— Но рабство ведь было не только у евреев…
— Правильно. Через рабство исторически прошло почти все человечество. Но я говорю о законах рабства в Библии не ради разоблачения народа, а для раскрытия завета «Люби ближнего, как самого себя» и его прогрессивного якобы значения. Это пустая фраза, а вернее, обманчивый лозунг.
— Ты говоришь: фраза. Но ведь есть же и прогрессивные для того времени законы, которые претворяются в благородные действия, в хорошие дела. Я имею в виду, например, закон отпущения. Знаешь этот закон? То есть помнишь его?
— Помню. Сейчас прочтем текст этого закона в Библии. Это должно быть, помнится, в книге Исход.
Вот он. Глава 21. «Если купишь раба еврея, пусть он работает тебе шесть лет, а на седьмой пусть выйдет на волю даром».
— Видишь?
— Вижу. Вижу, что Библия, которую ты считаешь священной книгой по настоящее время, узаконяет, освящает куплю рабов. Но будем читать дальше: «Если же господин его дал ему жену и она родила ему сынов и дочерей, то жена и дети ее пусть останутся у господина ее, а он (раб) выйдет один». И далее: «Но если раб скажет: люблю господина моего, жену мою и детей моих, не пойду на волю, то пусть господин его приведет его перед богом и поставит его к двери или к косяку, и проколет господин его ухо шилом, и он останется рабом его вечно». Раб не хочет выйти на «волю», потому что он не хочет разлучиться со своей женой, со своими детьми, он «любит» своего господина, как голодный рабочий «любит» своего хозяина — капиталиста… И вот за то, что раб «любит» своего господина, за то, что он не хочет расстаться со своей женой и детьми, за эту «любовь» он должен, по закону «священного писания», остаться вечным рабом.
— Такие были времена.
— Но ты же считаешь сейчас, в XX веке, живя в стране социализма, этот закон законом бога, а книгу, в которой этот закон записан, священной. Раз мы уж открыли Библию, прочтем в той же главе и такие законы: «Если кто продаст дочь свою в рабыни, то она не может выйти, как выходят рабы»… «Если кто ударит раба своего или служанку свою палкой и они умрут под рукою его, то он должен быть наказан».
— Видишь?
— Слушай дальше: «Но если они день или два переживут, то не должно наказывать его, ибо это его серебро». Что ты скажешь на эти иллюстрации к проповеди «Люби ближнего…»?
— Никто же из верующих не станет защищать или проповедовать законы рабства.
— Ошибаешься, дорогой мой. Законы капиталистического рабства господствуют в капиталистических странах. Эти законы охраняются танками и бомбами. Их защищают господствующие классы всюду, где власть принадлежит эксплуататорам. А заповедь «Люби ближнего…» нужна этим современным рабовладельцам, чтобы держать в узде угнетенные классы и народы.
— Ну, а такой лозунг (я уже говорю твоим языком), как «все люди братья», разве он не прогрессивный?
— Откуда ты взял это изречение?
— А ты не знаешь изречения «все евреи товарищи»?
— Это «товарищество» мало чем отличается от «любви к ближнему». В этом изречении два основных положения. Во-первых, верующий еврей не должен делать различия между классами в самом еврейском народе. «Все евреи товарищи», а потому один еврей не должен считать другого еврея своим классовым врагом. Ротшильд и еврейский рабочий, барон Гинзбург и еврейский ремесленник — все они «товарищи», «Все евреи товарищи», а потому еврейский рабочий не должен бороться против еврейского капиталиста, еврейский мелкий лавочник должен любить еврейского процентщика. Еврейский фабрикант имеет право эксплуатировать еврейского рабочего, еврей-процентщик на законном основании может разорить еврейского ремесленника. На законном основании. По законам, установленным самим господом богом. Бог благословил Ротшильда богатством, распространил на него свою благодать. Богатство и бедность установлены богом и им освящены. «Нищие всегда будут среди земли». А богачи получают возможность угождать богу благотворительством. Фабриканта бог благословил фабрикой, а рабочего — рабочей силой. И оба должны быть благодарны богу за его милость. Против такого «товарищества» фабрикант, понятно, ничего иметь не может. А еврейский рабочий, если он не хочет навлечь на себя гнев божий, тоже должен с этим согласиться. Вот и получается: «Все евреи товарищи».
— Ты сказал: во-первых, а во-вторых?
— Скажу и во-вторых. Этот «человеколюбивый» лозунг противопоставляет еврейский народ всем другим народам. Еврейский народ — «народ избранный». Бог избрал его среди всех народов, он его «любит», он «вознес» его над всеми народами.
