Аналогичным образом, утверждает Кальвин, Бог, чтобы открыться нам, должен снизойти до нашего уровня. Он уменьшается, чтобы соответствовать нашим возможностям. Точно так, как мать наклоняется, чтобы дотронуться до своего ребенка, Бог наклоняется, чтобы достичь нашего уровня. Откровение является актом Божественного снисхождения, которым Бог наводит мост через пропасть между Ним и Его возможностями и грешным человечеством в наиболее слабых его проявлениях. Как любой хороший оратор, Бог знает Свою аудиторию и соответственно приспосабливает к ее возможностям Свой язык.
Примером такой аккомодации являются библейские портреты Бога, в которых Он часто представлен как Имеющий уста, глаза, руки, ноги. Это наводит на мысль, что Бог является человеком, что каким — то образом вечный и духовный Бог уменьшается до уровня человека, (это явление часто называется «антропоморфизмом» — иными словами, изображение Бога в виде человека). Кальвин утверждает, что Бог вынужден открываться нам таким образом из-за нашего слабого разума. Образы Бога, где Он представляется имеющим руки или ноги, является Божественным «разговором с младенцем», с помощью которого Он снисходит до нашего уровня, используя образы, которые мы можем постичь. Более сложные образы Бога, конечно же, являются более правильными, однако мы можем оказаться не в состоянии понять их.
В случае с библейским рассказом о творении (Быт. 1) Кальвин утверждает, что он приспособлен для восприятия простых необразованных людей; но не должен рассматриваться как дословное отображение реальности. Автор Книги Бытия, говорит Кальвин, «призван был быть учителем не только ученых людей, но и людей необразованных и примитивных; поэтому он не достиг бы своей цели без снисхождения к таким простым средствам назидания». Фраза «шесть дней творения» не обозначает шесть периодов по двадцать четыре часа, а является простым приспособлением к человеческим формам мышления для обозначения длительных промежутков времени. Фраза «вода над твердью» является лишь способом, приспособленным для обозначения облаков.
Влияние обеих этих идей на научное теоретизирование, особенно в семнадцатом веке, было значительным. Например, английский писатель Эдуард Райт, защищая коперниковскую гелиоцентрическую теорию строения солнечной системы, утверждает, что, во-первых, Писание не является книгой по физике, а, во-вторых, его манера речи «приспособлена для понимания простых людей, как няни приспосабливаются к маленьким детям». Оба эти довода непосредственно взяты у Кальвина, о котором можно сказать, что в этих вопросах он внес фундаментальный вклад в возникновение и развитие естественных наук.
В ограниченных рамках настоящей главы невозможно сделать подробный анализ возможного влияния идей Реформации на ход последующей истории человечества. Однако все, что было сказано в этой заключительной главе, указывает на то, что эти идеи несли в себе потенциал перемен. Реформация, как и русская революция, является напоминанием о том, что идеи не являются простым продуктом общества: иногда случается, что они приводят к образованию этих обществ. Эффектное сравнение Кальвина с Лениным, часто встречающееся в последних исследованиях, посвященных этому реформатору, указывают на историческое значение людей с радикальными идеями в поворотные моменты истории. Целью данной книги было сделать эти идеи более понятными и доступными широкому кругу читателей, чтобы вызвать более глубокий интерес к этому захватывающему периоду.
История, игнорирующая идеи, не справляется со своей задачей. Реформация является движением, в котором религиозные идеи сыграли ведущую роль. В этом движение были и другие факторы — социальные, экономические и культурные, которые вполне заслуживают внимания. Однако рассказ о Реформации без рассмотрения влияния на нее религиозных идей является абсурдом. Некоторым современным светским исследователям этого движения иногда трудно понять религию как историческую силу. Поскольку их мир напрямую не определяется религией, они предполагают, что так было всегда. Однако это не так. Нам, вероятно, еще предстоит освоить самый трудный из исторических навыков: способность погружаться в уже не существующий культурный мир и представлять себя в среде, в которой религиозные идеи и настроения играли ведущую роль. Настоящая книга не может полностью достичь этой цели, однако в ней мы попытались приподнять завесу таинственности, мешающую нам лучше понять эпоху Реформации.
По поводу теории Вебера, см.:
H. Luethy (Х. Люти), «Variations on the Theme by Max Weber» (Вариации на тему Макса Вебера), in «International Calvinism 1541-1715», ed. M. Prestwich (Oxford, 1985), pp. 369-90.
G. Marshall (Г. Маршалл). «In Search of the Spirit of Capitalism: An Assay on Max Weber's Protestant Ethic Thesis» (В поисках духа капитализма, очерк тезиса Макса Вебера о протестантской этике» (London, 1982).
