной книги служит указанием на момент раскрытия обетованного в Откр 1: 1 «откровения Иисуса Христа, которое дал Ему Бог», то есть центрального богословского откровения Апокалипсиса. Продолжая линию аргументации Маццаферри, Бокхэм высказывает убеждение, что книжка Откр 10 есть вновь появившаяся в повествовании книга с семью печатями. Поскольку содержанием книжки Откр 10 традиционно считается повествование Откр 11: 1—13, исследователь заключает, что это повествование является содержанием запечатанной книги, а следовательно, и содержанием обетованного в Откр 1: 1 откровения. Главной богословской идеей отрывка Откр 11: 1—13 Бокхэм видит обращение многочисленных языческих народов в результате мученического свидетельства Церкви.
Взгляды Бокхэма, оказавшие большое влияние на библейскую науку, подвергаются разностороннему анализу в большинстве современных комментариев на Апокалипсис и в различных статьях. К примеру, Дэвид Хольверда в статье «Церковь и маленький свиток (Откр 10—II)»[25] развивает богословские мысли Бокхэма о значении книжки Откр 10 и ее содержании. Напротив, статья Л. Бэйнс «Откр 5:1 и Откр 10: 2, 8—10 в ранней греческой традиции: ответ Ричарду Бокхэму»[26] посвящена полемике с точкой зрения Бокхэма о тождественности книг. На основании древних толкований книжки, встречающихся в трудах Оригена и Икумения, а также тщательного анализа образов книг и их ветхозаветных прототипов, Бэйнс пытается показать неправомерность подобного отождествления.
С концепцией Бокхэма полемизирует и Алан Гэрроу[27]. В своей продуманной работе о структуре и содержании Апокалипсиса Гэрроу ярко акцентирует значение запечатанной книги как указания момента раскрытия «откровения Иисуса Христа» (Откр 1:1). Гэрроу считает, что образ книжки Откр 10 и ее содержание Откр 11: 1—13 служат лишь предвосхищением основного откровения Апокалипсиса, которое, по его мнению, начинает раскрываться с возглашением седьмой трубы (Откр 11: 15—18).
Высокую оценку следует дать трудам Джанкарло Бигуцци: в монографии о седмерицах в Апокалипсисе[28], а также в комментарии на Апокалипсис[29] Бигуцци подробно разбирает образ книги
с семью печатями, касаясь и иных небесных книг Апокалипсиса. Исследователь отвергает тождественность книги с книжкой Откр 10, отмечая в то же время их связь, определяет запечатанную книгу как «вечный божественный замысел о всей истории человечества, направляемой к спасению» и аргументированно показывает, что содержание книги охватывает весь основной корпус видений Апокалипсиса (Откр 6—22), являя обетованное откровение. Аналитическая работа Бигуцци характеризуется четкой постановкой вопросов, всесторонним экзегетическим разбором, отточенностью формулировок.
Следует особо отметить авторитетный комментарий известного американского библеиста Грегори Била[30], в котором в соответствующих местах приведена пространная интерпретация образов небесных книг Апокалипсиса. Г. Бил придерживается убеждения, что в основе всех образов Апокалипсиса лежат те или иные ветхозаветные прототипы, и соответственно уделяет много внимания изучению ветхозаветной образности, послужившей основой для небесных книг Апокалипсиса. Характерной чертой комментария Била является тяготение к синтезу различных толкований, – к примеру, он считает, что в образе запечатанной книги совмещены небесная книга судеб Божиих, правовой документ и завещание (обыкновенно толкователи придерживаются какого-либо одного варианта); по его мнению, книга также служит символом владычества и заключает в себе видения Откр 6—22. Тождественность книги и книжки он считает возможной и даже строит на этом положении свое толкование сцены Откр 10, однако далее говорит, что, скорее всего, книги представляют собой отдельные образы, тесно связанные между собой. Книжку Откр 10 Бил также рассматривает подробно, характеризуя ее содержание на основании центральной идеи повествования Откр 11: 1—13, понимаемой им как сохранение Богом Своего народа во время страданий и грядущий триумф Церкви над гонителями. Комментарий Била является очень ценным, поскольку автор, анализируя текст Апокалипсиса, разрабатывает множество ярких и своеобразных богословских идей. Нужно сказать, что богословские выводы Г. Била о книге Откр 5: 1 и книжке во многом близки мыслям английского исследователя Джорджа Кэрда[31], чей комментарий на Апокалипсис также представляет немалый интерес.
