Тот же полемист ставит в упрек грекам, что будто бы они из всех ббот постятся лишь в одну Великую Субботу, а во все прочие дозволяют себе пиршества, удовольствия и баню; что греки в некоторые из пятниц без зазрения совести едят даже мясо; что они только семь дней постятся в продолжение года: пять дней вместо всей Четыредесятницы, в Великую Субботу да еще накануне Богоявления. Ибо в продолжение Четыредесятницы они никогда не постятся до вечера, притом Четыредесятница у них состоит из 30 дней, или лучше сказать, пишет полемист, у них совсем нет Четыредесятницы. Много и других сторон, заслуживающих порицания, усматривает полемист в богослужебной практике греков. Греки, объявляет Гугон, мажут свое чело бумагой, пропитанной маслом от лампад, горящих перед образами, и окропляются водой, которой они омывают мощи святых; притом, в первый день каждого месяца (in singulis calendis — указание на языческое происхождение обычая) с большим тщанием они святят воду. Эту освященную воду они разносят по домам и не только окропляются ею, но и моются в ней. Греки, по словам Гугона, допускают себе еще следующее: они молятся перед образами Богоматери, когда желают иметь потомство мужского пола, и делают Ее при посредстве того же образа своей кумой, а именно: они вешают полотно на Ее образ, чтобы Она, подобно действительной восприемнице, приняла крещаемого ребенка из рук священника. К разряду такого же рода профанации Гугон причисляет некоторые религиозные греческие обряды, касающиеся святых угодников.
Между тем как греки, пишет полемист, живых братьев ненавидят, они делают своими братьями святых угодников вопреки их воле. Это происходит так: они дают деньги священнику, и этот во время литургии возносит молитву за побратимство между живым грешником и святым небожителем. Для того, чтобы святой угодник вступил в это родство, желающий побрататься зажигает перед образом святого по крайней мере две свечки, помазывается маслом от иконы его и обнимает икону, на которой изображен святой, избираемый в братья. Продолжая свои нападки на богослужебную практику греков, латинский полемист порицает греков за их обычаи при погребении умерших. «Когда они собираются на похороны, — говорит полемист, — то родственники и знакомые целуют труп, в чем они поступают как язычники, которые говорили умершим: «Иди, куда призвала тебя природа, и мы за тобой последуем». Полемист последнее целование истолковывает в смысле неверия в будущую загробную жизнь). Полемист находит непристойным обыкновение совершать службу в будни, когда мало народу в Деркви, и глумится над этим обыкновением. Вот слова полемиста: греков священники совершают службу без слушателей, и что Всего страннее, — будучи окружены женой и сыном, говорят, приветствуя отсутствующих верующих: «Мир вам». Жены священников у греков, по уверению Гугона, вступают на алтарное возвышение (chorum), берут хлеб с жертвенника (de altari), исполняют диаконское служение и приготовляют все необходимое для литургии. В заключение своих нападок на богослужебную практику греков Гугон упрекает последних в нетерпимости к латинянам. Он указывает, во–первых, на то, что если латинский священник совершил Евхаристию на их престоле, то греческий священник не прежде будет литургисать на нем, как по омовении его; во–вторых, на то, что если латинянин переходит в Греческую церковь, то он или тайно, или публично перед этим должен быть снова крещен.
