Получение доступа к немецкой ракетной программе осложнялось войной и вызванными ею разрушениями. Большинство немецких городов, заводы и военные базы постоянно бомбились. Штурм Германии весной 1945 года только добавил руин и разрушений. Вступившие с триумфом в Германию столкнулись с обескураживающей задачей: пробираться сквозь обломки страны в поисках каких-либо сведений о ракете ФАУ-2 и тех, кто ее создал.
Тайный мир немецкого ракетостроения
Успех ФАУ-2 в немалой степени был обеспечен тем, что ее созданием руководил первопроходец в области ракетостроения Вернер фон Браун. Еще в конце 20-х годов он содействовал разработке концепции и организации немецкой ракетной программы. Будучи молодым человеком, фон Браун стал членом команды энтузиастов-ракетчиков в Берлине. Это был узкий круг, в который входили выдающиеся инженеры и техники; они и направили его внимание на эксперименты с ракетами на жидком топливе.
В годы становления германская ракетная программа была исключительно гражданским делом, которое поддерживалось предвидением космических полетов и очень ограниченным бюджетом. Однако экспериментальная фаза, контролируемая гражданскими лицами, оказалась очень короткой. В 1932 году армия Германии приблизилась к фазе оперившегося ракетного птенца, получив финансовую поддержку для проведения базовых исследований в рамках программы разработки оружия. Фон Браун приветствовал эту инициативу, исходившую от армии, утверждая, что такое покровительство существенно для того, чтобы ракетостроение перестало быть увлечением и превратилось в арену серьезных технических экспериментов. Возникший альянс с германскими военными оказался шагом, имеющим решающее значение не только для самого фон Брауна и его товарищей-энтузиастов, но и для истории современного ракетостроения.
Фон Браун принес в зародившуюся ракетную программу свою солидную подготовку: в возрасте 23 лет он получил звание доктора философии в области физики в Берлинском университете Фридриха Вильгельма. Основной темой его диссертации была теория жидкостных ракетных двигателей. Формально являясь физиком-теоретиком, фон Браун обладал склонностью к проектированию, редким сочетанием качеств, которое позволило ему взять на себя роль руководителя. У него было замечательное чувство времени, позволявшее, в конечном счете, обо всем договориться с нацистским режимом, но также понимать, когда надо действовать решительно, чтобы защитить себя и своих помощников в момент наибольшей опасности. Ни один человек в германских кругах, занимавшихся ракетостроением, будь он гражданский или военный, не занимал более высокого и влиятельного поста, чем фон Браун.
Сотрудничество фон Брауна с германскими военными (а позднее и его участие в военных действиях нацистской Германии) неизбежно вызывало вопросы о мотивах его поступков. Вопрос, симпатизировал ли он нацизму, порождал массу споров. Действительно, в 1937 году он вступил в нацистскую партию, а три года спустя — в организацию СС Генриха Гиммлера, в ее «элитные подразделения». Защитники фон Брауна утверждали, что членство в обеих этих организациях являлось формальным, и его вступление в них следует рассматривать как ловкий шаг ради поддержания исследований в ракетостроении. Согласно этой интерпретации, формальные связи с нацистским режимом не отражали ни личной идеологии, ни, что важно, какой-либо искренней симпатии к политическим целям Гитлера. В узких кругах фон Браун фактически выражал свое презрение к нацистскому режиму. В 1944 году он был арестован СС и временно заключен в тюрьму по подозрению в том, что не полностью отдавал себя работе на нужды фронта; в послевоенные годы этот инцидент добавил убедительности доводам, что фон Браун был не в ладах с руководством нацистского режима.
Однако обвинение в соучастии или пассивном принятии нацистского режима будет сопровождать всю долгую карьеру фон Брауна. В особенности практика военного применения оружия нацистской Германией для уничтожения людей (геноцида) противоречивым образом пересекалась с работой фон Брауна. Для производства ракет ФАУ-2 использовался труд заключенных, которые работали в ужасающих условиях лагеря Дора, где погибло от непосильного труда, голода и болезней более 30 000 человек. И генерал Дорнбергер, и фон Браун, имея столь высокие военные звания, знали о применении труда заключенных, при том, что сами они не были прямыми участниками действий администрации лагерей. Фон Браун и другие в разной мере и в самой малой степени были виновны в соучастии. Они открыто не оспаривали привлечение к работам заключенных, зная, насколько важной для Германии была ракетная программа, и лагерь Дора является несмываемым черным пятном в биографии фон Брауна.
