Дмитрий Харитонович - История Крестовых походов

Эти примеры правосудия не должны были внушить мысли о безопасности посланному Роберту, когда он возвратился на родину. Однако он начал заботливо отыскивать, не встретится ли ему кто-нибудь из его соучастников. Он нашел в Орлеане весьма небольшое число, да и те жили в постоянной тревоге; с ними Роберт вступил в прежние отношения. Но один чужеземец, бывший с ним всю дорогу и знавший хорошо цель его путешествия, случайно явился в Орлеан; заметив тесную дружбу Роберта с евреями, он немедленно объявил всем о том преступном поручении, которое было возложено на этого презренного человека ценой денег евреев. Его немедленно схватили, наказали розгами немилосердно, и он сам признался в своем преступлении. Королевские служители вытащили его за город и там на глазах всего народа бросили в пламя, где он и сгорел. Между тем евреи, пережившие ту катастрофу, сначала блуждали и бегали из одного места в другое, скрываясь в отдаленных убежищах; но вскоре, лет пять спустя после разрушения храма, они снова стали появляться небольшими группами в городах; необходимо, чтобы несколько их всегда оставалось на земле; пусть они служат живым доказательством того срама и преступления, с которым они пролили божественную кровь Христа; вот почему Божеское правосудие приостановило на время раздражение христиан против них. Как бы то ни было, по Божественной благости мать вавилонского князя Мария, бывшая ревностной христианкой, приказала в тот же год выстроить из ровных и обтесанных камней храм, разрушенный ее сыном. Говорят, что ее муж, отец вавилонского князя, как второй Никодим [21] , втайне исповедовал христианскую веру. С этого времени можно было видеть, как бесчисленные толпы верующих торжественно стекались со всех сторон в Иерусалим и охотно делали пожертвования для восстановления храма Божия».

За очень малыми исключениями рассказ брата Радульфа есть чистый вымысел. Да, погромы действительно имели место, но мы не знаем, насколько в реальности по влияли на это слухи о разрушении храма Гроба Господня и вине в том евреев, да и вообще насколько эти слухи были известны в народе. У нас нет никаких свидетельств о существовании некоего беглого серва Роберта, хотя не исключено (но и никак не доказано), что какого-то беднягу схватили и долго пытали, пока не выбили из него нужные показания для оправдания факта погрома. Не было у Хакима матери Марии, ревностной христианки, и отца, тоже христианина, только тайного. Но интересно другое: стремление видеть во всех бедах руку евреев, при том, что даже объяснений, зачем они творят всякие пакости, какая им польза от разрушения храма, не требуется. Они ведь пособники дьявола, его любимые помощники, действующие из бескорыстной ненависти к христианам. Так что убийства детей Израилевых есть лишь защита истинной веры от поругания, есть справедливая месть за все свершенные ими злодейства. «Бей сами знаете кого, спасай христианство!» Впрочем, об этих материях мы еще поговорим ниже.

К реальным фактам, упоминаемым Глабером, относится и сообщение о некотором успокоении на Святой Земле, временном замирении между христианством и исламом. Преемник Хакима халиф аз-Захир вскоре после исчезновения отца восстановил не только мусульманскую веру и знаменитейшие мечети в Иерусалиме, но и право христиан и иудеев исповедовать свои религии. В 1048 г. византийцы, получив разрешение халифа ал-Мустансира, отстроили церковь Гроба Господня (видимо, Глабер что-то слышал о переговорах между византийцами и египтянами и решил, что храм уже восстановлен). Между 1070 и 1080 гг., скорее всего, уже при турках в Святом Граде был основан госпиталь Св. Иоанна Иерусалимского для паломников. Во всяком случае, события 1009 г. не привели к военной экспедиции Запада. Никаких просьб с Востока о помощи не было, наоборот, Василий Болгаробойца, пытавшийся в начале царствования идти походом в Святую Землю, в конечном итоге заключил мир с тем самым ал-Хакимом.

Я хочу сказать, что все значительные исторические события никогда не имеют в основах своих одну-единственную причину. Так что следует поискать различные причины (простые объяснения могут прояснить лишь поводы, о которых тоже не следует забывать) крестовых походов в другом месте, причины как долговременные, так и относящиеся именно к периоду, предшествовавшему началу походов, в соответствии с той, если так можно выразиться, теорией причин, которую я обсуждал выше. Начнем со «времени большой длительности», с причин, обусловленных картиной мира, ментальностью средневекового человека.

Я говорил выше, что люди, участвовавшие в крестовых походах, не знали, что участвуют в них. Тогда говорили: «принять крест», «пойти за море», «странствовать по стезе Господней», «отправиться в паломничество в Святую Землю» (в том числе если это была вооруженная экспедиция). Это значит, что в сознании людей того времени даже не война за веру, но именно путь, передвижение от дома до святынь было главной целью.

Прибытие пилигримов к храму Гроба Господня. Для посещения этой святыни требовалось купить разрешение у мусульманских правителей. Франция. XV в.

Представления людей Средневековья о пространстве весьма отличались от наших. Пространство для них – никак не бескачественное вместилище тел. Оно наполнено ценностным, религиозным содержанием. Бывали места святые – например, церкви, и места про́клятые – например, языческие капища. Останки святых придавали благодать местности, где эти святые захоронены. Центром и нравственным смыслом всемирной истории считались события земной жизни Христа, от Рождества до Вознесения. Ну а центром и нравственным смыслом всемирной географии была та земля, где Христос родился и проповедовал, где принял муки и смерть, где был похоронен и воскрес, – в первую очередь Иерусалим, земное отражение Небесного Иерусалима (Царства Небесного).

