АИ.Пономарев в книге "Авиация настоящего и будущего" пишет: "В иностранной печати приводятся следующие цифры. Двигатель современного истребителя, бомбардировщика или транспортного самолета состоит примерно из 40 тысяч деталей. Для его создания в течение 2-3 наиболее напряженных лет требуется 400-500 научных работников и инженеров и примерно 1000 помогающих им техников. Каждый из 400 инженеров должен в среднем обеспечивать разработку 100 деталей".
Полторы тысячи высококвалифицированных работников, загруженных двух-, трехгодичной работой (напряженной, интенсивной), для создания одного двигателя. Всего одного двигателя! А ведь еще надо строить крылатые ракеты, подводные лодки, лазерные пушки, авианосцы… Кто будет конструировать, изготовлять, испытывать, применять все это, если провозгласить идеалы человеколюбия, человечестволюбия? Кто, наконец, будет разрабатывать детали для двигателя истребителя или бомбардировщика, если эти полторы тысячи безусловно способных и талантливых людей уйдут в последователи Данко и Робин Гуда, Шаткина, Циолковского, Швейцера?…
Кстати, о Циолковском. Он был далеко не самым талантливым или самым образованным человеком своего времени: два года в гимназии, да год в Румянцевской библиотеке - вот и весь его багаж. А затем - почти полная глухота. Но он услышал пульс завтрашнего дня, - который не уловили почти все его современники: не глухие, талантливые, образованные, непровинциальные, материально обеспеченные, - услышал и согласился работать даром (в смысле бесплатно) на приближение грядущего завтра. А сколько лет на общественных (а фактически на личных) началах работали гирдовцы?' Самые талантливые уходят в области, престижные сегодня. Среди гирдовцев не было "самых талантливых", были "самые влюбленные". Чтобы сегодня получить возможность работать на космос, надо пройти по конкурсу - не всех берут; а у Циолковского не было конкурентов. Наиболее важны для прогресса человечества области исследований, которые станут престижны в далеком завтра. Поэтому великими открывателями становятся не самые талантливые, а те, кто уходят в завтра; те, которые решаются уйти в завтра.
Великим открывателем доступно стать каждому. Неотложными делами и срочными обязательствами, сиюминутной выгодой, объективными причинами и просто ленью обстоятельства отвлекают человека от главного выбора в его жизни. Суетность и стремление успеть многое заставляют важнейшее отложить на потом. Позже - по тем же самым причинам - еще на потом. И так далее, оставляя человеку взамен утраченного времени мифическое "никогда не поздно". Так считают люди от 20 до 60 лет. В этой вере скрыто великое счастье человека и великое его заблуждение. Счастье - потому что иногда начинают в сорок, как Колумб или Пришвин, например. Правда, готовясь к этому "началу" всю предшествующую жизнь. А заблуждение - потому что наступает момент, когда альтернатива выбора цели фактически исчезает. Поздно что-то менять, а человек все говорит: "Успеется…" - так и пронеся этот девиз через долгие годы.
Оптимальный возраст для выбора цели на всю жизнь (или первой достойной цели) - 13-15 лет. В этом возрасте наступает пик творческих способностей человека и один из пиков поисковой активности. Можно начать работать практически в любом направлении: впереди достаточно времени для учебы, специализации, сбора информационного фонда, исследований, достижений. Разработка значительной, масштабной цели, как правило, требует не менее 20-30-летней работы в очень интенсивном режиме. Мало кто решится засесть за учебники в 50 лет. Да и нет в этом возрасте гарантированных десятилетий для достижения цели, и заботы уже не те - дети, внуки… 13-16 лет - возраст наибольшей свободы от обязательств. В эти годы человек
все равно выбирает свой жизненный путь, ставит перед собой цели, которые достигнет потом - когда станет взрослым. Здесь бы и помочь, подтолкнуть…
И помогают, и подталкивают, и подсказывают, и советуют, и даже настаивают. И дети делают выбор. Правда, выбирают, в основном, цели привычные. И это вполне объяснимо: по подсказке родителей выбирают цели, престижные для родителей, - цели, престижные вчера, а не завтра.
Даже популярная литература, призванная знакомить с но-; выми, только открытыми областями знаний и помочь выбору достойной цели, не справляется с этой задачей. Ведь она знакомит с уже открытыми областями, с целями, которые престижны сегодня (завтра такие цели тоже станут вчерашними). Нужен специальный пласт литературы, который занимался бы популяризацией проблем. Не достижений, а именно проблем. Своего рода темник завтрашних исследований. Нужны репортажи с завтрашнего фронта науки, искусства, культуры. Такой литературы пока нет. Поэтому выбор достойной цели (Великой, Масштабной, Принципиально Новой…) - это дело случая, не правило, а очень редкое исключение.
