П: В общем, возвращаемся назад, к предкам. Ну что же, выпьем хотя бы за предков!
Ф: Тут ходили слухи, будто ты эти годы пил запоем. Это верно?
П: Чушь, конечно. Выпивал изредка. А на пьянство денег не было. И пить не с кем было. Да и не хотелось, — России для этого не хватало.
Ф: Странно, на Западе пьют больше, а выпить не с кем! Ты сам говорил, что в Германии 5 миллионов алкоголиков.
П: Ты же знаешь, для русского человека главное в выпивке — разговор по душам.
Ф: У тебя никаких родственников не осталось?
П: Нет.
Ф: Как так получилось, что ты остался без семьи и без детей?!
П: Символично получилось: я, психологический коммунист, остался без потомства. А как твои дети и внуки?
Ф: Коммунизм строили выходцы из рабочих и крестьян. И строили для рабочих и крестьян. А построилось другое. Мы стали профессорами, директорами, заведующими и т.д. Наши дети стали детьми представителей средних и высших слоев. У них другое воспитание, образование. Другие претензии к жизни. Им не надо было мерзнуть, голодать, погибать в боях, гробить жизнь на стройках. Одним словом...
П: Одним словом, твои дети приветствовали то, что началось после 85-го года.
Ф: И готовили этот переворот.
П: А сейчас?
Ф: В чем-то разочаровались. Но в общем и целом пристроились. И даже с какой-то выгодой. Квартиры хорошие купили. За границей бывают. Внуки свободно говорят по-английски. Будут дипломатами. Или в международном бизнесе. Мы почти не встречаемся. Я для них «коммуняка». О тебе и слушать не хотят. Считают, что ты предал прежние диссидентские идеалы.
П: Одним словом, порвалась связь времен.
Ф: Я знаю, ты с юности руководствовался принципом «Все мое ношу с собой». Но остаться верным ему в наше время, когда все стремятся нахватать как можно больше, обзавестись собственностью, для этого надо быть...
П: Ненормальным? Согласен. Но, как говорится, горбатого могила исправит. Извини, я не привез никаких подарков.
Ф: Брось! То, что ты приехал и будешь жить у меня, огромный подарок.
П: Зато я привез набросок новой книги. Почитай! Обсудим кое-что. Я ведь и приехал, чтобы здесь дописать последние главы.
После ужина Философ засел за чтение рукописи Писателя, а последний буквально впился в телевизор. На Западе он смотрел русское телевидение лишь урывками, а последние годы он вообще не имел такой возможности. Теперь он мог «насладиться» этим в изобилии. И с первых же минут он был потрясен увиденным и услышанным, как никогда до сих пор.
Произошедшие за пятнадцать лет перемены в России в концентрированной и как будто специально отобранной для него форме открылись перед ним на экране старенького телевизора. Перемены глубокие, всесторонние и действительно необратимые. Перемены во всем — в облике людей, в их движениях, в манере речи, в тематике мыслей, в эмоциях, в системе ценностей, в идеологии, во всей ориентации жизни. Это был совсем незнакомый и чуждый Писателю мир. Он ощутил себя инопланетянином, волею случая оказавшимся на неведомой планете.
Начавшийся в 1917 году в России величайший к истории человечества социальный эксперимент закончился. Русский коммунизм погиб. В этой книге я хочу описать его в том виде, в каком он прошел через мой мозг, мою душу и мою судьбу. При этом я буду руководствоваться принципом: «О мертвом либо ничего, либо только хорошее». Это будет не идеологическая апологетика. Просто я хочу воздать должное этому великому феномену истории и выполнить тем самым свой сыновний долг по отношению к нему.
Я употребляю слово «эксперимент» не в научном, а в историческом смысле. Цель научного эксперимента — познание, достижение истины, знаний об изучаемых объектах. Научный эксперимент осуществляется по специфическим правилам познания. Исторический же эксперимент имеет целью преобразование реальности. Он имеет дело с объективно данными условиями и осуществляется по объективным законам самой реальности и человеческой деятельности, которые не зависят от воли и желаний людей, которые сами определяют то, как будут реализовываться воля и желания людей.
