Полевица тонкая указывает на содержание в почве свинца, а мак – цинкаШирокое развитие получил биогеохимический метод и за рубежом: в США и Канаде, в некоторых странах Западной Европы и Центральной Африки. Так, в США открыты урановые месторождения Ла-Вентана-Меса, Еллоу-Кэт-Меса, Питтсбург-Парк, Литтл-Ева. В Канаде биогеохимическое исследование хвои и ветвей хвойных деревьев закончилось редкой удачей – открытием медно-молибденового месторождения Бетлехем и второго в мире месторождения молибдена Эндако. В Англии, в провинции Корнуэлл, по золе вереска найдены месторождения вольфрама и олова.
Индикаторами являются те наземные растения, которые наиболее четко отражают ландшафтные геохимические условия (химический состав почв, пород и подземных вод). К таким растениям относятся смолка (на медь), фиалка (на цинк), силена (на кобальт), астра (на селен), астрагал (на селен, уран)…
Геоботанический метод усилиями Александра Виноградова, Дмитрия Малюги и их последователей доказал свою жизнеспособность в качестве поискового средства и право на широкое внедрение. В настоящее время исследователи сделали еще один шаг по привлечению «зеленых рудознатцев» на пользу людям.
В поисках утечек. Эксплутационники, имеющие дело с утечками газа, вынуждены держать наготове многие сотни специальных приборов-газоанализаторов. Но и те идут в дело, как правило, лишь после того, как на контрольном пункте вдруг выясняется: огромное количество газа пропадает неизвестно куда.
И вот тут тоже может прийти на помощь обычная растительность. Как показала практика, в местах утечки газов она меняет свой цвет. И это можно заметить с вертолета патрульной службы, делающего облет трассы.
Майкл Стивен, профессор Ноттингемского университета, поясняет, что обычно растения в этом случае интенсивно желтеют. Ведь газ в месте утечки лишает растения кислорода и для них наступает осень раньше календарного срока. «Однако и в этом случае утечку удается обнаружить лишь пару месяцев спустя после того, как она произошла, да и только в теплое время года», – поясняет он.
Тогда профессор Стивен предложил такое решение. Надо периодически анализировать цвет растительности на трассе того или иного газопровода с помощью чувствительного спектрометра. Причем делать можно не только с вертолета, но даже со спутника. При этом, как показали эксперименты, изменение цвета листвы можно обнаружить уже через несколько дней после начала утечки и с точностью до метра.
Растения – миноискатели. Еще одну интересную особенность растений выявили специалисты, работающие на военные ведомства двух стран – Канады и США. Ныне специалисты из Университета Альберты (Канада) и ряда университетских центров США уже участвуют в программе по выведению генетически модифицированных растений, способных подавать «сигнал» об обнаружении мин и фугасов.
«Из разных типов мин вещества попадают в почву с различной интенсивностью, некоторые фактически открыты для окружающей их среды», – поясняет специалист министерства национальный обороны Канады Энтони Фост, занимающийся вопросами обнаружения мин.
Пока ученые находятся в начале пути и еще в деталях не представляют, как будет работать предложенная ими схема. «Мы не знаем, как все будет происходить. Однако мы знаем, что существуют бактерии и другие организмы, способные обнаруживать в почве такие вещества, как тротил. Мы можем взять ген такой бактерии и поместить его в корни растения. При соприкосновении с тротилом рецепторы гена подадут растению серию сигналов», – считает профессор Майкл Дейхолос из Университета Альберты. Такими сигналами, по его словам, может стать изменение цвета листьев или цветков растения.
Конечно, учитывая довольно длительный период роста растений, их нельзя будет использовать в «боевых условиях», то есть для быстрого обнаружения фугасов. Однако, считают исследователи, их вполне можно применять в ходе продолжительных миротворческих операции или при обезвреживании мин, все еще остающихся в земле после Второй мировой войны. В этих случаях предполагается осуществлять над опасными территориями посев семян растений-миноискателей с самолетов или вертолетов. Ростки затем обозначат опасные для людей зоны.
Спасители Чернобыля. Бывший наш, а теперь американский исследователь Илья Раскин предлагает использовать растения не только в качестве индикаторов повышенного содержания в почве тех или иных химических элементов, но и для их добычи.
