Однако первородный грех, как ядовитая жидкость, в новых поколениях являет себя всё страшнее — Каин убивает родного брата (см. 4, 2-16): «Был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец … Каин принес от плодов земли дар Господу. И Авель также принес от первородных стада своего (у первых людей появляется религия — попытка вернуть утраченную связь с Богом, и до Христова пришествия огромную роль в ней играет институт жертвоприношений; жертва, животная или растительная, имеет заместительное значение: она становится посредником, знаком молитвы, раскаяния в грехах и благодарения. Человек, греша, ведет себя как бездуховное животное — и это животное в себе он символически убивает) … И призрел Господь на Авеля и на дар его; а на Каина и на дар его не призрел (Бог не принимает внешний дар от темной, нераскаянной души) … И сказал Господь Бог Каину (люди еще могут расслышать глас Божий): отчего поникло лицо твое? Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? А если не делаешь доброго, то у дверей (это у сердца человеческого «двери», в которые уже в НЗ стучится сам Господь) грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (первородный грех не всевластен, с ним можно бороться). Но Каин совершенно не внимает предупреждению и хладнокровно убивает брата; с другой стороны это означает, что всякое убийство человека человеком Библия в сути своей считает братоубийством. На вопрошание «Где Авель, брат твой?», которым Господь дает Каину последнюю возможность спастись, последний отвечает дерзко и с духовной точки зрения самоубийственно: «не знаю, разве я сторож брату своему». Прямая ложь Господу — это признак осатанелости, охватившей Каина. «И сказал Господь: что ты сделал? Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли (пролитая на землю кровь обязательно даст «всходы»; в ВЗ подмечено, что кровь невинно убиенного принесет беду злодеям, в НЗ интонация стала иной: на мученической крови стоит и побеждает Церковь). И ныне проклят ты … будешь изгнанником и скитальцем на земле». И если Авель открывает собою длинный список страдальцев за веру, то Каин становится архетипом безбожного, бездуховного человека, оставленного Богом или, скорее, оставившего Его, того самого «праха», которым питается «семя змея». «Вот, Ты теперь сгоняешь меня с лица земли, и от лица Твоего я скроюсь … и всякий, кто встретится со мною, убьет меня (Каин воспринимал благодать как магическую защиту, и теряя ее, не о Боге тоскует, а о своей «шкуре») И сказал ему Господь: всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь Бог Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его. И пошел Каин от лица Господня». Последнее сообщение звучит на первый взгляд странно, но его смысл раскрывается в двух аспектах. Если в Каине видеть просто грешного человека, то речь может идти о том, что нераскаянный грех (некоторые связывают слова «Каин» и «раскаянье») не приводит немедленно к возмездию и гибели, что Господь отводит достаточное время для исправления; в общем случае это так и есть. Но Каин не просто грешник, он отмечен специальным «знамением» (4, 15), «печатью» атеизма и человеконенавистничества (такую печать, к примеру, большевики 20-30-х годов нашего века). Каина и его потомков, духовных «каинитов», Господь запрещает убивать, ибо их самих собственными их способами победить невозможно; они, забыв о небесном, достигли могущества в приспособлении к земному, и в случае чего на месте одной отрубленной головы явится семь куда более злейших.
Вдали от Господа Каин отмеряет «свою» территорию и строит город (в оригинале — «ограждение») см. 4, 17-24). Среди потомков Каина родоначальники разных сфер жизни: скотоводства (Иавал), металлургии (Тувалкаин), искусства (Иувал). И хотя впоследствии цивилизация не объявлена в Библии абсолютным злом, всё-таки характерно, что она создается именно потомками Каина, создается как попытка компенсировать потерю изначальной благодати Божией. В списке древних профессий упоминается без объяснений «сестра Тувалкаина Ноема» (4, 22) — возможно, это намек на проституцию, которая, кстати, носила вначале ритуальный характер. Печать Каинова греха особенно отразилась на его ближайшем потомке Ламехе. Он не только женился сразу на двоих, но горделиво воспевает жестокую месть и братоубийственную войну: «Ада и Цилла! Послушайте голоса моего…: я убил мужа в язву мне (т. е. за легкое ранение) и отрока в рану мне (не щадит и ребенка). Если за Каина отмстится всемеро, то за Ламеха в семьдесят раз всемеро» (4, 23-24). Ламеху не нужен Вседержитель — он дышит собственным злобным могуществом.
