Сетзер описывает включение любимого ученика в этот отрывок как «приспособление» (262). Как и Браун, она отмечает, что сообщение о Петре и любимом ученике, бегущих вместе к могиле является «прослойкой между» первоначальным обнаружением опустевшей могилы Марией Магдалиной и её первой встречей с Воскресшим Иисусом. Она утверждает, что эта «приспособление» позволяет Евангелию сохранить традицию, согласно которой Мария Магдалина была первой, кто обнаружил могилу опустевшей, одновременно давая любимому ученику известность в качестве того, кто первым добрался до могилы и поверил, что Иисус Воскрес (Сетзер: 262).
Наблюдение Сетзер очень согласуется с предложенной мною гипотезой. Мой тезис также ссылается на изобретательность со стороны последнего редактора Четвёртого Евангелия. Редактору хотелось утвердить, что это Евангелие было основано на свидетельствах очевидца, основателя и главного действующего лица их общины. Однако он не желал признавать то, что этим основателем и главным действующим лицом была женщина. К тому же он не смог достаточно чётко отрицать присутствие Марии Магдалины при Распятии и у опустевшей могилы. Таким образом, его «приспосабливание», как определяет его Сетзер, состояло в том, чтобы по всему тексту превратить Марию Магдалину в неизвестного ученика-мужчину, исключая те места, где он просто не мог отрицать её присутствие по причине устойчивой ранней традиции, говорящей об обратном. В тех сценах он поместил любимого ученика и Марию Магдалину вместе в одних и тех же отрывках. Это объясняет структурное изменение, сбивчивую постановку и явное приспосабливание.
Стоит привести здесь и другое изменение, на которое указывает Браун (1970: 995):
«Тогда вошёл и другой ученик, прежде пришедший ко гробу, и увидел, и уверовал. Ибо они ещё не знали из Писания, что Ему надлежало Воскреснуть из мёртвых» (Иоанн. 20:8–9).
Контраст между «и увидел, и уверовал» в стихе 8 и «они ещё не знали» в стихе 9 является необычным. Стих 9-й ясно делает ссылку на стих 8-й. Однако такая ссылка внутренне противоречива. Это похоже на попытку смешать две различные традиции: одну, в которой ученики не сразу поняли или уверовали в Воскресение (Евангелие от Матфея 28:17; от Марка 16:11,13; от Луки 24:11), с другой, в которой Мария Магдалина, превращённая в «другого ученика», в тот же час постигает истину (от Матфея 28:1,8; от Марка 16:9; от Луки 24:10).
Дополнительные поддерживающие доказательства
В своём исследовании Браун делает много выводов, которые согласуются с моим тезисом. В самом деле, в брауновском описании любимого ученика всё сочетается с тем, что известно о Марии Магдалине, — то есть исключая её пол.
Браун отмечает, что «Иоанново отношение к женщинам совершенно отличалось от тех, что засвидетельствованы в других христианских церквях первого века». Он добавляет: «Уникальное место, отведённое женщинам (как провозвестницам) в Четвёртом Евангелие, отражает историю, теологию и ценности Иоанновой общины» (Brown 1979: 183). При всём моём уважении, всё же, позвольте мне предложить дополнительное объяснение. Уникальная роль, отведённая женщинам в Четвёртом Евангелии, возможно, является результатом того, что настоящим автором его была женщина.
Бран предполагает, что описание Иоанна становится более понятным, если допустить, что любимый ученик был учеником Иоанна Предтечи и, если этот ученик стал последователем Иисуса, когда тот был связан с Предтечей (1979: 32–34). Это, конечно же, правдоподобный сценарий, который не противоречит моему тезису.
Браун также отмечает, что Четвёртое Евангелие содержит много точных ссылок на места и обычаи Святой Земли. Эти упоминания наводят на мысль об авторстве очевидца, который жил в Святой Земле до разрушения Храма в 70 г. н. э. Все эти наблюдения согласуются с парадигмой, в состав которой Мария Магдалина входит как автор Четвёртого Евангелия.