Весьма обширный и богатый материал для упреков в отношении Греческой церкви и для издевательства над нею дают Гугону факты, действительные или же перетолкованные вкось и вкривь, из жизни духовенства и монашества. Гугон неистощим во всякого рода обвинениях на греческое духовенство и монашество. Епископы греческие, по словам полемиста, принадлежат к последователям Симона Волхва, так как они даром никому не отворят храма, без платы не совершат ни одной службы, не отправят погребения. Духовенство греческое, по мнению полемиста, вполне зависит от мирян, ибо их патриархи, епископы и архимандриты возводятся в свое достоинство мирянами (здесь, без сомнения, разумеется византийское отношение государства к Церкви). По замечанию полемиста, греки только монахов считают обладающими священством по преимуществу, так как у них только монахи дают разрешение грехов. Полемист порицает греческое духовенство за рощение волос. Он пишет: «Вопреки заповеди апостола, изрекшего: если муж растит волосы, то это бесчестие для него (1 Коринф., 11, 14), греки заботятся об отращивании волос, в особенности клирики и монахи; эти последние (клирики и монахи) не подстригают волос в форме круга на темени, но делают пробор на челе, подобно женщине». В том же роде порицание Гугоном греческого духовенства и за ращение бороды. Греческие священники, по мнению его, отращивают бороду, которую они смачивают (по неосторожности) в крови Господней при вкушении ее. Полемист не оставляет без внимания и брачного состояния духовенства; он утверждает, что диаконы у греков женятся для того, чтобы достигнуть высших церковных степеней и не потерять своего сана. Гугон ставит в упрек Греческой церкви ее неразборчивость в поставлении священников; по его словам, во многих местах у греков их священники суть мужи крови, ибо они своими руками наносят раны другим· Гугон рисует, наконец, самую жалкую картину состояния греческого монашества. Монахи у них, жалуется Гугон, ночуют вне монастырей, подобно зверям, и едят каждую минуту на улице; У них во рту и руках постоянно какие‑нибудь плоды и что‑нибудь съестное. Они заходят в харчевни. Монахи у них не имеют общей кассы, но каждый имеет свою собственную, отдельную.
Гугон находит очень много недостатков в религиозном состоянии народа и старается выставить их на вид, с целью унижения Греческой церкви. О греческом народе он говорит, что греки не воздают своим священникам должной чести и заставляют их стоять во время обедов, на каких этим последним приходится быть. По самым ничтожным поводам греки подвергают священников и клириков, как делали язычники, тяжелым наказаниям и бьют плетьми, в насмешку сшибают и комкают головные уборы своих священников, тогда как написано: «Кто наложит руку на клирика без причины или под вымышленным предлогом, таковому да будет анафема» (похоже на 27 пр. Апост.) Латинский полемист порицает греческий народ за невоздержность в пище: «Греки, — говорит Гугон, — отличаются неумеренностью и едят не дважды в день, а столько, сколько представляется к тому случаев. Они не воздерживаются от крови и удавленины, ибо они едят дроздов и других птиц, задушенных силками, и употребляют в пищу внутренности, т. е. кишки, наполненные свиной кровью (колбасы), и это считается лакомым блюдом». По уверению полемиста, греки, лечащие посредством кровопускания, отдают в этом случае человеческую кровь свиньям. По словам того же Гугона, греки ни во что ставят брачные узы: как скоро один из супругов не нравится другому, они заявляют об этом городскому претору, уничтожают брачные документы и пояс (instrumentis et cingulis praecisis) и без всякого противодействия вступают в новый брак.
Полемист находит у греков недостаток внимания к общественным святилищам. По этому поводу полемист замечает: «В своих домах греки имеют молельни, украшенные образами святых и лампадами, и свечами; образа чествуются курением; и напротив, мало заботятся о том, что церкви, построенные их предками, приходят в упадок и почти в запустение». Женщин он упрекает в пристрастии к фальшивым волосам и притираниям.[64]
Итак, мы видим, что латиняне предъявляли весьма много обвинений против греков в религиозном отношении, но то же Делали и греки со своей стороны против латинян в XII, XIII и XIV вв. Число обвинений на латинян у греков быстро возрастает. Заблуждений латинских во времена от Фотия до Керулария число пунктов этих заблуждений колебалось между 10 и 22–мя. Керуларий вместе с греческим полемистом Никитой Стифатом число обвинений на латинян значительно увеличили. В начале XII века Никита Сеид знал уже 32 пункта отступничества латинян; в XIII в. число заблуждений тех же латинян более чем удвоилась. А в XIV в. греки говорили уже о бесчисленных латинских ересях.[65] — Просмотрим главнейшие обвинения, какие делались церковью Греческой против Латинской. Мы при этом преимущественно будем касаться таких сторон дела, которые представляют что‑либо новое в сравнении с греческой полемикой до XII в. Нужно сказать, некоторые из таких обвинений лишены основания, беспочвенны или же странны, так как они мало понятны. Что касается латинского вероучения, то греки не предъявляют никаких новых обвинений в этом случае, за исключением того, что с XIII в. они начинают упоминать об особенностях западного учения относительно состояния умерших до всеобщего воскресения и относительно чистилища. Но зато греки усматривают много погрешностей в церкви Латинской в богослужебном отношении. Так, в XIII в. они прежде всего упрекали латинян за многие уклонения от нормы в совершении таинства Евхаристии.
