Тогда я не понимал, что человек не есть только физическое тело, наделенное сознанием, что главную сущность человека составляет его внутреннее и вечное "Я", называемое Духом, которое живет в своем подсознательном мире и подсознательно общается с другими внутренними и вечными "Я" людей, будь то живых, будь то мертвых. Законы, по которым живет этот подсознательный мир, иные, чем на Земле; здесь нет места материальным ценностям и вещественным устремлениям человека, здесь главенствуют Добро, Любовь и Зло, а мощь и сила каждого из внутренних и вечных "Я" определяется Знанием, которое накапливается и, что очень важно, интенсивно используется для совершенствования этого подсознательного мира.
Сейчас, когда я пишу эти строки, идет 2000 год. С того времени (1993 год), мне кажется, я немного поумнел, хотя чувствую, что не очень. Но, по крайне мере, я уже понимаю, что подсознательная жизнь человека, составляющая единое целое с волновой формой жизни Того Света, и в самом деле существует; в противном случае невозможно было бы объяснить многие медицинские, физические и философские парадоксы, с которыми мне приходилось сталкиваться в ходе научных исследований. Эта подсознательная жизнь течет как бы независимо от человеческого внешнего "Я", снабженного всепоглощающим и столь привычным для нас сознанием. Но внутреннее и вечное "Я" человека ведет свою потаенную деятельность, напоминая внешнему "Я" о себе интуитивным шепотом или чувством непонятных устремлений, вначале досаждающих человеку, но потом захватывающих его и ведущих в новом, порой неожиданном направлении.
Вот и тогда, в 1993 году, когда я лежал в палатке, интуитивный шепот и непонятные устремления начинали завлекать меня в загадочный и неожиданный для меня ракурс жизни, связанный со сфинксом, пирамидами и поиском Города Богов.
Я очнулся и снова прислушался к пьяному разговору, происходившему у костра.
Юрий Иванович, говорил Дима, вот ты большой человек, главным инженером работаешь в Центре. В Японии и Египете бывал! Скажи, а как у них поанглийски будет «спасибо»?
Эх, темнота ты черниковская! И этого не знаешь! Сэнкю, ответил Юрий Иванович.
А… а… А как, Юрий Иванович, у них будет «пожалуйста»?
Наступила секундная пауза: чувствовалось, что Юрий Иванович забыл слово «плиз».
Тоже «сэнк ю», вдруг ответил Юрий Иванович.
А чо, у них и «спасибо» и «пожалуйста» одинаково, что ли?! удивился Дима.
У них одинаково, многозначительно произнес Юрий Иванович.
Я расхохотался и выкатился из палатки, выкрикивая: «Плиз будет, плиз!» Оба удивленно смотрели на меня, потом, поняв, в чем дело, тоже расхохотались.
А ты чо, Юрий Иванович, поанглийски только одно слово знаешь, что ли? вытаращил глаза водитель Дима. Утром, снимая сети, мы обнаружили, что одна из сетей уплыла вместе с травяным островком, к которому я вчера ее подвязал.
Ох и дурак же я, хмыкнул я, не догадался, что ост ровокто плавучий.
Чувство собственной тупости вновь нахлынуло на меня.
Вроде бы я не такой тупой, что же это чувство так мучает? Неужели это связано с неудачной установкой сети? думал я, свесившись с лодки и ковыряясь в водорослях руками в поисках пропавшей сети. Тогда я еще не понимал, что нужно радоваться вдруг нахлынувшему чувству тупости, поскольку это означает, что твое внутреннее "Я" недовольно твоим уровнем восприятия действительности и начинает вести свою внутреннюю работу, чтобы вытолкать тебя на новый виток научной деятельности, который внешне будет казаться нелепым и чудаковатым, но будет иметь глубокий смысл, реализующийся только через много лет. В тот момент я даже и представить не мог, что мое внутреннее "Я" заставит меня всерьез заняться изучением необычных глаз, нарисованных на непальских и тибетских храмах, и уведет в дебри Гималаев и Тибета в поисках загадочных пещер с законсервированными людьми, а также… в поисках легендарного Города Богов. Все это в корне изменит философское восприятие жизни, что выльется, как следствие, в изменение мое го медицинского мышления и приведет к таким удивительным хирургическим достижениям, как трансплантация глаза.
А в то лето 1993 года, когда я с матом ковырялся в водорослях в поисках уплывшей сети, я ощущал только чувство беспробудной тупости, нервировавшей меня.
Пойманные карасиСеть я все же нашел. В нее попало больше всего карасей. И вообще улов оказался хорошим.
Водка у нас кончилась. А Юрий Иванович намекал, что, несмотря на жару, выпитьто хочется. По пути домой мы заехали в деревню, купили бутылку дешевой водки и выпили по паре рюмок без закуски.
