К ПРОСЕМИТИЗМУ ПРИ ПОМОЩИ ЕВРЕЕВ
Влечение к еврейскому мужчине может, в свою очередь, порождать юдофильство среди женщин. В прежние времена мужчина, приниженный своим положением иудея, должен был компенсировать это вниманием и постоянством, которыми считали себя вправе пренебречь мужчины-арийцы. Некоторые мистики видели в обрезании помимо тех вполне земных удовольствий, которые оно обещало, напоминание о Христе. Многих ариек смущало удаление крайней плоти у Иисуса; мысль об этом начинала становиться навязчивой; в одном из своих сочинений, «Лютеции», Генрих Гейне вспоминал о швабской девушке, которая на вопрос пастора о том, каким образом Самаритянка у колодезя узнала, что Иисус был евреем, смело ответила: «По обрезанию». В образованных кругах Пруссии в начале XIX века распространилась мода на евреев, точно так же, как и во Франции времен Второй Империи. Христианки, соединившиеся с одним из сыновей Израиля, распространяли свою симпатию и на всех прочих. В Англии Джордж Элиот, подруга ученого-талмудиста Эммануила Дейча, выступила в защиту иудаизма в своем романе «Даниэль Даронда». Дизраэли, денди до мозга костей, даже на склоне лет, похоже, пристойнейшим образом обольстил королеву Викторию, одинокую и безутешную вдову. Она чрезвычайно доброжелательно относилась к его единоверцам и давала приют тем, кто бежал от царских погромов, вызывавших ее протест и возмущение.
В Соединенных Штатах две супруги знаменитых евреев, Ава Гарднер[724]и Мерилин Монро, не только выступали защитницами иудаизма, но и сами приняли эту религию. После советской революции поэт Давид Кнут поселился во Франции и стал проповедником сионизма; его жена Ариадна, христианка, дочь Скрябина и племянница Молотова, также приняла иудаизм и пламенно выступала в его защиту[725]. Бен Гурион в ранней молодости познакомился в Лондоне с юной англичанкой, мисс Дори Мей, их связь продолжалась долгие годы. До тех пор, пока Дори не умерла окруженной кошками «старой девой», она была ярой и очень активной сионисткой[726]. У каждого из двух партнеров, составляющих арийскую пару, может существовать на стороне связь с евреем, что порождает двойной филосемитизм. Именно это произошло с четой известных парижских философов, когда он завел себе подругу-сефардку, она — друга-ашкеназа.
Арийки наиболее свободных взглядов и нравов, похоже, выбирали любовников или мужей среди представителей избранного народа. Роже Пейрефитт приписывает Брижитт Бардо романы с Робером Оссеином, Сэми Фреем, Бобом Загури, Роже Вадимом: все они — дети племени Израилева. Еженедельник «Минют» изображал ее неразлучной с любовником-евреем, а в одном из парижских периодических еврейских изданий утверждалось, будто она вкладывает средства в наиболее значительную сеть израильских гостиниц; предсказывалось, что когда-нибудь «ее поклонники будут драться из-за комнат, в которых она спала»[727].
Не являются чем-то исключительным и случаи юдофилии, имеющей гомосексуальное происхождение. Во Франции существует обширная литература, где доказывается, что лиц с педерастическими наклонностями одновременно притягивают и отталкивают чувствительность и якобы женственные черты, свойственные евреям[728]. Особенно внушаемый гомосексуалист вполне мог бы перейти в иудаизм и, для того, чтобы его лучше приняли новые единоверцы, пожертвовать крайней плотью. Карлос Куччьоли, уроженец Флоренции, автор «Мемуаров царя Давида» и «Фабрицио Луппо», явный гомосексуалист, был обращен и обрезан[729].
РАСПРОСТРАНЕНИЕ ПОРНОГРАФИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
До последнего времени евреи вроде бы ничем не отличились в области распространения порнографической литературы. Вполне вероятно, что им мешала традиционная преувеличенная стыдливость. Хотя Талмуд признает возбуждающее действие на зрителя вида совокупляющихся животных или рассматривания порнографических изображений, он же угрожает адом человеку, пустившемуся в разглагольствования похотливого толка. Эти ограничения в наше время должны были смягчиться. Уже в середине прошлого века один немецкий писатель утверждал, что в Гамбурге «евреи торгуют самыми непристойными книгами и гравюрами»; им, занимавшимся торговлей вразнос, было проще простого предлагать их покупателям наряду с фривольными альманахами или даже благочестивыми картинками[730]. Дрюмон подхватил это обвинение. По его словам, евреи возродили фаллократический культ посредством демонстрации непристойных картинок или предметов, и улица Луны с ее типографиями превратилась в еврейский рынок порнографической прессы[731].
