согласиться на пробный брак, озвучив на свадебной церемонии условие, по которому при определенных обстоятельствах – например, таких как раздельная жизнь супругов, – брак автоматически расторгается без наличия гета.
В 2004 г. Менахем ха-Коэн, верховный судья Иерусалимского суда по семейным делам, подарил всем агунам надежду: он издал постановление о том, что муж, который отказывается вручить жене гет, обязан выплатить ей 425 000 шекелей компенсации, ибо отказ в выдаче гета не позволяет женщине жить нормальной жизнью. Эта ситуация приводит к эмоциональному насилию, от которого женщины страдают уже много лет. Судья отметил, что это вовсе не новая санкция против таких мужей. Более того, он объяснил, что суд не будет устраивать дальнейшую выдачу гета – ибо муж не вручил его изначально по собственной воле, и теперь должен платить компенсацию. Данное постановление стало результатом общественного судебного процесса, начатого «Центром Женской Справедливости» с целью потребовать финансового возмещения ущерба, нанесенного мужьями, в гражданских судах Израиля.
Иудеи-консерваторы, предпочитающие более мягкий подход, все еще решают проблему агуны. В 1998 г. на конференции в Иерусалиме, посвященной этому вопросу, раввин Меир Рабинович, глава Объединенного бей-дин консервативных раввинов, огласил четыре варианта решения проблемы, к которым пришли предводители консервативного иудаизма.
Первый способ решения проблемы, предложенный еще в 1950-х годах, был связан с включением в ктубу пункта Либермана (названного в честь Шаула Либермана, профессора Еврейской теологической семинарии и знатока Талмуда), согласно которому в случае гражданского развода муж обязан выдать жене гет. Большинство раввинов-ортодоксов не признают этот пункт, хотя лидеры консервативного иудаизма считают, что изначально Либерман пытался найти решение, способное устроить как консерваторов, так и ортодоксов. Однако позднее, когда некоторые гражданские суды усмотрели в пункте Либермана отклонение от принципа разделения религиозной и светской власти, раввины консервативного толка стали требовать от супругов подписать отдельный документ, где уточнялось, что пункт был разъяснен им на добрачном консультировании и что они оба согласны с его условиями. Тем не менее некоторые консервативные раввины относятся к пункту Либермана с сомнением.
Второй был отчасти основан на старых методах, которыми пользовались раввины Франции и Германии. Они не изменяли ктубу, но просили жениха и невесту подписать добрачное соглашение: жених читал его в присутствии суда раввинов, а невеста выражала свое согласие. Согласно этому документу, жених и невеста соглашались на то, что в случае гражданского развода муж обязуется выдать жене гет в течение полугода. Отказ выполнить соглашение позволял суду пересмотреть супружество и заявления жениха и в итоге расторгнуть брак.
Третий подразумевал обращение к иным структурам за пределами иудейских судов и общин. Например, если муж, получивший развод в светских учреждениях, намеревался жениться на католичке и принять участие в католическом обряде бракосочетания, то консервативный бейт-дин мог обратиться к иерархам Католической Церкви и попросить их не давать согласия на брак, пока предыдущий не будет расторгнут и в религиозном плане.
Четвертый способ – в согласии с решением законодательного комитета, по которому консервативный бейт-дин – на основании талмудического принципа халка’ат кидушин – волен расторгать браки, если иных возможностей для получения гета не предвидится.
Иудеи-ортодоксы давно пытаются разрешить «проблему агуны» и предложили немало способов. Впрочем, пока еще не найдено решение, способное прийтись по нраву большей части религиозных лидеров. Споры до сих пор продолжаются. В современных исследованиях и на многочисленных конференциях цитируются труды ортодоксальных раввинов прошлых лет, включая работы Яакова Моше Толедано, который в 1930 г. предложил считать каждый иудейский брак условным по непрерывному соглашению с местным раввинским судом, чтобы суд мог ради решения «проблемы агуны» расторгнуть брак задним числом. В те же годы Менахем Ризикофф рекомендовал этот проект в Верховном раввинском суде в Иерусалиме. Кроме того, он предложил восстановить библейский статус пилгеш, отражающий такие отношения мужчины и женщины, для расторжения которых не требуется получения гета. Другие подходы к решению проблемы подразумевают заключение добрачных соглашений, не входящих в ктубу и не упоминаемых женихом во время брачной церемонии.
Реалистичный взгляд на брак
Развод является серьезным нарушением естественного закона. Он есть самоуверенная попытка расторгнуть соглашение, свободно заключенное супругами, обязавшимися жить вместе до самой смерти. Развод есть оскорбление Завета Спасения, знамением которого является таинство брака. Заключение нового союза – даже если оно признано гражданским правом – усугубляет греховность разрыва: супруг, заключивший новый брак, оказывается в ситуации публичного и постоянного прелюбодеяния. Если муж, после отделения от своей жены, сближается с другой женщиной, то он сам становится прелюбодеем, потому что заставляет эту женщину совершать прелюбодеяние; и женщина, с ним живущая – прелюбодейка, потому что она привлекла к себе чужого мужа.
Катехизис Католической Церкви, 2384
Развод, который одобряется Богом – это одна из Его главных хирургических операций, спасающих людей от брака (но совсем не обязательно сам брак). Однако развод превратили в нечто отвратительное и презираемое. Благодаря этому многие мужья и жены будут жить безрадостно, с чувством вины и охладевшим сердцем из-за того, что отказываются от развода ради спасения брака. Однако при этом они теряют сами себя, так как их лишили той хирургической операции, в которой они так отчаянно нуждались.
Слова «пока смерть не разлучит нас», обычно звучащие на церемонии бракосочетания, указывают, что христианский идеал брака – это отношения на всю жизнь, не зависящие от состояния и положения супругов. Никто не может быть уверен в том, ждут ли его удача или несчастье, но супружеские обеты подразумевают, что брак способен превозмочь любые жизненные обстоятельства, с которыми придется столкнуться мужу или жене. Красавица-невеста и привлекательный муж могут утратить красоту из-за несчастного случая. Или, что более вероятно, развитие современной медицины, позволяющей продлевать жизнь, может привести к тому, что в весьма преклонном возрасте супруги столкнутся с болезнями, немощью или слабоумием. Брачные обеты призваны выразить уверенность в том, что муж и жена не оставят друг друга, даже если один из них станет в тягость другому.
Многие пары подтвердят, что чувство влюбленности, характерное для начала взаимоотношений, обычно меняется с течением времени. У многих пар отношения с течением времени становятся более зрелыми. Другие же отмечают, что любовь исчезла, а выбор супруга оказался ошибкой. Подчеркивая серьезность брачных обетов и то, что они влекут за собой супружескую верность на всю жизнь, христианство ищет возможность оставаться реалистичной и сочувствующей религией даже в том случае, если брак оказывается неудачным.
В учении Церкви нет указаний на то, будто последовательная моногамия приемлема. Один священник-унитарист, с которым я как-то познакомился, хотел добавить к обету «пока смерть не разлучит нас»