Шеф, а куда все же смотрит сфинкс? спросил Юрий Иванович, занюхивая вторую рюмку рукавом.
Бог его знает, Юра! Не знаю. Это очень загадочно. Там что-то есть, Юра! промолвил я.
Мы доехали до дома, разделили рыбу. В бутылке еще оставалась водка.
Мужики, выпейте, чо оставлять-то, посоветовал Димка, показав на бутылку.
Жарко ведь…
Ну, вы же крепкие мужики, как пирамиды, важно произнес Дима.
Мы выпили. Дима откуда-то вытащил кусок хлеба и протянул его нам для закуски.
Сэнк ю, ответил Юрий Иванович.
Глава 2
Легенда о Городе Богов
Наступил 1996 год. Удалось организовать первую гималайскую экспедицию. А потом — в 1997 году — вторую экспедицию. В ходе этих двух экспедиций, которые оказались весьма информационно насыщенными, у меня полностью изменилась психология восприятия жизни. Я не могу сказать, что я стал умнее и в научном отношении солиднее, но я стал смотреть на жизнь не только с точки зрения строгих научных постулатов, а стал придавать значение интуиции, про которую один индийский свами сказал, что это на сто процентов верно. Я даже научился в какой-то мере ей доверять, хотя, как ученому, это мне давалось с трудом. Но я никак не мог подумать, что по одному очень важному вопросу интуиция со мной сыграет любопытною шутку.
Вопрос касался Города Богов. Собираясь в очередную экспедицию 1998 года, я занимался разработкой поисковых планов. Помню, я очень колебался, выбирая основное направление экспедиционных поисков — искать в Гималаях «живую» и «мертвую» воду или идти на Тибет по следам легенды о Городе Богов. Второй вариант мне казался интереснее. Где же я видел описание этой легенды или слышал о ней? Я не могу пожаловаться на свою память, но какая-то сумятица и круговерть в голове мешали мне сосредоточиться. Четко помнил я лишь одно, что об этой легенде было сказано очень кратко, наподобие того:
«Где-то на Тибете затерялся Город Богов».
Я даже хотел наплевать на поиски источника этой легенды и искать вчистую, но что-то меня сдерживало, да и привычка работать в науке по документам давала о себе знать.
— Ох и авантюрист же, — думал я про себя, — собираюсь в экспедицию, увлек за собой ребят, а вспомнить источник легенды о Городе Богов не могу. Позор какой-то…
Я начал злиться. За несколько дней переворошил все экспедиционные записи — ничего не нашел. Пересмотрел все доступные книги — ничего нет. Опросил всех членов экспедиций и людей, которые были причастны к ним, — все отвечали, что слышали эту легенду от меня.
— Да что это, — негодовал я. — Не мог же я придумать эту легенду! Я рассказал обо всем этом Юрию Ивановичу Васильеву.
— Помню, шеф, ребята в техотделе день рождения Мишки— инженера отмечали. Я в завязке, как ты знаешь, не пил. Ребята эту легенду обсуждали. Ты же о ней часто рассказывал. Говорили, что какой-то лама тебе ее послал, — начал Юрий Иванович.
— Да нет, Юра! Я уже все свои дневники экспедиций пере рыл. Нет там этого. Сам знаешь, я скрупулезный, все записываю, — ответил я.
— Подожди, не перебивай! Ребята, пьяные, правда, говорили, что ты эту легенду по телепатическим каналам получил от ламы. Витька, когда наклюкался, из себя даже ясновидца начал изображать, пальцы веером растопыривал и над головами рука ми водил. А мне-то, трезвому, смешно, подзуживаю его, а Витька и старается, — рассмеялся Юрий Иванович.
— Да какие телепатические каналы, Юра! Нет у меня этих способностей. После издания первой книги по Гималаям, когда стали приезжать много чудаков и шизофреников, я от таких людей вообще шарахаюсь.
— Они и к нам в техотдел захаживают, про тебя спрашивают, сеансы иногда устраивают. Вот, Витька-то, и научился.
— Чего, чего?
— Сеансы, говорю, устраивают. Тебе что-то телепатируют на третий этаж с первого. К тебе ведь не пробиться через секретарш, — смачно сказал Юрий Иванович.
— К вам что, лама, что-ли, приходил? — удивленно спросил я.
— Да был тут один, разодетый как петух и в тапочках на босу ногу. Он-то пальцы и растопыривал.
— Как он был одет?
— В платье, как баба, но сам мужик.
— Какого цвета было платье?
— Оранжевое, стираное-перестираное, но грязное. С накидкой.
— Так это не лама! Ламы всегда носят вишневую одежду. Кришнаит, наверное.