Мах Weber (Макс Вебер), «The Protestant Ethic and the Spirit of Capitalism» (Протестантская этика и дух капитализма) (London, 1930).
О политических аспектах реформационной мысли см.:
Q. Skinner (К. Скиннер), «The Foundations of Modern Political Thought» (Основы современной политической мысли) (2 vols: Cambridge, 1978). vol. 2, pp. 219-240.
О взаимоотношениях реформационной мысля и наук, см.:
J. Dillenberger (Дж-Дилленбергер), «Protestant Thought and Natural science» (Протестантская мысль и естествознание) (London, 1961).
R. Hooykaas (Р. Хойкаас), «Religion and the rise of Modem Science» (Религия и возникновение современной науки) (Edinburgh, 1972).
E. Rosen (Е. Розен), «Calvin's Attitude towards Copernicus» (Отношение Кальвина к Копернику), «Jounal of the History of Ideas 21» (1960), pp. 431 — 41.
ГЛОССАРИЙ БОГОСЛОВСКИХ И ИСТОРИЧЕСКИХ ТЕРМИНОВ
Стандартным богословским справочником на английском языке, который мы рекомендуем читателю, является «The Oxford Dictionary, of the Christian Church» (Оксфордский словарь христианской Церкви) (Oxford: Oxford University Press, 2nd edn revised, 1984). В 1994 г. ожидается выход третьего издания этого труда. Много полезной информации содержится в более старом справочнике: «The New Schaff-Herzog Encyclopedia of Religious Knowledge» (Новая Энциклопедия Шафф-Херцог по религиозным знаниям) (12 vols; Grand Rapids, Mich.: Baker Book House, 1957), особенно относительно споров между лютеранами и реформаторами в шестнадцатом веке. Специализированный глоссарий богословских терминов позднего средневековья содержится в кн.: Heiko A. Oberman, «The Harvest of Medieval Theology: Gabriel Biel and Late Medieval Nominalism» (Плоды средневекового богословия: Гавриил Биль и позднесредневековый номинализм) (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1963), pp. 459-76. Глоссарии терминов, касающихся доктрины оправдания, можно найти в кн. Alister E. McGrath, lustitia Dei: A History of the Christian Docrine of Justification» (2 vols; Cambridge: Cambridge University Press, 1986), vol. 1, pp. 188-90.
Дословно «несущественные вопросы». Верования и обряды, которые реформаторы считали терпимыми, поскольку они явно не отрицались, хотя и не оговаривались отдельно в Писании. Например, одежда священника при совершении богослужения является адиафорой. Концепция адиафоры является важной, поскольку она позволяла реформаторам предпринять прагматически подходить ко многим верованиям и обрядам, избегая, таким образом, ненужной конфронтации.
Дословно — «перекрещение». Термин, используемый по отношению к радикальному крылу Реформации, основывающемуся на трудах таких мыслителей, как Менно Симоне и Валтасар Губмайер. См. стр. 23.
Писания Августина, связанные с пелагианским спором, в которых он отстаивал свои взгляды на милость и оправдание. См. «Пелагианство».
Как для гуманистов, так и для реформаторов определенный период в истории христианской Церкви, ограниченный Воскресением Иисуса Христа (ок. 35 г. от Р. Х.) и смертью последнего Апостола (ок. 90 г. от Р. Х.?). Гуманистические и реформационные круги считали идеи и обряды этого периода нормативными.
Термин используется в двух значениях. В первом он относится к взглядам Блаженного Августина на доктрину спасения, в которых подчеркивается необходимость Божественной милости (см. стр. 75-78). В этом смысле этот термин является антитезой пелагианства. Во-вторых, он относится ко взглядам августинского ордена в Средние века, независимо от того, восходят ли эти взгляды к Августину или нет. Далее см.: David C. Steinmetz, «Luther and Staupitz: An Essay in the Intellectual Origins of the Protestant Reformation» (Лютер и Штаупиц: Очерк интеллектуальных истоков протестантской Реформации) (Durham, NC, 1980), pp. 13-16.
Двусмысленный термин, используемый в двух совершенно различных значениях. Во-первых, он относится к религиозным идеям религиозных организаций (таких, как Реформатская Церковь) и отдельных лиц (таких, как Теодор Беза), находящихся под глубоким влиянием Иоанна Кальвина. Во-вторых, он относится к религиозным идеям самого Иоанна Кальвина. Хотя в первом значении термин употребляется значительно чаще, в последнее время все больше признается его двусмысленность. См. стр. 22.
