и отдавайте сторожам, а они будут носить вам хлеб. После сего я удалился. Они с терпением делали все, что велел я им, и не приходили ко мне три года. Меня беспокоила мысль: как живут они? и почему не приходили ко мне спрашивать о помысле? И издалека приходят ко мне, а они, вблизи живя, не приходили; и к другим не ходили, – только молча приходят в церковь принимать Дары. Постясь неделю, я молился Богу, чтоб Он открыл мне образ жизни их. По прошествии недели пошел я к ним посмотреть, как они живут. Когда постучался у них в дверь, они отворили и приветствовали меня молча. Я помолился и сел. Тогда старший дал знак младшему выйти, а сам сел и плел корзину, не говоря ни слова. В девятом часу постучался и вошел младший, приготовил немного кашицы и по знаку старшего поставил стол, положил на него три сухих хлеба и стал молча. Я сказал: встаньте, поедим. Встали мы и поели. Потом принес он кружку воды, и мы пили. Когда же настал вечер, они спрашивают меня: пойдешь ты от нас? – Нет, отвечал я, усну здесь. Они постлали для меня рогожу в стороне, а для себя в углу с другой стороны, сняли с себя поясы и верхние одежды и легли вместе на одной рогоже напротив меня. Как они легли, я молился, чтобы Бог открыл мне образ жизни их. Тогда отверзлась крыша и стало светло как днем; они не видали света. Думая, что я сплю, старший толкает в бок младшего; оба встают, опоясываются и воздевают руки к небу. Я смотрел на них, но они не смотрели на меня. Тут я видел, что демоны, как мухи, кружились около младшего: одни хотели сесть на уста его, другие – на глаза; и я видел, что Ангел Господень с огненным мечом ограждал его и отгонял от него демонов. А к старшему они не могли приближаться. Около утра странники опять легли. Но я сделал вид, будто просыпаюсь, и они сделали то же. Старший сказал мне: хочешь ли, мы пропоем двенадцать псалмов? – Хорошо, отвечал я. Тогда младший пропел пять псалмов и после каждых шести стихов пел одно аллилуиа. И при пении каждого стиха огненный луч выходил из уст его и восходил на небо. Подобным образом, когда и старший отверзал уста для пения, из них выходила как бы огненная веревка и достигала неба. И я также проговорил несколько стихов и, уходя от них, сказал: помолитесь обо мне! Они поклонились молча. И так узнал я, что старший уже был совершенен, а младшего еще искушал враг. Чрез несколько дней старший брат почил, а в третий день после него и младший. – Когда отцы приходили к авве Макарию, он водил их в келью умерших братий и говорил: пойдите, посмотрите, где мучились юные странники!
34. Некогда старцы из Горы послали в Скит к авве Макарию просить его к себе. Посланные говорят ему: чтобы не скучать тебе, во множестве приходя к тебе порознь, просим тебя: приди ты сам к нам, дабы нам видеть тебя прежде отшествия твоего ко Господу. Когда Макарий пришел в Гору, собралось к нему все множество братий. Старцы просили его дать наставление братиям. Макарий, выслушав просьбу, сказал: восплачем, братия; очи наши да проливают слезы прежде, нежели отойдем туда, где наши слезы будут жечь тела наши. И все зарыдали, пали на лица свои и сказали: отче! помолись о нас!
35. Однажды демон напал на авву Макария с небольшим мечом и хотел отсечь ему ногу. Но по причине смирения аввы не мог сделать сего и сказал ему: все, что вы имеете, имеем и мы; одним только смиренномудрием отличаетесь от нас – и побеждаете.
36. Авва Макарий говорил: если мы будем помнить о зле, какое сделали нам люди, – в нас ослабеет памятование о Боге; если же будем помнить о зле, наносимом демонами, – будем безопасны от стрел их. 37. Авва Пафнутий, ученик аввы Макария, рассказывал, что старец говорил о себе: когда был я отроком, вместе с другими детьми пас я коров. Сверстники мои пошли воровать смоквы и, когда бежали назад, уронили одну. Я поднял ее и съел. Ныне, когда вспомню об этом, сажусь и плачу.
38. Авва Макарий рассказывал: однажды, проходя пустынею, нашел я череп какого-то мертвеца, валявшийся на земле. Когда ударил я череп пальмовою палкою, он что-то проговорил мне. Я спросил его: кто ты? Череп отвечал мне: я был главным жрецом идолов и язычников, которые жили на этом месте, – а ты Макарий-духоносец. Когда ты, сжалившись о страждущих в мучении, начнешь молиться за них, они чувствуют некоторую отраду. Старец спросил его: какая это отрада и какое мучение? Череп говорит ему: на сколько небо отстоит от земли, на столько под нами огня, мы от ног до головы стоим среди огня. Нельзя никому из нас видеть другого лицом к лицу. У нас лицо одного обращено к спине другого. Но когда ты помолишься о нас, то каждый несколько видит лицо другого. Вот в чем наша отрада! Старец заплакал и сказал: несчастный день, в который родился человек! Старец спросил далее: нет ли еще более тяжкого мучения? Череп отвечал ему: под нами мучение еще ужаснее. Старец спросил: а кто там находится? Череп отвечал: мы, как не знавшие Бога, еще несколько помилованы; но познавшие Бога и отвергшиеся Его – те под нами. После сего старец взял череп и зарыл его в землю.
39. Рассказывали об авве Макарии Египетском. Шел он некогда из Скита в Гору Нитрийскую и, приближаясь к месту, сказал ученику своему: пойди несколько вперед. Ученик, идя вперед, встретился с одним языческим жрецом и стал кричать ему: эй! эй! демон, куда идешь? Жрец, оборотившись, начал бить его и оставил полумертвым. Потом поднял дерево, которое нес, и побежал. Отойдя же несколько вперед, встретился он с аввою Макарием. Старец сказал ему: будь здоров, будь здоров, человек трудолюбивый! Жрец удивился, подошел к нему и спросил: что ты нашел во мне доброго, что приветствуешь меня? Старец отвечал: я вижу, что ты трудишься, хотя и не знаешь, что напрасно трудишься. Жрец сказал: твое приветствие поразило меня, и я вижу, что ты человек Божий; а другой злой монах, встретившись со мною, поносил меня, и я избил его до смерти. Старец узнал, что это был ученик его. Жрец же, ухватившись за
