Сразу после смерти Королёва советскую космическую программу возглавил Василий Мишин. Он обладал значительным опытом и талантом, был одним из главных помощников Королёва и имел репутацию знающего инженера. Однако Мишину не хватало харизмы Королёва и его обширного опыта вращения в высших эшелонах советской бюрократии. По характеру он был осторожным и методичным администратором и не сумел продемонстрировать стиль смелого руководства, который годами был стилем Королёва. Мишин не стал сразу сокращать число конкурирующих программ. Однако он продолжил разработку Н-1, серии «Союз», экспериментальных лунных зондов серии «Космос» и «Зонд». Стыковка непилотируемых «Космоса-186» и «Космоса-188» представляла серьезное достижение, которого добились под руководством Мишина сразу вскоре после смерти Королёва. Мишин будет руководить советской космической программой до середины 70-х годов.
Заветы Королёва продолжали формировать советскую космическую программу до конца 60-х годов. Лунная ракета Н-1, которая задумывалась еще в 1958 году, являлась советским вызовом «Сатурну-5». Хотя советские военные, прежде всего руководство ракетных войск стратегического назначения, были против дорогостоящих космических программ, Королёв брал верх. Параллельная программа разрабатывала конструкцию космического корабля Л-3, который предназначался для будущих полетов на Луну с помощью все еще не испытанной ракеты-носителя Н-1. Когда Хрущеву оставалось несколько месяцев пребывания у власти, он также одобрил вторую космическую инициативу ОКБ-52, предложенную Владимиром Челомеем: отправить двух космонавтов на орбиту вокруг Луны на космическом корабле ЛК-1. Теперь Челомей работал над мощной ракетой-носителем УР-500, или «Протон», которая была конкурентом Н-1. Угроза, исходящая от проекта «Аполлон», которую чувствовал Хрущев, заставила его одобрить эти честолюбивые космические программы. Когда в октябре 1964 года место Хрущева занял Леонид Брежнев, он также поддержал эти долгосрочные космические программы Советского Союза.
В последний год своей жизни Королёв использовал призрак «Аполлона» для получения поддержки у высших советских политических руководителей, но всегда сталкивался с сопротивлением своего давнего соперника Валентина Глушко. Они вели ожесточенные споры по поводу конструкции Н-1. Королёв осознавал, что новой ракете нужны мощные двигатели, чтобы поднять на орбиту проектируемый груз весом более сотни тонн. Следовательно, он выступал за разработку двигателей, работающих на топливе из смеси жидкого кислорода и жидкого водорода. По его представлению, эта охлажденная до низких температур криогенная смесь создавала оптимальную подъемную силу для ракеты Н-1. Его сильный соперник Глушко был убежденным сторонником долго сохраняющегося ракетного топлива, такого как азотная кислота, и утверждал, что криогенное топливо по своей природе нестабильно. Тогда, в 1962 году, Королёв победил в этом ожесточенном споре, и его подход получил официальное одобрение. Тогда Глушко отошел от проекта Н-1, и его отношения с Королёвым стали весьма натянутыми. Со временем Глушко перешел к Челомею, где работал над двигателем РД-253 для ракеты-носителя «Протон». Оказавшись в безвыходном положении, Королёв обратился тогда к Николаю Кузнецову, конструктору авиационных турбореактивных двигателей, чтобы тот спроектировал и создал двигатели для Н-1. У Кузнецова была репутация талантливого конструктора, но ему не хватало знаний и опыта Глушко. Внутренняя борьба продолжалась до 1965 года, когда Королёв прилагал усилия, чтобы проект Челомея ЛK-1 был закрыт. Королёв добился того, чтобы вместо этого проекта был создан корабль Л-1, который в итоге был отправлен на окололунную орбиту. Л-1 — модифицированная версия космического корабля «Союз» запускалась с помощью трехступенчатой ракеты Челомея «Протон», ставшей первой советской ракетой-носителем, прототипом которой не была военная ракета.
