В своей последней книге Ян Вильсон сетует, что мы получили столь поразительные результаты «без всяких на то оснований». Однако мы имели самые веские основания – мы промерили изображение на Плащанице. Казалось бы, здесь нет никаких вопросов, но сторонники подлинности, как обычно, любят вставать с ног на голову, пытаясь найти объяснения (какими бы смешными и невероятными они ни казались) поразительным аномалиям изображения на Плащанице. И хотя синдонисты – разумеется, если на них хорошенько нажать, – могут признать, что длина изображения составляет 6 футов 8 дюймов (203 см), ибо это совершенно абсурдно, они сразу же начнут изобретать объяснения того, почему изображение на Плащанице гораздо больше самой фигуры. Синдонисты учитывают такие факторы, как то, как именно ткань была обёрнута вокруг тела, или тот мнимый «факт», что ткань якобы растянулась на протяжении веков. Сторонников подлинности явно беспокоит невероятно большой рост фигуры. Это и понятно, потому что для большинства мало-мальски объективных людей это – явное доказательство того, что перед ними – подделка.
Вильсон отвергает достоверность наших замеров на том основании, что мы – «непрофессионалы», ссылаясь на заключения таких «специалистов-медиков», как доктор Пьер Барбе и доктор Дэвид Уиллис. Мы просто не понимаем, каким образом медицинская квалификация обеспечивает более уверенное владение линейкой.
На момент выхода в свет первого издания этой книги мы располагали только данными обмеров Человека на Плащанице по фотографиям, а потому, вполне возможно, ошибались. Но в 1998 г. нам представилась прекрасная – какой не имеет большинство современных исследователей Плащаницы – возможность основательно проверить наши выводы. Покинув пост в отделении Королевского фотографического общества в Бате, Аманда Невилл сегодня стала главным администратором Национального музея фотографии, кино и телевидения в Бредфорде. Она немедленно назначила Линн консультантом фотовыставки «Необъяснимое». В данном случае главным экспонатом выставки опять-таки стала копия Плащаницы (кстати сказать, выполненная просто превосходно) в натуральную величину, выставленная в отдельном зале. Более того, эта «Плащаница» была выставлена особенно удобно для посетителей, в массивном боксе с подсветкой. Реликвия находилась чуть выше уровня пола, окружённая свободным пространством. Предполагалось, что, в отличие от прочих выставок, посетители могли проводить перед копией реликвии сколько угодно времени и осматривать её под любым углом и ракурсом и с любого расстояния. Какая разница по сравнению с обычными экспозициями!..
На открытии выставки и ещё несколько раз мы приглашали посетителей принять участие в несложном эксперименте. Мы просили их лечь на пол и попытаться принять позу Человека на Плащанице, расположив голову на одном уровне с макушкой Изображённого. Мы убедились, что среди добровольцев, естественно, не нашлось ни одного, чей рост составлял бы 6 футов 8 дюймов, и даже самый высокий из мужчин оказался гораздо меньше Человека на Плащанице. (Кстати, Клайв, рост которого составлял ровно 6 футов, тоже «недотянул» целых восемь дюймов). Любопытно, что посетители, даже прежде чем мы успевали попросить их поучаствовать в нашем эксперименте, а лишь говорили, что «с ростом изображения творится что-то странное», сразу же догадывались, что Человек на Плащанице невероятно высок ростом. Не будет преувеличением сказать, что многие посетители, пришедшие на выставку, ещё не имея определённого мнения относительно подлинности Плащаницы, увидев её копию, сразу же заявляли, что это подделка. (Как мы убедились, необычайно высокий рост был далеко не единственной визуально заметной аномалией.)
Эта аномалия не является особой проблемой ни для тех, кто считает, что изображение написано красками, ни для нас, полагающих, что оно получено путём проекции. При проецировании с натуры (в чём мы убедились на собственном опыте) очень легко получить слишком мелкое или чрезмерно большое изображение. Достаточно приблизить проецируемый объект на дюйм-другой к фокусирующему механизму, чтобы получить непропорционально крупное изображение. Причина различий в длине изображения со стороны груди и спины заключается в том, что голова на самом деле не принадлежит этому туловищу.