Как же все-таки выбирают Великие Достойные Цели?
Поистине драматичное противоречие: в 15 лет у человека есть свобода для выбора жизненного пути, но нет еще. знаний. Когда же с годами приходят знания, исчезает свобода действий. Поэтому единственно возможный путь - это в раннем возрасте воспользоваться опытом других. Так поступили Пири и Амундсен. В 15 лет оба они прочитали совершенно случайно попавшиеся им в руки книги полярных исследователей и увидели недостигнутую цель: ПОЛЮС. Амундсен вспоминал: "Когда мне было 15 лет, в мои руки случайно попали книги английского полярного исследователя Джона Франклина, которые я проглотил.со жгучим интересом. Эти книги оказали решительное влияние на избранный мною впоследствии жизненный путь… Удивительно, что из всего рассказа больше всего приковало мое внимание описание… лишений, испытанных Франклином и его спутниками. Во мне загорелось странное желание претерпеть когда-нибудь такие же страдания. Быть может, во мне заговорил идеализм молодости, часто увлекающий на путь мученичества, и он-то и заставлял меня видеть в самом себе крестоносца в области полярных исследований. Я тоже хотел пострадать за свое дело - не в знойных пустынях, не на пути к Иерусалиму, а на ледяном Севере, на пути к широкому познанию доселе неведомой великой пустыни"*.
Кеплер и Браге загорелись астрономией, увидев затмение. Интересно, что Браге поразило даже не само затмение, а то, что оно было заранее предсказано и предсказание в точности сбылось. Шлимана поразил рисунок в книге, на котором были изображены стены легендарной Трои: ребенок не поверил, что "такие большие" стены могли быть полностью уничтожены…
В жизни маленького человека должно произойти нечто, что потрясет его, причем настолько сильно, что зажженный огонь в его сердце не загасят годы будней. В жизни маленького человека должно произойти Чудо. Память об этом событии и есть тот движитель, который устремит к Великой Достойной Цели и сделает ее единственно возможной, единственно приемлемой, и не позволит отступить или сдаться. Столкновение с Чудом - вот орудие воспитания творческих личностей. Шаг этот гораздо более инструментальный, чем может показаться. Он еще ждет своей детализации и подробной разработки.
С годами мы становимся нечувствительнее к Чудесам и начинаем воспринимать это слово как бы написанным с маленькой буквы. Взрослых на путь Большого Творчества зачастую увлекает Большая Трагедия. Представьте себе состояние человека, который, открывая дверь на улицу, вдруг видит… гору трупов, и вы поймете, почему Ален Бомбар изменил свою жизнь: "Этого зрелища мне не забыть никогда! 43 человека, наваленные друг на друга, словно растерзанные марионетки, лежали передо мной - все босиком и все в спасательных поясах. Наши усилия не привели ни к чему: нам не удалось вернуть к жизни ни одного. Ничтожный просчет, а в результате - сорок три трупа и семьдесят восемь сирот"**.
Об иерархии целей. Надсистемные переходы имеют свою специфику: цель первого типа, узкая и нереволюционная, в процессе работы перерастает в цель второго типа, более общую и широкую, а затем трансформируется в глобальную цель третьего типа. Каждая последующая цель в этой разрастающейся системе значительней предыдущей, каждая последующая включает предыдущую как частный случай. В этом один из узловых парадоксов творчества: творческая личность никогда не достигает итога - его просто быть не может. Потому что достижение конечной цели означает отход от творчества, успокоенность, завершение работ, то есть творческую смерть.
Вспомните Циолковского: летательные аппараты легче воздуха, затем аппараты для космических полетов, расчеты, наконец, выход в философию космоплавания, непосредственный подход к конструированию внеземной цивилизации.
Советский биолог, всемирно известный ученый АА.Люби-щев - та же "разбросанность" интересов: от биологии и математики до древней истории и философии.
Жизнь в творчестве - это непрерывное движение вперед вдоль нескончаемой цепочки целей, отмечающих верстовыми столбами эффективность прожитой жизни. Потому что жизнь в творчестве и сама жизнь - это одно и то же. Во всяком случае, так это воспринимается творческими личностями.
