называется переходным периодом. Такая периодизация выглядит естественной и напрашивающейся с общеисторической точки зрения, и которую можно даже легко подтвердить хронологией. Например: 1453 год, падение Константинополя, – конец Средних веков; 1648 год, Вестфальский мир, – начало Нового времени; между этими датами – переходный период. Этот период предельно насыщен историческими событиями и движениями (т. е. сериями событий, идейно связанными). Гуманизм, Возрождение, Реформация, великие географические открытия и т. д. Но для истории философии переходный период обрамляется именами двух философов. Николай Кузанский (1401–1464) – начало переходного периода, Рене Декарт (1596–1650) – начало нового периода европейской философии.
Николай Кузанский (1401–1464)
Получил основательное систематическое образование, неотъемлемой частью которого, кроме всего прочего, была, конечно, и философия. Выдающийся церковный деятель (кардинал, епископ) и богослов.
Из философских тем его наиболее интересовала гносеология – проблема происхождения человеческого познания. Результатом гносеологических размышлений Николая Кузанского стала следующая классификация источников человеческого познания.
1) Чувство (sensus), т. е. органы внешних чувств, доставляющие человеку знание в виде ощущений.
2) Рассудок (ratio), который, оперируя категориями пространства и времени, различает предметы объективного (вещественного) и субъективного (психического) миров, обозначает эти предметы словами и, вдобавок ко всему этому, осуществляет математические операции.
3) Умозрение, интуитивный разум (intellectus).
4) Мистическая интуиция (intuitio).
Сама по себе эта классификация отнюдь не является чем-то оригинальным. Она хорошо известна со времен античных неоплатоников. И даже раньше – с начала периода т. н. александрийской философии. Это просто перечень всех теоретически возможных и практически реализованных способов познания, кроме Божественного Откровения.
При этом, с одной стороны, недостаточно поясняющих комментариев к третьему пункту классификации, а, с другой стороны, было предложено авторское объяснение сущности мистической интуиции (это четвертый пункт классификации), которое, однако, никакой ясности в понимание сущности этой интуиции не привнесло.
Вообще в этой классификации поясняющие комментарии обычно напрашиваются только ко второму и третьему пунктам. К первому пункту (сенсуалистическое познание) таких комментариев и не требуется, ибо и без них все слишком элементарно и, потому, ясно. К четвертому пункту (мистическое познание) комментарии в принципе невозможны, потому что мистическое познание имеет иррациональный характер, а потому, что очевидно, рационализации оно не подлежит. Поясняющие же комментарии суть ничто иное как рационализация. Если же комментарий состоит в отказе от пояснения, из-за его невозможности, как в данном случае, то это уже не поясняющий комментарий, а просто констатация его, поясняющего комментария, невозможности. Рационализировать иррациональное невозможно.
Что касается второго пункта – рассудочного познания, то традиционно компетенция рассудка понималась как логико-математическая познавательная способность человека. Создавать из ощущений-восприятий представления внешних предметов и называть их словами, называть словами реальности внутреннего (психического) мира, оперировать понятиями (которые, правда, рассудок сам не создаёт, а получает их от разума), суждениями, производить математические операции – вот компетенция рассудка. С таким толкованием компетенции рассудка согласуется и объяснение Николая Кузанского.
Но вот третий пункт (разумное познание) у него остаётся без должного объяснения. А ведь именно объяснение разумного познания и есть самое необходимое с гносеологической точки зрения. У Николая Кузанского дана только одна характеристика разумного познания – указание на то, что разум действует интуитивно, т. е. в познавательной своей работе он входит в непосредственный контакт с предметом познания. При этом имеется в виду аналогия с действием телесного зрения. Как телесное зрение человека дает познавательный эффект при непосредственном контакте с предметами чувственного мира, так и разум человека осуществляет познание, потому что он обладает способностью, аналогичной телесному зрению, именно – умозрением, зрением разума (в данном случае разум и ум – это одно и то же). И всё. Но такое объяснение недостаточно. Не объяснено главное – что есть предмет умозрения и что есть результат действия умозрения. У Платона и у неоплатоников всё ясно: предмет умозрения – идеи, результат умозрения – понятия. Понятия суть копии идей, попавшие в души людей благодаря умозрению, и сохраненные в душе благодаря памяти. Извлекая из памяти копии идей, т. е. понятия, человек вспоминает и оригиналы понятий, т. е. идеи. В таком объяснении происхождения понятий как элементов истинного знания и состоит сущность рационалистической гносеологии, которая только одна и оправдывает существование рациональной философии.
Но у Николая Кузанского ничего этого нет. Происхождение понятий им не объяснено. Допустим, кто-то скажет – а зачем такое объяснение формулировать, если оно легко подразумевается. Учение Платона невозможно де не знать. Но ведь и объяснение действия рассудка тоже всем хорошо известно, однако Николай Кузанский это объяснение возобновил. Более простое объяснение (рассудочного познания) возобновлено, а по-настоящему сложное объяснение (разумного познания) не воспроизведено. Хотя именно сложное объяснение более нуждается в повторении, ибо оно труднее для усвоения.
Четвёртый пункт своей гносеологической классификации (мистическая интуиция) Николай Кузанский снабдил вполне оригинальным комментарием. Он охарактеризовал мистическое познание словосочетанием «coincidencia oppositorum» (букв. совмещение противоречий). Как это понимать?
Прежде всего нужно отдать себе отчёт, что здесь речь идет о предмете мистического познания и, вместе с тем, о результате мистического познания. Предмет мистического познания и результат мистического познания совпадают уже по той хотя бы причине, что мистическое познание действует интуитивно, т. е. непосредственно в познавательном акте «схватывает» (это метафора) свой предмет в его подлинном состоянии. Таким образом, характеристика мистического знания, заключенная в словосочетании «coincidencia oppositorum», относится именно к мистическому знанию, приобретённому путём действия мистической интуиции [16].
Далее, надо непременно выяснить истинный смысл словосочетания «coincidencia oppositorum». Вполне ведь возможно, что буквальный смысл этого словосочетания не совпадает с тем смыслом, который вкладывал в него сам Николай Кузанский. А истинный смысл этого словосочетания состоит в том, что этим словосочетанием сознательно отрицается основной закон логики, запрещающий в правильном мышлении быть противоречию. Логически правильное мышление есть непротиворечивое мышление. Если в течении рассуждения возникает противоречие, то такое рассуждение теряет свою состоятельность и превращается в бессмыслицу. Так вот, этот основной закон логического мышления, запрещающий противоречие в течении мысли, понятие «coincidencia oppositorum» сознательно отвергает, но, правда, с одной подразумеваемой оговоркой: противоречие допускается только в мышлении, целью которого полагается выяснение сущности Бога, знание о которой, сущности Бога, получено мистическим путём. Становится ясным следующий вывод. Знание о Боге, полученное мистическим путём, представляет собою соединение суждений, противоречащих друг другу. Ясно и другое – этот вывод есть алогизм. Если знание своим содержанием представляет собою совмещение противоречий, то такое знание не есть знание. То, что находится за пределами логики, не может быть знанием.
Каков же смысл во введении понятия «coincidencia oppositorum» в умственный оборот? Естественно предположить, что Николай Кузанский, держась в философской гносеологии системы неоплатонизма, имел намерение своим нововведением внести уточняющую подробность в понимание мистического познания, которое в неоплатонической гносеологии
