Точно так в 1688 году Дон Педро Ромерос Посада говорил, что племена с реки Нуйсес были изгнаны оттуда Апачами. Что касается восточного Техаса, то “Идальго рассказал нам, что в августе 1692 года солдаты отправились в Техас с экспедицией специально против Апачей, двигаясь в западном направлении до тех пор, пока не добрались до земли противника.” Племена в среднем течении реки Колорадо, что в Техасе, образовали своего рода союз для сопротивления Апачам, и это случилось до основания испанцами города Сан Антонио. Когда Тонти в 1690 году обнаружил, что Кэддо в Кадодокис используют кожаные доспехи для лошадей и наездников, он посчитал это доказательством того, что они имели контакты с испанскими конкистадорами. Но такой вывод был ошибочным, так как первый испанский пост был построен им самим в тот год. Наиболее разумным объяснением было бы сказать, что такое обмундирование было следствием продолжительных враждебных столкновений с Апачами.
ВЛИЯНИЕ ПОСТ-ЛОШАДНОЙ И ДО-ОГНЕСТРЕЛЬНОЙ МОДЕЛИ НА ТОРГОВЛЮ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ
На раннем этапе нашествия Апачей столкновения всадников в броне с пешими воинами без брони имели столь же яркие последствия, как и атаки испанских кавалеристов экспедиций Коронадо и Де Сото. Итак, Апачи проникли на восток, в центральный Техас, центральную и западную Оклахому, Канзас, западную Небраску, а также оккупировали всю восточную Новую Мексику и Колорадо. Сгоняя аборигенов с их земель, Апачи нашли ещё одну хорошую причину для войны. Они принялись захватывать пленников и продавать их испанцам. Они прекрасно знали потребность белых людей Новой Мексики в рабах, так как сами побывали в шкуре пленных. Об этом есть одно письмо:
“Сир, очень велика была жадность правителей этого королевства, которая заставляла их под благородным предлогом очищения соседей (Апачей) от скверны посылать отряды для поимки Апачей с целью продажи и для последующей ссылки их на рудники Эль Парраль. Именно этим и занимается сейчас губернатор Дон Бернардо Лопес де Мендисабаль. Он отправил на продажу более семидесяти мужчин и женщин. Это было категорически запрещено Его Величеством под страхом разжалования и лишения имущества, но никто не придаёт значения данному указу, так как в настоящем деле многие имеют свои интересы… С целью захвата пленников губернатор отправил 4-го сентября текущего 1659 года армию в восемьсот индейцев-христиан и 40 испанских солдат…”
Другой испанский хроникёр указывает на денежную стоимость индейских рабов, утверждая, что “за двадцать шесть песо можно было приобрести женщину-Апачку для работы в качестве прислуги.”
Захват пленников, а не истребление врага, давал равнинным Апачам дополнительные источники доходов в торговле с белыми людьми; они испытывали сильную нужду в европейских металлических товарах и в лошадях.
Имелось два пути для удовлетворения их потребностей, и Апачи не брезговали ни одним из них. Первый – отправиться в поход в Новую Мексику и захватить там необходимые вещи, что часто делалось в период между 60-70-ми годами 17-го века. Некоторые Апачи занимались этим и в начале 18-го века. В 1669 году Фрэй Берналь писал, что “вся страна охвачена войной с проникшим повсюду племенем Апачей…” Капитан Уртадо говорил: “Они, Апачи, угоняют табуны лошадей и мулов.”
Но рейды требовали приложения значительных сил и таили в себе множество опасностей, так что возникла необходимость в ином способе обеспечения торгового дела. Стандартным товарами для обмена служили бизоньи шкуры, лошади и пленные. Всё это обменивалось на кукурузу, ткани, лошадей, металлические предметы. Но если обмен бизоньих шкур и мяса на маис и ткани развился в до-лошадный период жизни Апачей, то торговля лошадьми и пленниками появилась на более поздней стадии.
Похоже, что в семнадцатом веке лошадей было так мало, а спрос на них так велик, что они не слишком часто предлагались Апачами, в отличие от 18 и 19 веков. И всё же в все времена лошади считались наиболее удобными объектами для кражи, так как их не требовалось переносить на себе. Апачи приспособились даже угонять лошадей у испанцев, а затем продавать их обратно испанцам или индейцам Пуэбло, получая в обмен маис, ткани и металлические предметы.