По мере того как полеты «Аполлона» подбирались все ближе к Луне, почтенный «Союз» послужил для еще одного яркого космического представления. В январе 1969 года «Союз-4» и «Союз-5» произвели стыковку на орбите, и два космонавта совершили захватывающий переход из одного космического корабля в другой. Серия космических «Зондов» была спроектирована на основе конструкции «Союза» и стала еще одним созданием русских в конце 60-х годов. Непилотируемые «Зонды» представляли значительное достижение космической навигации и намекали на далеко идущие планы русских совершить облет Луны или даже совершить на нее посадку. «Зонд-5» поставил новый рекорд, облетев Луну и вернувшись на Землю в сентябре 1968 года, всего лишь за несколько месяцев до исторического полета «Аполлона-8». Непилотируемый космический корабль сделал снимки Земли, находясь над лунной поверхностью. В ноябре «Зонд-6» сделал серию замечательных снимков обратной стороны Луны. Аппараты «Зонд» наводили на мысль о том, что русские всерьез готовятся к пилотируемому полету на Луну. Чрезвычайно важным компонентом любой советской пилотируемой миссии к Луне была ракета-носитель Н-1. Состыкованная с модулем Л-3, ракета-носитель Н-1 была огромной по своим размерам: ее длина была 105 м, и ее вес был свыше 2700 т. Высота Н-1 была почти такой же, что и высота «Сатурна V», которая составляла 111 м. Однако и внешне, и конструктивно Н-1 была совершенно иной, имея другие очертания и соединения между ступенями. Первая ступень Н-1 представляла собой сложную систему из 30 двигателей с предполагаемой силой тяги в 4500 т; вторая ступень имела восемь двигателей, третья — четыре, все они работали на летучей смеси жидкого кислорода и керосина. Создаваемая в спешке и имевшая ракетные двигатели, созданные неопытным Кузнецовым, Н-1 была обречена на катастрофу. Драматическое испытание Н-1 состоялось на Байконуре 21 февраля 1969 года. Запуск был назначен, хотя двигатели не прошли полного наземного испытания. Двигатели включились, первая ступень взревела, охватив дымом и пламенем стартовую площадку, и весь полигон содрогнулся. Но через 80 секунд полета двигатели первой ступени заглохли, и ракета врезалась в землю в 100 км от стартовой площадки. Злополучная супер-ракета взорвалась в пустынной окрестности Байконура. Второй запуск Н-1 состоялся 3 июля, и ракету поглотило пламя через несколько секунд после старта. Взрыв второй ракеты Н-1 покончил со всякими надеждами русских совершить полет вокруг Луны и не отстать от американской программы «Аполлон». Два дополнительных запуска Н-1, также неуспешных, произошли в июне 1971-го и в ноябре 1972 года, и этот неудачный эксперимент в ракетостроении закончился.
Неудачи с ракетой Н-1 были для русских серьезной драмой, но причины неспособности советской космической программы идти в ногу с американцами заключались в значительной мере не в технических факторах. Ожесточенное соперничество между главными советскими конструкторами породило большую неразбериху. Конкурирующие технологии служили разным целям, что мешало развитию программы в тот критический момент, когда американцы были уже готовы возглавить гонку. Замешательство, вызванное смертью Королёва, стало постоянным. Советская космическая программа держалась на военном ракетном проекте. Она получала поддержку от самых высших эшелонов власти, но военный сектор оказывал постоянное сопротивление и ослаблял ее. Кроме того, плановый характер советской экономики, с ее четким распределением всех ресурсов сверху донизу, не способствовал развитию инновации и, что более важно, логичной устойчивой космической программы, разделенной на все более усложняющиеся этапы. Завеса секретности, повсеместная и бессмысленная, бросала тень на всю программу. На советскую космическую программу трудились многие талантливые инженеры, конструкторы, проектировщики и космонавты, но они работали в условиях управленческой неразберихи и пренебрежительного отношения. Советский режим, воображавший себя стоящим на переднем рубеже прогресса, стал «повивальной бабкой системы», которая характеризовалась полной неэффективностью. В конце концов, именно политика Советского Союза нанесла космической программе самые тяжелые удары.
Первый прыжок
Пресс-релиз НАСА, посвященный «Аполлону-8», опубликованный 15 декабря 1968 года, представил предстоящий полет кратко и просто: «Соединенные Штаты назначили запуск первого космического корабля с людьми на борту с целью выхода на орбиту вокруг Луны на 7:51 утра (по восточному времени) 21 декабря из Национального космического центра имени Кеннеди, штат Флорида». Космический корабль «Аполлон-8» с тремя членами экипажа на борту выйдет на знакомую околоземную орбиту и пролетит в открытом космосе 374 000 км, преодолев гравитационное поле родной планеты. До этого времени самое большое расстояние, на которое человек отваживался подняться в космос, составляло скромные 1360 км. НАСА не представило полет «Аполлона-8» смелым шагом или революционным скачком в области пилотируемых космических полетов. Напротив, язык сообщения был деловой, и там говорилось, что полет будет «ничем не ограниченным» и рассчитан на работу экипажа «на лунных расстояниях». Однако в одной части заявления все-таки говорилось о опасностях, связанных с лунной экспедицией: «Полет будет осуществляться на основе последовательных моментов принятия решений». Этот смутный намек на особые предосторожности означал, что космический корабль «Аполлон-8» при необходимости может внезапно получить команду на возвращение или выполнение какой-либо «другой миссии». Предполагаемое «возвращение на Землю» было назначено на 10:51 утра (по восточному времени) 27 декабря, примерно через 147 часов после запуска.