Конечно, в историческом эксперименте люди используют идеи и совершают поступки под их влиянием. Идеи стимулируют действия людей, направляют их. При этом используются и какие-то научные истины. Однако это не дает оснований рассматривать исторические эксперименты большого масштаба с той же точки зрения, что и научные эксперименты. Тем более научности в них бывает ничтожно мало или не бывает совсем.
В русском эксперименте научного было ничуть не больше, чем в буржуазных революциях и в процессе формирования буржуазного (капиталистического) общества в странах Запада.
Маркс, Ленин и их последователи не имели и в принципе не могли иметь научного понимания коммунистического общества, поскольку его не существовало в природе. Но это ничуть не умаляет их великой роли в истории человечества.
Я называю осуществленный в России коммунистический эксперимент русским, поскольку это происходило на территории России, а основным материалом для него и основным массовым исполнителем служили русские люди. Но это не был узконациональный, этнически русский эксперимент. Он был интернациональным по многим признакам — по идеологии, по составу инициаторов и организаторов, по устремленности, по мировой поддержке, по влиянию на ход человеческой истории. Бесспорно, идеи коммунизма и активисты в их реализации были занесены в Россию с Запада или прошли там соответствующую школу. Но в России они нашли благоприятную почву. Именно тут коммунизм развился в явление мирового и исторического масштаба.
Русский коммунизм. Я буду употреблять также выражение «русский коммунизм», имея в виду не какой-то особый тип социального строя или его национальную разновидность, а воплощение общих принципов (закономерностей) коммунистического социального строя в конкретных условиях русской истории. Русский коммунизм возник исторически как результат одновременного действия и переплетения множества разнородных факторов. К числу этих факторов относятся такие. Размеры территории, природные условия, климат. Около сотни различных народов. Исторические традиции и предпосылки. Положение в стране ко времени Октябрьской революции 1917 года. Гражданская война. Интервенция стран Запада. Разруха. Отношения с окружающим миром. Блокада. Подготовка к войне и война с Германией 1941— 1945 годов. Восстановительный период. Холодная война со странами Запада. Положение в мире. Мировое коммунистическое движение, мировой лагерь коммунизма. Идейное состояние населения страны, влияние Запада. Наконец, принципы коммунистической организации общества, коммунистическая идеология, общие социальные законы, специфические закономерности коммунизма и их конкретное воплощение. Что в этом переплетении явлений относится к коммунизму и что нет? История дала слишком мало материала и времени, чтобы воспользоваться методами сравнения.
Сейчас можно констатировать такие четыре периода в истории русского коммунизма: 1) зарождения; 2) юности; 3) зрелости; 4) кризиса и краха. Первый период охватывает годы от Октябрьской революции 1917 года до избрания Сталина генеральным секретарем партии в 1922 году или до смерти Ленина в 1924 году. Этот период я называю ленинским по той роли, какую в нем сыграл Ленин. Второй период охватывает годы после первого периода до смерти Сталина в 1953 году или до 20 съезда КПСС в 1956 году. Это — сталинский период. Третий период начался с приходом к высшей власти Хрущева. При Брежневе русский коммунизм достиг состояния зрелости и добился наивысших успехов планетарного и эпохального значения. Я этот период называю хрущевско-брежневским. Четвертый период начался в 1985 году с приходом к высшей власти Горбачева и был завершен в результате переворота 1991 года, возглавленного Ельциным. Я его называю горбачевско-ельцинским. Многие считают его периодом старения и естественной смерти русского коммунизма. Это грубая ошибка или, скорее, умышленная фальсификация истории. Русский коммунизм был молодым социальным явлением. Он еще только вступил в период зрелости, еще не проявил все заложенные в нем потенции. Его жизнь была искусственно прервана усилиями внешних врагов и внутренних предателей и коллаборационистов. Он был убит в самом начале зрелой жизни. Широко распространенное убеждение, будто он потерпел банкротство исключительно в силу внутренней несостоятельности и изжил себя, есть бездоказательная идеологическая ложь.
Наступившую после 1991 года эпоху принято называть посткоммунистической и постсоветской. Так буду ее называть и я.
Моя сознательная жизнь началась уже в сталинский период. Ленинским периодом я стал интересоваться тогда, когда он уже прошел и стал легендой. Причем, он меня интересовал лишь в самых общих чертах, исключительно как предпосылка сталинского периода, коммунистического в строгом смысле слова. Именно на таких общих чертах его я и остановлюсь здесь.