Условия войны пост-лошадного и до-огнестрельного периода привели Апачей к разработке централизованного контроля над действиями относительно большого числа своих людей. Хоть верховые Апачи и имели преимущество над пешими индейцами Кэддо, им всё же требовалась хорошая организация на те случаи, когда земледельческие Кэддо могли собрать крупный отряд и уравновесить силы с врагом. Благодаря наличию лошадей, Апачам без особого труда удавалось собирать отдельные группы в единую массу. В основе такого подхода лежали не только военные причины, но и наблюдения за бизонами, которые мелкими стадами сбредались в единую лавину в сезоны спариваний, и охотиться на них следовало общей силой. Когда же население нескольких племён сходилось в едином лагере, сами собой возникали вопросы о необходимости провести военную экспедицию.
Отсюда родился институт верховного военного вождя, которому подчинялись военные вожди каждой группы даже в то время, когда общины жили порознь. При получении известий от верховного военного вождя каждый подчинённый вождь приезжал со своим отрядом в заранее усложненном месте, откуда Апачи выступали в поход. Захваченная добыча делилась только верховным вождём. Особо надо отметить, что никакие экспедиции не могли организовываться без согласия верховного военного вождя.
В качестве иллюстрации этой строгой организации можно привести случай, когда в начале 18-го века испанцы попытались заключить мир с Апачами.
“Индейцы, с которыми они имели контакты, говорили, что они делятся на пять племён (наций), каждое из которых управляется своим вождём (капитаном). Но все эти вожди признают власть верховного вождя (capitan grande), проживающего гораздо севернее. Женщина, служившая посланником у Флореса, рассказала, какими методами проводят Апачи свои налёты… Она сказала, что все пять вождей собираются в одном месте и выделяют по двенадцать человек на каждый рейд. После похода они приезжают в то же место, и там делится награбленное, после чего они возвращаются в свои деревни. Женщина утверждает, что без разрешения верховного капитана никто из вождей не осмеливается отправиться в поход.”
В добавление к этому можно привести речь верховного вождя Падуков (Апачей), выступавшего перед Бургмонтом в своей деревне: “Отец мой, ты видишь перед собой множество воинов, но это лишь четверть всех, кто находится под моей властью… Мне подчиняются двенадцать деревень… И я обещаю тебе, что если тебе понадобятся 2 тысячи воинов, ты лишь должен сказать мне об этом… они последуют за мной, чтобы послужить тебе.”
Апачи применяли для своей кавалерии тактику внезапности и окружения, которая выработалась у них за время охоты на бизонов и переросла в боевой навык. Если же их противник оказывался слишком многочисленным, чтобы его окружить, Апачи выстраивались в линию и начинали пускать стрелы и бить копьями. Так, например, сражение, произошедшее в северном Техасе в начале 18-го века, хорошо демонстрирует эту альтернативную модель. В данном бою Апачи превосходили числом Испанцев (700 Апачей против 100 Испанцев), но из-за протяжённости испанской цепи индейцы не сумели провести окружение. Обе стороны выставили кавалерийские линии.
“Индейцы оказались хорошо дисциплинированы и проявили редкую доблесть. Они сидели на конях, покрытые кожаными доспехами, которые не пробивались ни стрелами, ни копьями. Они дождались, пока солдаты разрядили свои ружья, затем бросились вперёд и вступили в рукопашную схватку. Этот приём повторялся неоднократно на протяжении всего сражения… Битва продолжалась почти пять часов, но индейцы так и не сумели преодолеть огневую мощь испанцев и примерно в час дня они отступили, полностью изгнанные из своих ранчерий. Согласно подсчётам Бустильо, погибло около двухсот индейцев.”
Потрясающий успех Апачей и их кавалерии, оснащённой бронёй, вынудил соседние племена перенять этот комплекс с такой быстротой, какую позволяли обстоятельства. Согласно сообщениям Тонти, к 1690 году Кэддо восточной Оклахомы приобщили к своей культуре много из тактики врагов. Они начали использовать лошадей не только на охоте, но и на войне. Они приняли на вооружение высокое испанское седло, стремена и многочисленные кожаные доспехи для людей и лошадей. Однако весь их комплекс не был столь тщательно разработан, если сравнивать с Апачами. Так они заменили деревянные стремена на металлические. Помимо этого, у них было мало лошадей.
Ла Харпе сообщал в 1719 году, что Кэддо на реке Арканзас в восточной Оклахоме использовали кожаные доспехи, высокие сёдла и уздечку. Лошадей у них было уже много по сравнению с 1690 годом, но не вполне достаточно. Некоторые из вождей имели особенно хороших коней с испанскими сёдлами и уздечками. Эти племена практиковали ежегодный цикл, как и Апачи: занимались земледелием в своих постоянных деревнях весной и летом, выращивая кукурузу, и вели кочевой образ жизни осенью и зимой, охотясь на бизонов.
