Годом позже даже эти проблемы окружающей среды уступили место тому, что казалось еще более срочным: «энергетическому кризису», вызванному взрывом цен на нефть, которые диктовались ОПЕК. Заботы об энергии доминировали до конца 70-х годов. Те ученые, которые работали над теорией Аррениуса, не могли реально надеяться на то, что предмет их исследований найдет отклик со стороны общественности. В этом отношении начало 1980-х годов было еще хуже. Они начались с советского вторжения в Афганистан, кризиса с заложниками в Иране и, как результат, нацеленности на холодную войну в Америке. Такие настроения оставляли очень мало места для политики в области охраны окружающей среды.
Все это изменилось под влиянием неожиданного научного открытия. Это была регистрация «ископаемых» концентраций СО в антарктическом льду. Эксперимент по глубокому бурению, начатый на советской антарктической станции «Восток», дал серию захватывающих дух данных о непрерывном изменении концентраций СО2 за последние 160 тысяч лет. Микрохимический метод, разработанный швейцарским климатологом Полом Эшгером, позволил французской группе Клода Лори (Лори и др., 1985;Барнола и др., 1987) определить химический состав мельчайших воздушных пузырьков в слоях льда, возраст которых был хорошо известен.
Более сложный метод позволил им также установить средние температуры в соответствующие периоды времени. Кислород состоит из 99,8 % обычного 16О и 0,2 % «тяжелого» 18О. Молекулы воды (НО), содержащие тяжелый кислород, испаряются не так легко, как молекулы, включающие атомы обычного кислорода. Поэтому вода в облаках содержит большую долю обычного кислорода, чем вода в океане. Осадки в Антарктиде отражают состав воды из облаков, а не из океана. В теплые периоды выпадает больше осадков. Таким образом, лед, образовавшийся в более теплые периоды, должен содержать меньшие концентрации 18О. Эта небольшая разница позволяет ученым достаточно надежно разделить теплые и холодные периоды при регистрации температуры по тем же воздушным пузырькам, содержащимся в антарктическом льду (Жузель и др., 1987). Когда обе кривые концентраций СО и температуры были совмещены, обнаружилась их сенсационная близость (рис. 27). Это заставило мир вновь подумать об опасностях дополнительного парникового эффекта, вызванного деятельностью человека.
Когда результаты изучения кернов льда со станции «Восток» дошли до научного сообщества (перед их публикацией в журнале «Nature»), раздались возгласы тревоги. Всемирная метеорологическая организация (ВМО) в Женеве, которая до того была неприметным органом ООН, Программа охраны окружающей среды ООН в Найроби и Международный совет научных союзов (МСНС) в Париже собрались вместе и организовали семинар в Филлахе (Австрия), которому суждено было стать одной из важнейших встреч по вопросам окружающей среды в наше время. На встрече в Филлахе были представлены данные, полученные из исследований кернов антарктического льда, и обсуждались их политические последствия.
Необходимо признать, однако, что в более ранние геологические времена (500 миллионов лет назад и ранее) высокие температуры соотносились скорее с низкими концентрациями СО2 В соответствии с теорией глобального потепления Аррениуса эта более ранняя картина не основана на прямых причинных связях. Скорее, парниковый эффект маскировался какими-то другими эффектами. В любом случае необходимо проявлять осторожность, используя результаты «Востока» в качестве главной основы для моделирования климата и его изменений в будущем.
Рождается новое направление в политике
Встреча в Филлахе может рассматриваться как момент рождения нового направления в политике — политики в области климата. Началась лихорадочная деятельность на международном и национальном уровнях. Вскоре, в 1988 г., в Женеве была созвана Вторая Всемирная конференция по климату. Чтобы гарантировать постоянное внимание правительств к проблеме, создана Межправительственная группа по изменению климата (МГИК), которая собрала вместе ученых и государственных чиновников для обсуждения смысла новых климатологических знаний. С самого начала группу возглавил видный шведский климатолог Берт Болин, который умело направлял дискуссии для достижения научного консенсуса и политических действий. МГИК и ее отличная международная репутация во многом способствовали началу дебатов в другом органе — Межправительственной согласительной комиссии (МСК), которая была создана для подготовки конвенции о защите климата.