Для контраста далее описан род третьего сына Адама, Сифа. Потомки Сифа живут (5 гл.) от 700 лет почти до тысячи. Больше всех прожил Мафусаил: 969 лет («мафусаилов век»). Насчет этой продолжительности высказано несколько гипотез:
— до всемирного потопа, в глубокой древности, на Земле жили совсем другие люди, была другая природа, воздух и т. д. (археологически не подтверждено)
— это цифры не солнечного, а лунного календаря
— цифры условные, символически означающие, что сей человек был праведник, оттого и жил долго
— в указанных числах зашифрованы таинственные значения имен праведников.
Это действительно праведный род, хранящий воспоминание о Боге. Про одного из них, Еноха, сказано, что он «ходил пред Богом» (5, 24). Наше выражение «ходить под Богом» ставит человека в положение раба у всесильного господина, а библейским «ходить пред Богом» (в других местах еще: «пред Ним лицом к лицу») передается неизменное памятование о благом и правосудном Творце, определяющее каждый вздох праведника.
3.2. Выбор между религией и обожествлением человека.
Повествование кн. Бытия в 6-10 гл. задерживается на событиях, связанных с жизнью знаменитого праведника древности Ноя, главнейшее из которых — «всемирный потоп». Ученые спорят о том, о какой именно катастрофе может идти речь. Существует множество древнейших преданий о потопе и о Ное (Ной вообще фигура «общечеловеческая»), причем замечено: чем дальше жил тот или иной народ от Средиземноморья, тем меньше масштаб беды; к примеру, у индейцев помнят лишь о сильных дождях. Не исключено, что катастрофа была не глобальной, но Бытописатель описывает ее как всемирную, ведь его «мир» ограничен. Однако в Библии древнее наводнение рассматривается именно с духовной точки зрения; автору раскрыта его истинная причина (см. 6, 1-13):
«Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери; тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены … И сказал Господь: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками … В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди. И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что … все помышления сердца их были зло во всякое время. И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем. И сказал … истреблю с лица земли человеков … скотов, и гадов и птиц небесных истреблю … земля растлилась пред лицем Божиим, и наполнилась … злодеяниями».
В Библии, как мы уже заметили, образ брачного совокупления весьма метафоричен. Существует по меньшей мере два толкования таинственного соединения в (6, 2). Если «сыны Божии» суть потомки Сифа, а «дочери человеческие» — потомки Каина, то речь идет о том, что с определенного времени сифиты и каиниты перемешались между собой, и люди стали духовно неразборчивы. Но под «сынами Божиими» можно понимать ангелов, в том числе и падших, а под «дочерьми человеческими» — людей (такое понимание традиционно для библейского мышления). Автор в таком случае намекает на то, что люди, оставив Бога, увлеклись духами, т. е. религия истинного Бога была вытеснена магией. Результат такого брачного союза — горделивая порода не знающих жалости людей. Они иронично названы сильными и издревле славными, но их эпоха — время развращения людей и растления самой земли. Антропоморфируя Бога, т. е. наделяя Его чисто человеческими чувствами (великое прозрение будущего:и ведь Он и в самом деле человечен), Бытописатель употребляет слова «раскаялся», «восскорбел». Такой мир недостоин ни Бога, ни вечности; он должен быть истреблен вместе с природой, которая без человека вовсе не нужна. Т. о. человеческое отпадение, развращенность и магизм могут достигнуть той черты, когда сама природа не выдерживает, и ее стихия обрушивается на нечестивый род.
Но во тьме духовного помрачения людей Бог находит единственного праведника: «Ной был человек … непорочный … Ной ходил пред Богом» (6, 9). Ною дано повеление строить ковчег, чтобы во время наводнения его семья и животные смогли спастись. Ной строит огромное судно на виду у всех людей, продолжающих безбожно жить и насмехающихся над ним. В этом смысле Ной, безусловно, выступает как древний пророк израильского типа, напоминая слепцам о неотвратимости суда Божия. Ковчег, который спас семью праведников во время наводнения, стал в будущем прообразом Церкви Христовой. (Один из древних символов христианства — якорь, многие храмы внешне напоминают корабль, на куполах наших церквей часто установлен крест с якорем, т. н. «крест с полумесяцем»: Церковь — ковчег, спасающий от мирского потопа и бросающий якорь-крест в небо).