В книге Родни Хора «Кусок ткани» мы узнали один редко упоминаемый факт, а именно: затылочная сторона головы несколько шире, чем лицевая. Естественно, Хор даёт объяснение этому факту. По его мнению, голова, вероятно, лежала на подушке, подложенной под ткань Плащаницы, и ткань прижимали снизу к боковым сторонам, чтобы они тоже запечатлелись на изображении. Поэтому затылочная часть головы выглядит несколько шире. Однако на изображении нет никаких искажений, которые непременно возникли бы, если бы всё происходило именно так.
Итак, определив рост Человека на Плащанице, мы смогли вычислить соотношение его головы и тела. Замеры и сопоставление с ростом дали необычайную пропорцию – 1 к 8,7, что выходит за рамки нормальных, естественных различий. Учитывая неясные очертания изображения, трудно точно определить крайние точки замеров, но мы определили допустимые погрешности. Сравнивая размеры изображения головы со стороны лица с рассчитанным нами ростом всей фигуры со стороны спины (учитывая возможные погрешности), мы получили минимальное соотношение 1 к 9, а максимальное – 1 к 9,4. Таким образом, мы доказали, что голова слишком мала по сравнению с телом. Посредством расчётов мы подтвердили правоту малышки Эбигейл. А поскольку, как писала Изабель Пичек, пропорции тела без учёта головы выдержаны безукоризненно, это говорит в пользу нашей гипотезы о том, что голова представляет собой отдельное изображение. Этот факт позволяет признать маловероятным, что Плащаница написана красками, ибо, поскольку изображение тела безукоризненно пропорционально, какой художник, находясь в здравом уме, написал бы такую маленькую и явно не подходящую телу голову?
Наши исследования телосложения Человека на Плащанице продемонстрировали и другие аномалии. Некоторые из них оказались весьма существенными, когда мы приступили к воспроизведению метода Леонардо, другие же едва заслуживают упоминания.
Уже на раннем этапе исследований мы обратили внимание на деталь, которую часто комментируют скептики, но практически игнорируют сторонники подлинности. Мы имеем в виду положение рук, скрещённых на гениталиях. Это весьма необычная поза для трупа, и подобный жест скромности свидетельствует о том, что ткань предназначалась для показа в развёрнутом виде, и создатель позаботился о том, чтобы излишним натурализмом не оскорблять чувств верующих. Однако не исключено, что подобное положение рук было выбрано для избежания другой дилеммы. Поскольку считалось, что на ткани изображён Иисус, точность воссоздания требовала, чтобы изображённый был обрезан. (Эта деталь была слишком хорошо известна христианам эпохи Средних веков и Возрождения, ибо в те времена существовало сразу несколько реликвий, претендующих на роль крайней плоти Господней.) Однако, как пишет Питер де Роза в прологе к своей книге «Наместники Христа», христиане чувствовали себя весьма неловко в связи с этим напоминанием о еврейском происхождении Господа. Поэтому в изобразительном искусстве сложилась практика изображать распятого Иисуса в набедренной повязке – деталь, которую де Роза называет «самым прискорбным обманом в истории». Нас весьма позабавил тот факт, что на многих живописных копиях Туринской Плащаницы фигурирует набедренная повязка.
Между тем невозможно сложить руки безжизненного тела в таком положении, не связав их и не подперев локти чем-либо. Понятно, сторонники подлинности утверждали, что такими опорами служили плотные свёртки ткани под локтями. (Если допустить, что аномалии изображения действительно были вызваны использованием подушек и свёртков ткани, не говоря уже о мешочках с ароматическими веществами, гробница Иисуса представляла бы собой одно из самых странных зрелищ в истории. Это можно сравнить разве что с первым днём работы секции универмага, торгующей изделиями из льна.)
С другой стороны, если изображение представляет собой подделку, её создателям было гораздо проще удерживать локти в нужной позе и в то же время сделать опоры незаметными. Проще всего было связать большие пальцы рук.
Теперь необходимо упомянуть о волосах и линии пробора. Если Изображённый просто лежал на спине, как это обычно считается, его волосы не обрамляли бы лицо, как на Плащанице, а просто ниспадали бы в стороны от лица. Наличие пробора представляется совершенно неестественным, и между лицом и волосами видна непонятная белая полоса. Затем необходимо отметить странный факт: у Человека на Плащанице… нет ушей. Его лицо выглядит слишком узким: внешние уголки глаз находятся почти у контура лица. У Изображённого нет ни ушей, ни висков.
