по двум специальностям – медицине и философии. В период Генуэзской республики он помимо основной работы, связанной с медициной, занимал невысокую административную должность. В молодые годы он также отметился работой в генуэзской демократической газете антиклерикального характера. Далее, в период французского владычества и в более поздние времена, он решительно отошел от политики и в 1822 году занял должность профессора анатомии в Университете Генуи.
Матушка Мадзини Мария Драго Мадзини также была женщиной образованной, имевшей солидную библиотеку. Занималась она домом и детьми: помимо Джузеппе Мадзини, который был третьим ребенком в семье, у родителей будущего политического мыслителя было три дочери – Мария Роза Катарина, Антониетта и Франческа. Судьбы их сложились довольно непросто – Мария Роза в молодом возрасте ушла в монастырь и вскоре скончалась, Антониетта долго не могла выйти замуж, а связав себя узами брака, проявляла довольно строгую религиозную ограниченность, в частности известный итальянский историк и политик Гаэтано Сальвемини характеризовал ее как «черствую и идейно ограниченную ханжу». Младшая сестра Франческа была инвалидом от рождения, однако очень талантливой и остроумной девушкой, любимицей Джузеппе Мадзини и настоящей душой семьи вплоть до своей также ранней кончины в 1838 году. Дом Мадзини постоянно преследовали сложности и настоящие трагедии, однако родители Джузеппе смогли преодолеть все напасти – во многом благодаря серьезному духовному стержню.
Этот стержень, передавшийся от родителей и оказавший значительное влияние на духовное и этическое становление самого Мадзини, можно назвать «янсенизмом морали». Чтобы прояснить для читателя, что это такое, необходимо напомнить о Корнелии Янсении и его учении. Янсений был голландским католическим епископом, который стал главой католического колледжа Лёвенского университета в 1617 году. Им было разработано учение в рамках доктрины католической церкви и в рамках церковного спора о свободе воли, ставшего еще более актуальным ввиду раскола церквей. Янсенисты придерживались точки зрения, согласно которой божественная благодать, посредством которой возможно спасение, могла снизойти только на тех, кто ее заслужил – искренней верой и упорным трудом. Таким образом, несмотря на то что янсенисты позиционировали себя как католики, их убеждения во многом пересекались с рядом идей протестантских направлений, в первую очередь, конечно же, с кальвинизмом. Янсенизм был официально осужден папой Иннокентием X в 1653 году, однако и в XVII, и в XVIII веках был довольно распространен в Европе.
Янсенисты были оппонентами иезуитов в том, что касалось исключительной святости папы римского, – они распространяли идею непогрешимости на всю церковь и требовали от церкви соответствия идеалу. «Янсенизм дисциплины» в XVII веке требовал от церкви духовного обновления. «Янсенизм морали» образца XVIII века, под влиянием которого прошло детство Джузеппе Мадзини, требовал от человека дисциплины, постоянных испытаний на твердость характера, внутренней цельности и духовной строгости. Это было крайне консервативное воспитание – в правильном понимании консерватизма как учения динамичного, совершенствующего, сохраняющего наилучшее и актуализующего вечное. Генуэзская интеллигенция, находящаяся под влиянием янсенизма, реализовывала его в воспитании детей в духе интеллектуального трудолюбия и прививания идеала всестороннего образования – духовного, культурного, музыкального [1].
В такой среде формировался юный Джузеппе Мадзини – в детстве его обучал латыни священник-янсенист Лука де Скальци, риторике – священник Стефано де Грегори, далее он обучался в генуэзской школе, где в обязательном порядке изучали древнегреческую грамматику, арифметику, геометрию, логику и античную классику.
В 1820 году в возрасте 15 лет Мадзини поступил в Генуэзский университет, который закончил спустя семь лет, в 1827 году, получив юридическую специальность. Атмосфера в университете была сверхклерикальной – студенты находились под строгим надзором так называемого духовного директора, были вынуждены, хотят они того или нет, ежедневно участвовать во всех возможных церковных службах. Такой агрессивный клерикализм вызвал у юного рефлексирующего Мадзини настоящий духовный бунт, вплоть до того, что он считал себя атеистом, ходил на мессу с томиком Кондорсе и увлекся идеями Руссо, Фелисите Робера де Ламенне и Анри Сен-Симона. Впрочем, как мы знаем, впоследствии этот кризис миновал, и Мадзини увлекся идеалистической философией – он восхищался работами Вико, Гердера, Фихте, Гёте, Шеллинга, братьев Шлегелей, а также творчеством итальянских поэтов Данте Алигьери и Уго Фосколо.
Молодой Мадзини, только закончивший университет, – это в первую очередь публицист и литературный критик, публикующийся в периодическом издании «Индикаторе Дженовезе»; именно в этом качестве он становится известен генуэзской публике. Первый номер этой газеты вышел 10 мая 1828 года. В этом же номере выходит первая публикация Мадзини – заметка о романе Карло Варезе «Генуэзская невеста». По публикациям Мадзини в генуэзской прессе можно составить довольно любопытный портрет молодого автора. Многие идеи, которые юный Мадзини аккуратно, осмотрительно, зачастую скрыто вводит в свою филологическую публицистику, мы затем сможем узнать и в поздней философии долга.
Что это за идеи? Молодой Мадзини пишет о том, что литература должна играть важнейшую роль в национальном сплочении, роль воспитующую. Литература в отличие от истории обосновывает и демонстрирует культурную общность на основании простых образов, знакомых каждому читателю. Герои исторического романа, как в случае с «Обрученными» Алессандро Мандзони, – это простые люди, на фоне личных драм которых разворачиваются исторические события. Эта, говоря словами Мадзини, «живая привлекательность вымышленного» является мощнейшим оружием в арсенале литературы. Из статьи Мадзини неявно следует, что искусство должно быть утилитарным для политического, должно приносить реальную политическую пользу. Итальянский исторический роман должен раскрывать прошлое Италии и подвигать итальянцев к мысли о едином прошлом – и необходимости объединения.
Генуэзское правительство закрыло газету «Индикаторе Дженовезе» в конце 1828 года. Виной тому – написанный Мадзини план «Программа газеты на 1829 год», в котором были поставлены новые цели и заявлены амбиции, значительно превосходящие уровень литературной критики. В 1829–1830 годах Джузеппе Мадзини сотрудничает с другой газетой – «Индикаторе Ливорнезе», которая, как можно догадаться, издавалась в тосканском городе Ливорно. Там Мадзини дебютирует с рецензией на «Фауста» Гёте, в которой поднимает вопрос о роли гения в истории. В ней Мадзини излагает прогрессистские взгляды на историю, очевидно, почерпнутые им в философии Просвещения.
Молодой мыслитель пишет о значимости прогресса, необходимости дальнейшего развития цивилизации, к которому призывает весь ход истории. Пишет он и об универсальности мировых законов, отсутствии значимых различий между национальными культурами. При этом Мадзини не отвергает христианских ценностей, не проповедует антирелигиозные настроения. В этом заключается ключевое отличие его текстов этого периода от умонастроений эпохи Просвещения [2].
В одной из своих статей он впервые употребляет термин risorgimento, причем именно в том значении, которое впоследствии стало наименованием всей эпохи, а именно достижения политической мечты о едином государстве, которую Мадзини считал мечтой всех итальянцев.
На рубеже 1820-х и 1830-х