За несколько недель до Всемирного форума МСК завершила обсуждения и переговоры о Рамочной конвенции по изменениям климата (РКИК), которая, таким образом, была готова для подписания в Рио. Во время Всемирного форума 154 государства подписали эту Конвенцию. Многие главы государств и правительств, включая президента Джорджа Буша, премьер-министра Джона Мейджора и канцлера Гельмута Коля, гордятся тем, что лично подписали Конвенцию в присутствии международной прессы. Возможно, это был мо-мент наивысшего внимания средств массовой информации к проблеме глобального потепления.
Рамочная конвенция особенно сильна своим Параграфом 2. В нем государствам, подписавшим документ, предлагается «стабилизировать концентрацию парниковых газов на уровнях, предотвращающих опасное вмешательство человека в климат». Это серьезное заявление. Если сегодняшние тенденции продолжатся, мы наверняка достигнем концентраций СО2 которые будут оказывать очень опасное воздействие на глобальный климат.
Однако остается множество интерпретаций того, что Параграф 2 означает практически. Даже подписавшие документ страны, кажется, пока не хотят связывать себя серьезными обязательствами в отношении согласованных целей снижения количества парниковых газов. В 1995 и 1996 гг. проведены две конференции сторон-участников РКИК. Первая, в Берлине, дала так называемый Берлинский мандат на составление протокола, который должен быть готов для принятия на третьей конференции сторон в Киото (Япония) в декабре 1997 г. Хотя как конференция в Берлине оценена обозревателями как весьма разочаровывающая встреча, ввиду того, что страны-экспортеры нефти вместе с США и Россией блокировали практически всякий прогресс, вторая конференция в Женеве была на удивление успешной в конкретизации мандата для Киото, в основном благодаря изменению позиции делегации США.
Третья конференция сторон состоялась с 1 по 11 декабря 1997 г. в Киото. Она стала крупным национальным событием для Японии. Компании, города и школьные классы страны дали торжественное обещание охранять климат. В конечном итоге, после крайне напряженных переговоров, конференция увенчалась единодушным принятием «Киотского протокола». Ни одна из стран ОПЕК, ни Австралия в конце концов не решились наложить вето на это соглашение. Этот дипломатический успех во многом обязан послу Рафалю Эстраде из Аргентины, искусно направившему Комитет по подготовке окончательной редакции протокола к приемлемому компромиссу.
Принятый в Киото протокол предусматривает сокращение выбросов парникового газа до 2008–2012 гг. по сравнению с уровнями 1990 г. на 6,7 и 8 % для Японии, США и Европейского Союза соответственно. Япония уже выполнила большую часть своей домашней работы за двадцать лет до конференции, поэтому от нее требовались менее серьезные обязательства, нежели от США и ЕС. С другой стороны, Австралию (которая, разумеется, не является «развивающейся страной» и крайне неэффективно использует ископаемые топлива) заставили промолчать, разрешив ей неприличное увеличение выбросов СО2 еще на 10 %. Киотский протокол охватывает шесть парниковых газов, включая, в частности, СО2 метан и N2О («веселящий газ»). На выращивание лесов внутри государств, направленное против выбросов СО2 будут выданы кредиты, и между странами должна быть установлена торговля правами на выбросы. Детали правил торговли, а также включение в протокол развивающихся стран предполагалось определить на четвертой конференции в Буэнос-Айресе. Она состоялась 8 ноября 1998 г. Ратификация ее решений займет время, и не ожидается, что США утвердят Протокол, если развивающиеся страны не будут включены в него в разумном объеме.
Киотский протокол не остановит дальнейшее увеличение выбросов СО2 из-за динамичного роста некоторых из развивающихся стран. Однако для выполнения Параграфа 2 Конвенции, призывающего к стабилизации концентраций, потребуется больше, чем просто стабилизация выбросов. Для того чтобы стабилизировать концентрации на приемлемо низких уровнях, выбросы следует сократить примерно на 60 % во всем мире. Представьте, что это означает для промыш-ленно развитых стран! Если предположить, как это сделал Всемирный энергетический совет (1993), что потребность в энергии в развивающихся странах возрастет более чем в два раза и что основная часть этой потребности будет удовлетворяться за счет ископаемых видов топлива, индустриальным странам придется сократить выбросы СО2 примерно на 80 %. Для достижения этой цели, возможно, потребуется 50–80 лет (см. рис. 1).