Фон Браун работал не в изоляции, а в центре замечательного сообщества ракетчиков-экспериментаторов. Вначале он активно работал в Обществе космических путешествий (Verein für Raumschiffahrt), которое служило прикрытием для этих космических фантазеров-мечтателей. Он также восхищался пионером ракетостроения Германом Обертом, который в 1923 году опубликовал поворотный теоретический труд «Ракета для межпланетного пространства» (Die Rakete zu den Planetenräumen). Классическая работа Оберта заставила всерьез поверить в то, что космические путешествия технически достижимы. В отличие от литературных мечтателей вроде Жюля Верна и Герберта Уэллса, Оберт включил в анализ современное понимание аэродинамики. Среди сделанных им выводов было пророческое мнение, что ракета на жидком топливе является оптимальным средством для будущего развития ракетостроения. Оберт вместе с другими выдающимися пионерами в этой области — Константином Циолковским в России и Робертом Годдардом в Соединенных Штатах — работали в изоляции, в то время, когда не был накоплен достаточный объем теоретических знаний об аэродинамике ракет. Вот с этих одиночек Германия начнет свое превращение в благодатную почву для многих смелых экспериментов с автомобилями, санями и железнодорожными платформами с установленными на них ракетными двигателями. Все это намекало на будущее создание ракеты, которая достигнет верхних слоев атмосферы и полетит дальше.
К началу 30-х Общество космических путешествий VfR создало в окрестностях Берлина испытательный полигон для серии ракетных экспериментов, к которым привлекли группу талантливых инженеров, включая Рудольфа Небеля, Клауса Риделя и молодого фон Брауна. Ракетные энтузиасты вскоре переехали для своих экспериментов на новое место — в бывший складской комплекс, расположенный в пригороде Берлина Рейникендорфе. Переименованное вскоре в Raketenflugplatz («ракетный аэродром»), это заброшенное место представляло собой территорию для экспериментальной работы: там были бетонные казармы, бункеры и укрытия, окруженные земляным валом в 12 м высотой и 18 м толщиной. При минимальной финансовой поддержке ракетного полигона не было недостатка в энтузиазме, как отмечал позже фон Браун. Инженер и бывший летчик Небель, принимавший участие в Первой мировой войне, возглавил поиски основного сырья, необходимого для экспериментов. Вскоре испытательный полигон заполнила оживленная компания инженеров, электриков, конструкторов, слесарей и техников — всех, кого притягивало ракетостроение.
Поскольку конструкция ракет на жидком топливе была тогда примитивной, работа VfR была отмечена многими неудачами, тем не менее на «ракетном аэродроме» случались и заметные успехи. Энтузиасты VfR гордились тем, что они могут запустить стреловидную ракету на высоту до 450 м. В то время это было настоящим достижением. Эти успехи вскоре привлекли внимание германской армии, которая рассматривала ракету как новую перспективу развития оружия. Германия потерпела унизительное поражение в Первой мировой войне. Версальский мирный договор 1919 года, которым формально завершилась война, наложил обременительные ограничения на германскую военную машину. Союзники-победители воспользовались договором как инструментом для жесткого удушения любой немецкой программы, направленной на перевооружение и развитие милитаризма. Но существовала масса лазеек, которыми можно было воспользоваться: договор не запрещал разработку ракет и исследования в области создания непилотируемых летательных аппаратов. Увидев эту лазейку, полковник Карл Беккер, глава военной службы боеприпасов и баллистики, набрал себе команду из членов VfR, чтобы они помогали в разработке военных ракет. Капитан артиллерии (позднее генерал) Вальтер Дорнбергер, сам энтузиаст ракетной техники, стал куратором этого перспективного экспериментального проекта. Фон Браун и другие в VfR, вошедшие в эту военную программу, испытывали недостаток свободы после участия в прежних гражданских ракетных программах. Но это компенсировалось пониманием того, что военная поддержка обеспечивала более надежный путь к успеху. Теперь они были на попечении армии, подчиняя свои прежние представления о космических путешествиях практическим требованиям создать оружие. Прежняя цель оставалась личной мечтой, а не побуждающим импульсом, прежде формировавшим в Германии исследования в этой области.