Средневековая карта мира с Иерусалимом посередине. Миниатюра. Англия. XIII в.

Такие представления в Средние века распространены повсеместно. Средневековые карты изображали Землю в виде круга, и центром этого круга был именно Иерусалим. «Иерусалим – это пуп Земли», – говорил в своей речи Урбан II. Земной Иерусалим – самое высокое место, ибо ближе всего к Иерусалиму Небесному, и умерший в Иерусалиме быстрее попадет в рай. Страшный суд начнется в окрестностях Святого Города, в долине Иосафатской, и похороненные там раньше попадут к престолу Грозного Судии. Палестина, по воззрениям эпохи, – Святая Земля в буквальном смысле. Тот, кто придет туда, исполнится благодати. Воды реки Иордан, где Спаситель принял крещение, смывают все грехи, опять же в буквальном смысле: материальное и духовное не были разведены в сознании средневекового человека так резко, как ныне. Так что путь от родины к Земле Обетованной есть одновременно и нравственное, духовное движение от греха к спасению. Все сказанное, однако, делает понятным стремление к паломничеству, но не объясняет жажду военного захвата.

Как в свое время показал А. Я. Гуревич, пространство и время в сознании средневековых людей были тесно переплетены. Он даже предлагал использовать введенный знаменитым отечественным литературоведом М. М. Бахтиным термин «хронотоп», то есть «время-место», для описания такого пространственно-временного единства. Согласно М. М. Бахтину, в любом литературном произведении, в частности в романе, время и место действия неразрывно связаны. А. Я. Гуревич придал этому термину несколько иное значение. Он на обширном материале выявил, что время нередко воспринималось пространственно: так, будущее находится на востоке. Средневековые соборы ориентированы по сторонам света. Алтарь находится в восточной части храма; входя в церковь, мы идем к алтарю, что значит – к спасению, которое нам только предстоит в будущем. В определенном смысле будущее уже присутствует в настоящем, неявно, сокрыто, но присутствует. На западных, то есть обращенных к востоку, порталах соборов находится, как правило, изображение Страшного суда, то есть нашего грядущего, которое уже здесь.

Страшный суд. Миниатюра из часослова герцога Беррийского

Но что есть будущее? Если самое важное событие прошлого для христианина есть все связанное с Первым пришествием Спасителя, то главное в будущем – Его Второе пришествие. Новый Завет пронизан ощущением конца мира. Проповедь Иоанна Крестителя начинается со слов: «…покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 3. 2). Иисус постоянно говорит о близящемся светопреставлении, Сам Он явился в мир «в последние времена для нас» (1 Пет. 1. 20), для того чтобы спасти людей именно в преддверии Страшного суда, который «близко, при дверях» (Мк. 13. 29). Описание конца света, данное в Апокалипсисе, представляет собой яркое видение, картину последних и страшных бедствий человечества – голода, войн, болезней, огня небесного и вод морских. Явится антихрист, «зверь, выходящий из бездны» (Апок. 11. 17), он же «человек греха, сын погибели» (2 Фес. 2. 8). Он воцарится над миром, истребит праведников, но его «Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего» (2 Фес. 2. 8). В великой битве войско ангелов победит сатану, после чего тот будет связан и брошен в бездну, а все не поддавшиеся антихристу праведники воскреснут (но это еще не всеобщее, это – первое воскресение [Апок. 20. 5]) и «будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет» (Апок. 20. 6). После этого дьявол освободится, попытается вернуть власть, но будет со своими присными поражен огнем небесным. Затем все воскреснут – «и судим был каждый по делам своим» (Апок. 20. 13) – это уже второе воскресение. Воскресшие праведники перейдут в иной мир: «се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними: они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их» (Апок. 21. 3). Грешников же ждет «участь в озере, горящем огнем и серою» (Апок. 21. 8). Земной мир прекратит свое существование. Все вышеописанное есть Второе, последнее и окончательное пришествие Христа, тогда как Его земная жизнь, деяния, крестная смерть и Воскресение – Первое пришествие.

Представления о грядущем Страшном суде пронизывают все Средневековье, люди тогда жили, по выражению Августина Блаженного, «в тени будущего». Несмотря на то что конец света все не наступал, его ждали буквально со дня на день. Прославленный историк XII в., дядя императора Фридриха Барбароссы Оттон Фрайзингенский завершил свою «Историю о двух градах» описанием Страшного суда: он столь близок и столь неотвратим, что его можно включать в описание текущих событий. Но и его современник, безвестный анонимный летописец, составлявший хронику своего монастыря, дойдя до момента, в который эти строки писались, отсчитал несколько пустых страниц, оставив их для описания грядущих событий, явно в небольшом числе, и приступил к повествованию о Втором пришествии Христа, по просту пересказывая Апокалипсис. В своей знаменитой поэме «Божественная комедия» великий итальянский поэт Данте Алигьери рассказывает, как пребывающая в Раю его покойная возлюбленная Беатриче показывает ему Райскую Розу, то есть особенное место в Царствии Небесном, где вокруг Господа пребывают рассевшиеся в виде розы праведники. Так вот, число мест в этой Розе ограничено, незанятых осталось совсем немного, а после заполнения их и произойдет светопреставление (Рай, ХХХ, 131—132).