— Да, это, пожалуй, не то, что нужно. Это пора вычеркнуть из наших молитвенников.
— Евреи — «избранники божьи», а потому они не должны смешиваться с другими народами. Не должен поэтому еврейский рабочий объединяться с нееврейским против их общего врага — капиталистов, и еврейских и нееврейских. А у нас лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».
— И я его признаю.
— Если ты его признаешь, ты должен отказаться от шовинистического «Ато бохартону»[7].
— Я только что сказал: его надо вычеркнуть. Вредный он.
— А в синагоге сегодня ты выбросил его из молитвы?
— Слово из песни не выкинешь. Молимся, как написано в молитвеннике. Я думаю, что можно остаться верующим в бога и не признавать эту молитву.
— А с тобой согласны все молящиеся?
— Этого я сказать не могу. Я за них не отвечаю…
— Не только из молитвенника нужно это выбросить. Нужно это искоренить из сознания людей.
— И все-таки, Соломон, я лично не отказался еще от своего отношения к «священному писанию». Есть, я говорю, в Библии прогрессивные общечеловеческие идеи, мысли. Вот, например, бери «Притчи Соломона».
— Хорошо, беру. Какие притчи ты считаешь прогрессивными?
— Хотя бы… дай припомню. Я считаю все их мудрыми, полезными. Недаром они входят в канонизированную Библию. Ну, вот возьми, например, такую притчу: «Сын мудрый радует отца, а сын глупый — огорчение для своей матери».
— Хорошо сказано, мудро. Ты мог бы привести еще и такое изречение: «Начало мудрости — страх господень».
— Да, мог бы. Но не привел, потому что заранее знаю, что в оценке этой притчи наши мнения не сойдутся.
— Давай прочтем несколько притчей. Вот, Мендель, притча из главы 19. Что ты скажешь о ней? «Не прилична глупцу пышность, тем паче рабу господству над князьями».
— Время такое было.
— Как ты думаешь, доставляла большое удовольствие рабу эта мудрость? А князю?
— Прошли эти времена.
— Нет, существует еще в мире капиталистическое рабство. А вот «мудрая» притча из главы 27: «Кто стережет смоковницу, тот будет есть плоды ее, и кто бережет господина своего, тот будет в чести». Хороша?
— Умная. Полезна ли, зависит от того, каков этот господин.
— Тем самым ты признаешь законность существования господ и рабов. Желательно только, чтобы господа рабовладельцы были хорошими, добрыми. А «философское» объяснение законности существования эксплуататоров и эксплуатируемых ты найдешь в главе 22: «Богатый и бедный встречаются друг с другом: того и другого создал Ягве». Ничего не поделаешь: воля божья. Пути господни неисповедимы! А в главе 30 читаем: «Не может земля носить: раба, когда он делается царем, глупого, когда он досыта ест хлеб, и служанку, когда она занимает место госпожи своей». Да, есть немало «умных» изречений у авторов притчей.
— Почему у «авторов»? Есть у них один автор: царь Соломон, твой тезка. Помнишь, тебя в хедере звали «Соломон мудрый»? Да и само название говорит об этом: «Притчи Соломона».
— Об авторстве я еще скажу. Что же касается мудрости, то мы подходим с классовой, исторической оценкой к каждой притче в отдельности.
— Соломон! Вот в главе 4, я припоминаю, есть такая притча: «Не вступай на стезю нечестивых и не ходи по пути злых». Или вот: «Обдумай стезю для ноги твоей, и все пути твои да будут тверды. Не уклоняйся ни направо, ни налево; удали ноги твои от зла». Это же можно прямо в наш советский учебник вписать: «Ни направо, ни налево».
— Чтоб не уклоняться вправо или влево, Мендель, надо хорошо знать главное направление, правильный путь; надо знать, что такое хорошо и что такое плохо, надо знать, что понимать под словом «зло». А из всей этой книги в целом следует: хорош порядок, установленный на земле богом, порядок, при котором освящена власть господ над рабами. Что же касается вопроса о том, кто эту книгу написал, то критики Библии отрицают авторство Соломона. Даже Раши, самый авторитетный религиозный комментатор Библии и Талмуда, признает, что в книге «Притчей» имеются изречения позднейших мудрецов, живших не только после Соломона, но и после царя иудейского Хилкии. А Талмуд в фолианте «Баба Батра» приписывает составление книги царю Хилкии и его сподвижникам. — Один ум — хорошо, два — лучше, а много — еще лучше. А что ты скажешь, Соломон, о пророках?