Другим фактором, склоняющим в поддержку моего тезиса, является «превосходство» любимого ученика в Четвёртом Евангелии над Петром (Brown 1979: 31). Непосредственные отношения между Петром и любимым учеником очень похожи на отношения между Петром и Марией Магдалиной описание которых найдено в собрании Наг-Хаммади. Это наводит на мысль о том, что редактор Четвёртого Евангелия превратил Марию Магдалину в безымянного ученика мужского пола, но сохранил лейтмотив спора между этим учеником и Петром.
Браун обратил внимание на то, что довольно часто в Четвёртом Евангелии любимый ученик недвусмысленно противопоставляется Петру. Некоторыми из примеров, на которые он обращает внимание (Brown 1979: 82–83), являются:
— в 13:23–26 любимый ученик возлежит у груди Иисуса, тогда как Пётр вынужден просить этого ученика задать его вопрос Иисусу;
— в 18:15–16 любимый ученик был вхож во дворец первосвященника, тогда как Пётр — нет;
— в 20:1-10 любимый ученик сразу же уверовал в Воскресение, тогда как Пётр и другие ученики этого не осознают;
— в 21:7 любимый ученик — единственный, кто узнаёт Воскресшего Христа, когда Тот говорил с берега, обращаясь к находившимся в рыбачьей лодке ученикам;
— в 21:20–23 Пётр ревниво спрашивает о судьбе любимого ученика.
Произведения из Библиотеки Наг-Хаммади содержат это же «превосходство» между Петром и Марией Магдалиной:
— Евангелие от Марии изображает Петра ревнующим к тем откровениям, которые Магдалина получила от Воскресшего Христа (NHC BG 8502.1.17.7ff) (Robinson 1988: 526–527);
— в Евангелии от Фомы имеется следующее высказывание Петра о Марии Магдалине: «Пусть Мария уйдет от нас, ибо женщины недостойны жизни» (NHC II.3.63.32ff) (Robinson 1977: 138);
— в Евангелии от Филиппа отношения между Иисусом и Марией Магдалиной контрастируют с Его отношениями к остальным ученикам (NHC II.3.63.32ff) (Robinson 1977: 138; 1988: 148);
— подобные примеры смещения Петра на задний план Марией Магдалиной встречаются в Евангелии от Египтян и Pistis Sophia (гностических сочинениях, найденных до открытия Библиотеки Наг-Хаммади).
Заключение
Утверждение авторства Марии Магдалины в Четвёртом Евангелие не ставит под сомнение его апостольское происхождение. Если Мария Магдалина была руководительницей и главным действующим лицом общины Четвёртого Евангелия, тогда в этой общине она, вероятно, была признана Апостолом. В самом деле, в знак признательности за то, что она была первой, кто возвестил Воскресение Христа, Римская Католическая церковь удостоили её титулом apostola apostolorum что означает «апостол апостолам».
Выдвигая этот тезис, я конечно же не ставил под сомнение чистоту Четвёртого Евангелия. Я так же не приписываю неискренние намерение кому-либо из редакторов Четвёртого Евангелия. Сегодня хорошо известно, что Библия переполнена сочинениями, написанными под псевдонимами, что в древности являлось обычной практикой, которая не считалась непорядочной. Несмотря на редакции и те противоречия, которые они могли вызвать, намерением автора, евангелиста и любых последующих редакторов было провозглашение Евангелия «таким образом, чтобы сказать нам истину об Иисусе» (Dei Verbum, n.19) (Abbott: 124). Они также сохранили «без ошибок ту истину, которую Бог пожелал вложить в Священные Писания ради нашего спасения» (Dei Verbum, n.11) (Abbott: 119). Другими словами, скрывая личность Марии Магдалины или представляя любимого ученика мужчиной, а не женщиной, редактор не умалял какой-либо существенный догмат Евангелия об Иисусе. Следовательно, редактор Четвёртого Евангелия всё-таки распространял Истину.
Читателям следует также воздержаться от допущений или предположений, основанных на какой-либо привёденной здесь цитате о том, что Иисус и Мария Магдалина имели какие-либо незаконные любовные отношения. При взгляде на древнюю литературу через «современное увеличительное стекло» быть слишком поспешными не следует.
