К 1801 году в целом монастырский ансамбль был возведен, он и сегодня хранит на себе черты созданного Назарием. Композиционным центром явился Спасо-Преображенский собор, вокруг два четырехугольника, один в другом келейные корпуса, большая трапезная, всевозможные мастерские и службы монастыря. Севернее собора выстроена была еще церковь Успения Богородицы, южнее — Николая Угодника (поздней упраздненная).
В 1801 году Назарий снимает с себя бремя настоятельства. А в 1804 году по его же прошению митрополит Амвросий отпускает его в Саровскую Пустынь, где 44 года назад он принимал пострижение. Скончался этот талантливый русский человек, истинный подвижник, молитвенник и труженик 23 февраля 1809 года и похоронен там же, в Сарове.
Но памятен Назарий на Валааме не только тем, что возвел каменные монастырские строения. Он возвел в монастыре оплот подвижничества истинного: ввел на Валааме строжайший устав Саровской пустыни, по которому и существовал монастырь до 1940 года. Обитель, возрожденная в 1989 году, живет по нему и теперь.
Дело строительное, Назарием начатое, не остановилось. Настоятели Иннокентий, Ионафан I и Варлаам продолжили работы, и к 1838 году монастырский ансамбль был выстроен окончательно. Но не только фундаментальное каменное строительство, явившее собой наиглавнейшую в ту пору стезю хозяйственной деятельности обители, не только строительство духовное, произведенное введением в монастыре Устава Саровской Пустыни, и даже не духовное назидание и завещание отца Назария явились событиями значительнейшими в истории сей обители.
Умный, предприимчивый и отважный рыльский купец, Григорий Иванович Шелехов, один из первопроходцев Русской Америки, основатель знаменитой Русско-Американской Промышленной Компании, в конце 1793 года, собираясь на Аляску в очередной раз, обратился к Святейшему Синоду с прошением «Об отправлении на Алеутские острова и Аляску православной духовной миссии», которая, по замыслу Григория Ивановича, должна была войти в состав его следующей экспедиции. Выбор Святого Синода пал на Валаамскую обитель. Игумену Назарию было поручено собрать для этого необыкновенного мероприятия «иноков духовно зрелых и телом крепких». Выбор отца Назария пал на иеромонаха Иоасафа Болотова, духовного звания, пришедшего на Валаам из Ярославских пределов, «так как в нем замечены были: нрав светлый и приятный, кротость и твердость духа, увлекательный дар слова с силою убеждения и строгая обдуманность в исполнении предприятий». Таковая, если так можно выразиться, характеристика дана была этому человеку самим игуменом Назарием, когда он перед Святым Синодом оправдывал верность своего выбора.
Об отце Иоасафе (в миру Иване Болотове) следует немного сказать особо: родился он в семье священника Ильи Болотова в селе Страшкове Кашинского уезда Тверской губернии 22 января 1761 года. По окончании Кашинского духовного училища обучался в Тверской семинарии, затем перевелся в Ярославскую, которую и окончил с блеском. Четыре года преподавал в Угличском духовном училище. Пытливый, обладающий живым умом юноша обзаводится обширной библиотекой, постоянно пополняя багаж своих познаний. В 1786 году принимает нелегко давшееся ему решение — постригается во иноки, кстати, в Толгском монастыре, близ Ярославля. Спустя год он оказывается на Валааме. Здешняя жизнь настолько привлекла новоначального монаха, что весь свой путь земной он решил провести в стенах именно этого монастыря. Но, как говорят, «человек предполагает, а Господь располагает». Судьба распорядилась по-иному.
Иоасаф согласие свое отправиться на Аляску изъявил, принял на себя трудный, поистине апостольский подвиг. В помощь ему в состав миссии вошли Валаамского монастыря иеромонах Ювеналий, иеромонах Макарий, иеромонах Афанасий, иеродьякон Стефан, иеродьякон Нектарий, монах Иоасаф и монах Герман. Всего, таким образом, восемь человек вошли в первую русскую православную миссию на далекую, дикую Аляску. (Вся миссия насчитывала десять человек.)
Отправлялись в дальний край не просто так, не келейно-тихо и незаметно. Последовал именной указ Екатерины, согласно которому Святой Синод возвел Иоасафа в сан архимандрита, были пожалованы митра и наперсный крест. Всем необходимым миссия была снабжена щедро: от верховьев Лены до Охотска имущество миссии везли на 100 лошадях.
