Ознакомительная версия.
Конечно, находятся люди, подчеркивающие разницу между, допустим, исламом и христианством, чтобы подкрепить теологический тезис об исламе как единственном истинном пути или Иисусе как единственном пути, единственной истине и единственной жизни. Еще опаснее те, кто подчеркивает религиозные различия, подкрепляя политическое заявление, согласно которому религиозные цивилизации обречены на конфликт. И особенно опасны те, кто подчеркивает религиозные различия, чтобы оправдать ведение войны против своих теологических противников. Священная война – именно то, чего, к их чести, стремятся избежать «новые атеисты» и вечные философы.
Я тоже надеюсь пожить в мире, в котором люди научатся соседствовать со своими религиозными соперниками. Но я убежден, что к этой цели мы должны стремиться с помощью новых средств. Вместо того, чтобы способствовать распространению богомыслия, сваливающего все религии вместе, в один мусорный бак или сундук с сокровищами, мы должны взяться за дело, ясно представляя себе фундаментальные различия в убеждениях и практике ислама и христианства, конфуцианства и индуизма.
Есть люди, уверенные, что единственный фундамент, на котором можно построить межрелигиозную культуру, – догма, согласно которой все религии одинаковы. Я к ним не отношусь. Во всем мире люди изо дня в день мирно и даже радостно сосуществуют с членами своих семей, совершенно не похожими на них самих. В Нью-Йорке фанаты команд Mets и Yankee научились жить и работать бок о бок, как и болельщики команд Real Madrid и Barcelona в Испании, стране поклонников европейского футбола. Каким же надо быть наивным, чтобы считать, что успех в отношениях зависит от сходства партнеров? Разве не различия вызывают интерес? Что требуется в любых взаимоотношениях, так это знать, что на самом деле представляет собой партнер. При такой потребности наивная надежда на то, что вы с партнером вдруг станете одинаковыми, только раздражает. Во взаимоотношениях и религиях отрицание различий – верный путь к катастрофе. Действенный метод – постараться понять различия, а потом принять их и, возможно, даже порадоваться им. В конце концов, невозможно договориться о разногласиях, пока не поймешь, в чем заключаются эти разногласия.
До недавнего времени межконфессиональный диалог происходил только среди тех, для кого учение и повествование своих традиций существенно отставало по значимости от этического императива уживаться с соседями. Иными словами, это была игра для религиозных либералов; религиозные консерваторы и не стремились участвовать в ней. Но сегодня молодежь прокладывает новый путь – «межконфессиональный диалог 2.0», – открытый как для верующих, так и для неверующих именно потому, что он подразумевает: подлинный диалог через религиозные границы должен признавать существование этих границ и фундаментальные различия между землями, которые эти границы разделяют.
В Межконфессиональном молодежном центре Чикаго, которым руководит Эбу Патель, от участников диалога не требуют согласия с какими-либо условиями. Патель активно отговаривает их от обсуждения политики и теологии и вместо этого ориентирует их на работу по общественным проектам, побуждает рассказывать о том, как разительно отличающиеся традиции подтолкнули их к готовности вместе взять на себя ответственность. В итоге Пателю (сам он мусульманин) удается сплотить в процессе работы ортодоксальных евреев, консервативных католиков и возродившихся в вере христиан. «Религия – значительная сила в этом мире, – говорит Патель, – но только нам решать, разделит она нас или объединит»6. Разделяющие или объединяющие функции религии зависят также и от того, способны ли мы научиться обсуждать ее с позиций взаимопонимания.
События последнего времени, в том числе культурные войны, доказали, что есть два способа обсуждать религию. Один из них – религиозный способ молитв в синагогах и проповедей в церквях – способ, которым религиозные люди свидетельствуют о своих Символах веры, своих богах, своих обрядах. Но есть и другой, нерелигиозный способ обсуждать религию. Этот второй путь не подразумевает, что религия в целом или любая из религий в частности истинна или ложна, так как допустить подобное – значит завести религиозный разговор о религии. Вместо этого выбирается другая цель: просто наблюдать и сообщать как можно объективнее о том, что делают люди во зло или во благо (или и то, и другое).