В первую очередь Раскин предлагает таким образом извлекать таким образом вредные, например, радиоактивные соединения. «Если посадить на полях вокруг Чернобыля определенные сорта растений, – предлагает он, – то они за 5—10 лет выберут из почвы всю радиоактивную нечисть».
Согласитесь, что убрать с поля ботву, сжечь ее, а потом захоронить радиоактивную золу все же легче, чем снимать весь пахотный слой земли, как это пытались сделать некоторые горе-рекультиваторы.
За ценную идею Илье Раскину в США выдали очередную научную премию, обещали обсудить его предложение в рамках ООН. Но время идет, а воз и ныне там…
Впрочем, Раскин особо не расстраивается. Он свою часть работы выполнил, теперь очередь – за украинскими чиновниками. Сам же ученый работает над следующей проблемой. По его мнению, современные методы генной инженерии позволяют вывести такие виды растений, которые будут в десятки, а то и сотни, даже тысячи раз превосходить по своей производительности нынешние растения. А коли так, появляется реальная возможность применения биологических методов добычи полезных ископаемых. Затем перелопачивать сотни тонн пустой породы, обогащая рудный концентрат, когда проще и дешевле ежегодно засевать поля в районе того или иного месторождения определенными видами растений, а по осени собирать урожай рудных концентратов?
Правда, пока промышленники упираются. Им кажется, что добыча руды с помощью экскаваторов, методов флотации и т. д. производительнее, чем «выращивание травки». «Но все это до поры до времени, – уверен Раскин. – Как только нынешние рудные месторождения истощатся, промышленникам волей-неволей придется задуматься над способами использования бедных месторождений, а то и рудных отвалов. Вот тогда-то и скажут свое веское слово “зеленые рудознатцы”…»
А пока суд да дело, американские ботаники из Колорадского университета вывели особый сорт комнатных растений, которые меняют цвет своей листвы, если поблизости «чуют» взрывчатку или наркотики. Полагают, что такие растения в ближайшее время весьма облегчат жизнь таможенникам и спецагентам в аэропортах, залах ожидания железнодорожных вокзалов и других многолюдных местах.
Представьте себе ситуацию. Заходит человек в магазин, где обычно торгуют цветами, рассадой растений и т. д. И спрашивает семена… микропроцессоров.
А дальше уж вообще начинаются чудеса. Человек приходит домой, высаживает купленные семена на грядке, в ящик на балконе, а то и просто в цветочный горшок. И в положенный срок собирает урожай тех самых микропроцессоров, которые ему нужны.
Скажете, сказка? Нет, всего лишь присказка…
Мини… Микро… Дальше некуда? Прорывы чаще всего удаются на стыках. Это утверждение, по словам директора НИИ физической и органической химии Ростовского государственного университета, академика В.И. Минкина, верно не только для военных действий, но и для научных исследований. Вот о каком удивительном прорыве, осуществленном совместными усилиями микроэлектронщиков, химиков, вирусологов и молекулярных биологов он рассказал недавно своим коллегам на очередном заседании президиума Российской академии наук.
Эффективность молекулярного компьютера может оказаться в 100 млрд раз выше, чем современного кремниевогоПоначалу компьютеры были электромеханическими машинами, работавшими при помощи шестеренок и реле. Затем стали ламповыми, потом транзисторными. Наконец, на смену отдельным транзисторам пришли интегральные микросхемы. Причем на микропроцессорном чипе современного компьютера уже располагается до 100 млн транзисторов. И намного больше разместить уже вряд ли удастся.
Ело в том, что современные технологии производства интегральных микросхем достигли своего пика. Само формирование интегральной схемы с меньшими размерами транзисторов невозможно на базе стандартной техники фотолитографии, применяемой сегодня.
Для того чтобы вытравить на кремниевой пластине нужные участки, на нее предварительно наносят с помощью фототрафарета определенный рисунок. А четкость его возможна лишь в том случае, если проецирование осуществляется излучением, длина волны которого по крайней мере вдвое меньше, чем длина самого элемента. Поэтому от видимого света технологии перешли уже к куда более коротковолновому жесткому ультрафиолетовому излучению. И дальше двигаться, похоже, некуда.
