Аналогично и те религиозные организации, которые получили регистрацию в прежние годы на основании ныне действующего законодательства, не могут быть ее лишены. Если при перерегистрации (а законопроект говорит о ней в ст. 27,5) некая община будет снята с регистрации и лишена имеющихся у нее прав юридического лица - она сможет обжаловать это решение в суде (согласно ст. 12,3). Только суд компетентен давать толкования закона. А в данном случае судебное решение не вызывает сомнений. Суд не может руководствоваться соображениями "целесообразности", а конституционная норма не позволяет давать вновь принятому закону обратную силу.
Поэтому приходится признать откровенную недобросовестность тех "экспертов", что составляли послание Президента Ельцина Думе. В нем, вопреки элементарной юридической логике, утверждается, что "религиозные объединения, существующие менее 15 лет, согласно статье 9 и статье 27,5 Федерального Закона лишаются прав юридического лица", и утверждается, будто закон предусматривает "принудительную ликвидацию юридического лица".
Вообще для критиков законопроекта характерно стремление видеть несовместимые противоречия там, где, напротив, предполагается взаимная увязка двух норм. Если Конституция не разрешает обращать действие закона в прошлое, а закон вводит определенный механизм государственной регистрации, значит, этот механизм будет работать только в будущем.
Вторая подмена состоит в том, что требуемое законопроектом подтверждение о 15-летнем существовании религиозной группы понимается как наличие 15-летнего срока со времени первой регистрации этой группы в госорганах. При этом опять же все это проецируется в прошлое и возмущенно заявляется: да ведь в этом случае даже католики будут лишены прав юридического лица, ибо они получили регистрацию только семь лет назад!
Вот как эта подмена производится в письме Российского библейского общества (это протестантская организация) Президенту Ельцину: "Требуется подтверждение от местных органов власти, что данная религиозная группа существовала на данной территории... Таким образом, многие российские граждане подвергаются дискриминации по более чем странному признаку принадлежности к религиозной группе, не имевшей "счастья" быть признанной органами советской власти" (Русская мысль, 30, 1997).
Как видим, физическое существование здесь подменяется юридическим существованием. Если действительно исходить из тождества "подтверждения о существовании" (ст. 9,1) и подтверждения о существовании в качестве юридического лица, то и Московская Патриархия тоже окажется в числе "религиозных групп". Согласно ленинскому декрету 1918 г. все религиозные организации были лишены прав юридического лица. Возвращены эти права были нам лишь в 1990 г.
Для подтверждения же физического или, точнее, социального существования достаточно любого упоминания сданной религиозной общине в архивах "органов местного самоуправления", чтобы начать с этого момента отсчитывать время существования данной группы. Например, обращение с просьбой о регистрации (пусть даже в этом обращении советской властью было отказано). Или же отчет какого-либо чиновника (или сотрудника органов, или активиста атеистической пропаганды) о религиозной ситуации в данной местности, где упоминается эта группа. Пусть даже она упоминается как существующая в подполье и занимающаяся скрытой антисоветской деятельностью - это уже "подтверждение о существовании".
Поэтому все причитания американских конгрессменов о том, что данный закон признает только те религиозные общины, которые были признаны и зарегистрированы советской властью при Брежневе и Андропове, строятся на банальном подлоге.
Вместо того чтобы обсуждать вопрос о том, можно ли лишать регистрации те общины, что не действовали в советской России, но уже действуют сегодня, надо обсуждать другой вопрос: нужно ли, чтобы к тем общинам, которых еще нет, но которые будут возникать, прилагалась такая норма. Для этого надо очень ясно представлять себе, что никого из ныне действующих субъектов религиозной деятельности эта норма законопроекта не затрагивает.
Даже принятый законопроект не устранит из религиозной жизни России те протестантские миссии и иные секты, которые в нее уже вошли. Закон - даже принятый в нынешней редакции - ни в малейшей степени не ограничит деятельность тех сект, что уже обосновались в России. Возврата к прошлому он в себе не несет.
Не стоит преувеличивать антисектантский потенциал нового закона о свободе совести. Даже те сектантские течения, которые возникнут в будущем, он не сможет сколь-либо серьезно ограничить. Законопроект лишь декларирует намерение, делает пугающий жест, но реально почти не содержит в себе инструментов, с помощью которых можно было бы уменьшить влияние сект.
Даже "карантинный срок", вводимый этим законопроектом, скорее осложнит религиозную ситуацию в России, чем ее разрядит. Да, религиозные группы серьезно ограничиваются в своих правах. Но основной недостаток законопроекта в том, что он не дает четких критериев, по которым государство могло бы само определить - перед ним религиозная группа или общественное объединение граждан, или просто кружок друзей.
То, что религиозная группа лишь уведомляет о своем существовании, означает, в частности, что само государство не имеет ни права, ни критериев, по которым оно само могло бы квалифицировать деятельность этой группы как именно религиозную. Только если люди сами открыто заявляют, что они намерены составить именно религиозное объединение, они попадают в сферу, регулируемую данным законом. А если эти люди не захотят сделать такого заявления? Если они предпочтут назваться "культурным фондом" или "образовательным центром"?
Большинство сект в России не считает себя религиозными центрами. Это кружки оздоровления (типа "деток" Порфирия Иванова), школы восточной медитации, эзотерические лектории, рериховские кружки, центры колдовства и магии, "академии народной медицины", "академии биоэнергоинформационных наук", курсы "глубинной психологии" и т.д. и т.п.
Признаками религиозной организации в законопроекте означены: "Вероучение; совершение богослужений, религиозных обрядов и церемоний; обучение религии и религиозное воспитание своих последователей" (ст. 6,1).
Это ложное определение, совершающее логическую ошибку idem per idem - "то же самое через то же самое". Это круг в определении. Надо определить, что такое религиозная организация, а нам говорят: это та организация, в которой есть религиозность ("религиозные обряды, религиозное обучение"). Но какое обучение является "религиозным"? Какие действия являются "религиозными обрядами"? По закону выходит, религиозными являются действия, совершенные религиозной организацией. А если некая группа не зарегистрировалась в качестве религиозной и не употребляет термина "религия" применительно к себе - то ее деятельность будет рассматриваться как светская, как культурная даже в тех случаях, когда она является прямо магической.
Получается, что закон дает неработающее определение. Стоит только какой-либо группе сказать "а у нас не вероучение, у нас духовное знание", как ее уже нельзя будет определять в качестве религиозной. Тем самым исключительное право определять, являются ли религиозными то или иное учение и практика, закон предоставляет самим адептам этих учений. За государственными инстанциями и за судом закон такого права не признает - ибо дает ложное, неработающее определение религии.
Суть проблемы здесь в том, что большинство сект не регистрируются в качестве религиозных организаций и не называют себя религиями ради того, чтобы иметь возможность сотрудничать с образовательными структурами и активно нарушать принцип отделения школы от религии. Кроме того, именуя себя "наукой" или "философией", они легче получают симпатии людей и государственных чиновников.
Поэтому в законе важно дать такое определение религии, которое помогло бы защитить светский характер государства. Для этого нужно четкое определение религии, позволяющее государству самостоятельно, независимо от самопредставлений проповедников решать - является ли эта группа людей, вошедшая в контакт с госчиновниками, религиозной и не нарушает ли она своим настойчивым стремлением к прописке в государственных учреждениях светский характер самого государства. По тексту нынешнего законопроекта вопрос об этом отдан на откуп самим этим группам: если они заявляют, "мы не религия", - государство лишается возможности провести свою экспертизу и потому легко может стать инструментом для распространения религиозных идей и практик.