Есть разница между созданием истории искусства и созданием произведений искусства. Конечно, искусствоведы могут быть художниками, но создавать произведение искусства и интерпретировать его – две совершенно разные задачи. То же самое относится к созданию и толкованию религии. Разумеется, и среди религиоведов есть религиозные люди, но для такой работы быть верующим не обязательно, как не обязательно быть скульптором или художником для того, чтобы заниматься историей искусств. Само собой, в работах религиоведы нередко излагают собственные теологические взгляды, рассматривают религию сразу с двух ракурсов. Проблема богомыслия «нового атеиста» или вечного философа – в том, что представители этих лагерей не замечают то, что очевидно стороннему наблюдателю: их собственные теологические позиции. Когда Ричард Докинз называет религию иллюзией, он рассуждает как теолог (или а-теолог), а не объективный комментатор. Когда Хьюстон Смит называет все религии едиными, он тоже вносит свой вклад в развитие богословской мысли.
Если бы религия не имела значения, тогда всеобщая путаница не затуманивала бы наши представления о мире. Если бы люди действовали в семье, сообществе и стране, движимые исключительно алчностью и силой, тогда описать мир было бы под силу экономистам и политологам. Но люди ежедневно действуют на основании религиозных убеждений, и сторонние наблюдатели расценивают их поступки как глупые, опасные или еще хуже. Аллах велит им взрывать себя или делиться с бедными, и они так и делают. Иисус велит им подбрасывать бомбу в клинику, где делают аборты, или строить благотворительный фонд, и они так и делают. Поскольку так сказал Бог, иудеи, христиане и мусульмане считают одну и ту же землю своей землей, поэтому сражаются за нее именем Б-га, Иисуса или Аллаха. Независимо от того, одобряем мы их действия или осуждаем, именно так обстоит дело. И если мы хотим жить в реальном мире, а не в кроличьей норе нашего воображения, с этим придется смириться.
Для того чтобы принять мир таким, какой он есть, нам необходима религиозная грамотность. Мы должны иметь представление об основных убеждениях и практике мировых религий. Эта книга – попытка предложить религиозный ликбез. В ней рассказано о том, как восемь соперничающих религий борются с обстоятельствами, в которых находится человек, рассказано про проблемы этих религий, их решения, методы и примеры для подражания. В ней показано, как различные религии делают акцент на разных аспектах: к примеру, конфуцианство – на этическом и ритуальном, иудаизм – на законном и повествовательном. Кроме того, религии выстроены в порядке от наиболее до наименее распространенной, от ислама и христианства до конфуцианства, индуизма, буддизма, религии йоруба, иудаизма и даосизма. Но религиозной грамотности такого рода недостаточно.
Сегодня нам с избытком хватает христиан, публично создающих христианскую теологию, атеистов, публично создающих атеологию, вечных философов, объясняющих, что все религии едины. Наш эфир и книжные магазины заполнены яростными доводами в пользу одной религии и против другой. В передаче Hardball («Вопрос на засыпку») и других, подобных ей, с названиями, будто бы придуманными подростками, продюсеры регулярно стравливают идеологов нерелигиозных левых с идеологами религиозных правых. Поэтому недостатка в навешивании религиозных (и антирелигиозных) ярлыков не наблюдается. Недостает лишь примеров второго способа обсуждать религию, голоса, который звучал бы, как старомодные новостные передачи CBS или BBC, а не нынешние нападки с бранью на Fox News или MSNBC. Эта книга – попытка дать слово другому голосу, предложить новый способ входить в десять тысяч врат человеческой религиозности.
Широко известна народная притча о том, как слепые ощупывали слона. Скорее всего, она зародилась в Индии еще до начала нашей эры, но со временем распространилась на Востоке, в Юго-Восточной Азии, а затем и во всем мире. В этой притче один слепец пощупал слоновий хобот и объявил, что слон – это змея. Другой потрогал хвост и объявил, что слон – это веревка. По мнению остальных, слон представлял собой стену, колонну, копье, опахало в зависимости от того, до какой части слоновьего тела они дотронулись. Но каждый слепец уверял, что именно он прав, в итоге разгорелась ссора.
В кругах истинных верующих из числа вечных философов эта притча занимает то же положение, что и евангелия. С точки зрения этих верующих, слон – это Бог, а слепцы – христиане, мусульмане и иудеи, которые ошибочно принимают свою, конкретную (и ограниченную) точку зрения на божественное за саму божественную реальность. Так как Бог непостижим для человека, мы вечно будем блуждать вокруг него в потемках. Глупо утверждать, будто бы только ваша религия истинна, а все прочие ложны. Никто не располагает истиной в целом, но к слону прикасаются все. Следовательно, заключает индуистский учитель (и вдохновитель многих вечных философов) Рамакришна, «познавать Бога можно посредством всех религий»7.
Ознакомительная версия.