И, хоть обставлено все было широко и даже помпезно, с отъездом сильно поспешали. Стремились до ростепели поспеть к Каменному поясу — Уралу. Как ни поспешали, а весь путь от Санкт-Петербурга до Аляски занял… целых девять месяцев! Девять месяцев труднейшего пути бездорожьями, полной гнуса сибирской тайгой, комариными болотами. Сколь тягот и лишений претерпели — один Бог знает. Из отчета миссии: «От Петербурга до Охотска ехали сухим путем…». Читатель! Взгляните на географическую карту России, хоть чуть напрягите воображение и представьте, что за «путь» это был, и вы осознаете, что до Охотска-то добраться было уже подвигом в те времена, не говоря о прочем. Особенно о пути морском от Охотска до острова Кадьяк и далее на восток до самой Аляски. Легко сказать: на шлюпе, груженном солониной, солью, огневым припасом, в трюме которого и спать-то можно было, только устроившись на мешках да бочках, и то в неимоверной тесноте, духоте и зловонности. А качка, холод, скуднейший рацион? Только им ведомо, что это было. Но они достигли. Все это было лишь прелюдией к их миссионерскому подвигу. Проповедуя, крестя, в трудах и вере строили церкви, основывали школы, врачевали, просвещали, как могли, жителей этого дикого края. На Аляске погиб мученически от рук язычников Ювеналий.
В 1799 году погиб вместе с кораблем «Феникс» Иоасаф, только что в Иркутске во епископы Кадьякские рукоположенный именным Указом императрицы еще от 19 июня 1796 года. Вместе с ним погибли спутники его: иеромонах Макарий и иеродьякон Стефан.
Помимо миссионерского служения, архимандрит Иосаф нашел время и для служения научного. Он успел за неполных четыре года исследовать и написать «Топографическое, климатическое, статистическое и нравственное описание острова Кадьяк», дав, таким образом, первым из европейцев научное описание этого неизученного края просвещенному миру. Труд сей был опубликован в октябрьском номере журнала «Друг просвещения» за 1805 год.
Иеромонах Нектарий, в 1806 году тяжело захворавший, был отправлен в Иркутск, где и почил в бозе в году 1814. Монах Иосиф умер на Кадьяке. Иеромонах Афанасий исправлял служение свое до 1825 года. В тот год вернулся в Россию, прибыл на Валаам (!), где и преставился Господу в году 1831, успев основательно поведать и даже частично описать все деяния миссии. И только монах Герман продолжал подвизаться в диком том крае. По свидетельству барона Врангеля, бывшего тогда наместником в Российских колониях Америки, в 30-е годы Герман основал на Кадьяке при миссии детский приют для ребятишек-сирот из алеутов. Последние годы своей земной доли отец Герман подвизался анахоретом на острове Еловом. По сию пору там сохранился бережно местными жителями охраняемый скит: избушка, часовенка и… могила. Могила Святого Преподобного Германа Аляскинского! Он почил в бозе в конце 1837 года, отдав 44 года жизни своей, служения своего подвижнического людям того далекого, холодного края. Русская Православная церковь канонизировала Германа в 1970 году. На Аляске по сей день существует действующая православная семинария имени Германа Аляскинского и православный же монастырь его Святого имени.
Часовня преподобного Германа Аляскинского в Нововалаамском монастыре в Финляндии
Но вот что занимает мое воображение. О чем мыслил, что чувствовал этот прежде всего человек, хоть и обуздавший себя строжайшей уздой обета постничесгва и одиночества, выходя на угрюмый, пустынный берег далекого, чужого ему океана? Какой болью и печалью наполнена была прекрасная душа этого мужественного инока? Сколь ни пытайся, это останется навеки тайной. Но завеса тайны этой может быть приподнята — сохранились письма отца Германа игумену Назарию. Письма и позволяют прикоснуться к трепетным струнам души этого человека. Приведу всего один фрагмент.
Успенская трапезная монастыря. Начало XX в.
«Преподобный, пречестнейший государь Батюшка, отец Назарий со всею о Христе братиею о Господе радоватися. Ваших отеческих мне убогому благодеяний не изгладят из моего сердца ни страшныя непроходимые Сибирские места, ни леса темные, ни быстрины великих рек не смоют, ниже грозный океан не угасит чувств оных. Я в уме воображаю любимый мной Валаам, на него всегда смотрю через великий океан» (писано 19 мая 1795 года, о. Кадьяк).
Задумайтесь на минуту, мой читатель, над строкой: «Я в уме воображаю любимый мной Валаам, на него всегда смотрю через великий океан». Полагаю, вам станет понятной душевная тоска, владевшая Германом на протяжении долгих 43 лет. Но он свершил свое служение Господу, мужественно и достойно прошел свой земной путь, и прославлен Русской Православной Церковью Преподобный Герман Аляскинский 9 августа (27 июля по ст. стилю), и, конечно же, особо почитается в монастыре Валаамском, где в соборной нижней церкви во имя Святых Преподобных Сергия и Германа хранится частица его святых мощей, уже в наши дни доставленных с Аляски.