Во Франции, как утверждает Сельтикус, «за всякой порнографией непременно стоит еврей»[732], а аббат Кубе в своем романе «Мои еврейки», вышедшем в 1909 году, писал в пастеровском духе той эпохи, что любой плевок еврея содержит бациллы порнографии. В 1934 году польский кардинал, к которому обратились с просьбой выразить протест против гитлеровских расовых гонений, ответил, что вмешается только после того, как евреи перестанут распространять коммунизм и порнографические картинки[733].
В 1921 году в Берлине журналист Гуго Беттауэр издавал еженедельник, основное содержание которого составляли неприличные рассказы; журналист был убит студентом-националистом, увидевшим в нем еврея, развращавшего молодежь[734]. Французское антисемитское издание посчитало, что он получил по заслугам. Но уже в начале 1900-х годов в Германии евреи в два раза чаще, чем не-евреи, привлекались к суду за правонарушения, связанные с распространением порнографической литературы[735]. По мнению Гитлера, еврейские литература и журналистика «распространяли мерзость по лицу человечества»[736]; на его взгляд, ответственность за девять десятых похабных сочинений следовало возложить на народ, составлявший всего лишь одну сотую долю мирового населения. Французская оккупационная пресса вторила ему. Газета «Я вас ненавижу» упрекала Ж.Кесселя в том, что он руководил изданиями «Детектив» и «Исповедь», орудиями разврата. После освобождения многие периодические издания, которыми руководили евреи, немало потрудились, чтобы привить читателю интерес и знания в области секса.
Евреев, и без того мало представленных в высокой моде, трудно обвинить в том, что они раздели современную женщину; напротив, их упрекали в том, что они активно вводили брюки в готовую женскую одежду с помощью джинсов Леви Страусса, вещи-«унисекс», способствовавшей маскулинизации молодых жительниц Запада и порождавшей легкомысленное представление о равенстве с парнями. Кроме того, джинсы, плохо совместимые с заметными гигиеническими прокладками, способствовали еще большему распространению тампонов — внутреннего орудия прогрессирующей дефлорации. В самом начале демократизации женских брюк священнослужители активно протестовали против них: кардинал Сири, епископ Генуэзский, обвинял их в том, что они изменили образ матери в представлении ребенка[737]; официальный орган Ватикана предсказывал, что, увидев слишком хорошо обрисованные формы женщин сзади, гомосексуалы-содомиты поспешат жениться[738]. В мае 1981 года в газете «Правда» за подписью советского гражданина А.Корнеева появился новый выпад против фирмы Леви Страусса: на этот раз ее обвиняли в том, что доходы от торговли джинсами идут на финансирование сионизма. Действительно, после смерти в 1902 году изобретателя джинсов Леви Страусса, израильтянина, эмигрировавшего в Калифорнию, его семья занимала ведущее положение в торговле этим товаром[739].
ЕВРЕЙСКОЕ СЕКСУАЛЬНОЕ ВЛИЯНИЕ ЧЕРЕЗ ПОСРЕДСТВО СЕКСОЛОГОВ
Уже в библейские времена евреи ощутили в себе склонность заниматься сексуальным просвещением. Жан-Жак Руссо в «Эмиле» назвал Библию образцом того, каким языком надо просвещать подростка, «именно потому, что обо всем там говорится простодушно». И в наши дни многие подросшие дети находят там первоначальные сведения о сексе, а то, что принято называть непристойными историями, — всего лишь недостаточно завуалированный рассказ о естественных явлениях. В Библии речь идет не о нравственных и духовных качествах любимого человека, а о его теле, запахе, голосе, возбуждающих желание. Здесь уже можно говорить о сексологии.
Подрастающего еврея уже в десятилетнем возрасте посредством чтения Талмуда посвящали в природу сексуальных отношений, и значение этого обстоятельства трудно переоценить, если, как часто случалось, мальчика рано женили. В этой книге он мог найти яркие и живописные рассказы о сексе, их увлеченно комментировали, и они помогали ему свободно рассуждать о сексуальности. Подросток пускался в бесконечные рассуждения, вычитав среди прочего у талмудического раввина Иуды рассказ о том, как Самсон в своей темнице не переставал эякулировать для того, чтобы оплодотворить бесчисленных женщин, которых приводили ему филистимляне, в надежде, что они произведут на свет детей исполинской силы[740].
