Крис Огилви-Геральд - Проклятие Тутанхамона

Эта книга посвящена идее прочного мира на Ближнем Востоке. Будем надеяться, что в один прекрасный день эта идея перестанет быть просто призрачной мечтой. Кроме того, я посвящаю эту книгу моей жене Сью в благодарность за ее любовь и поддержку во имя нашего совместного будущего.

Посвящается памяти Джилла (Мартина) Огилви-Геральда, чье путешествие на Дуaт — звезды, с которых произошло все живое на Земле, — началось слишком рано.

Как нам петь песнь Господню на земле

чужой?

Если я забуду тебя, Иерусалим, —

забудь меня, десница моя;

прилипни язык мой к гортани моей, если

не буду помнить тебя,

если не поставлю Иерусалима во главе

веселия моего.

=============================================================================================

ОТЕЛЬ «ГРАНД КОНТИНЕНТАЛЬ», КАИР, 5 АПРЕЛЯ 1923 Г., 1 ЧАС 55 МИНУТ НОЧИ.

Легкую дремоту лорда Порчестера, старшего сына и наследника пятого графа Карнарвона, грубо прервали. Резкий стук в дверь его номера в отеле мигом привел его в чувство. Лорд услышал, что горничная окликает его по имени.

Пытаясь реагировать хладнокровно, Порчи, как называли его друзья, припомнил жуткие обстоятельства, побудившие его два дня назад уехать в Каир1[1]. Он принял участие в матче по конному поло между полками, выступив в рядах своей команды против 11-го гусарского полка на «Уилер Поло Граунд» в индийском Мируте. После того как палящее солнце немного опустилось над горизонтом, игроки вышли на поле перед зрителями, среди которых был и вице-король Индии, лорд Ридинг. Счет был равным, и за несколько секунд до окончания матча Порчи, выступавший за команду своего родного 7-го гусарского полка, прорвался сквозь защиту соперника и нанес сильный удар по воротам. Вначале ему показалось, что он промахнулся, но мяч каким-то образом проскользнул за линию ворот. Капитан его команды Филд получил кубок из рук вице-короля, после чего вся команда спешилась, чтобы получить заслуженные медали. Это был славный день, который должен был надолго запомниться лорду Порчестеру.

Но его блаженное расположение духа вскоре изменилось: к вице-королю спешно подошел телохранитель-сикх, одетый во все белое и подпоясанный алым вице-королевским поясом. Почтительно поклонившись, сикх вручил вице-королю экстренную телеграмму из Египта. И когда вице-король передал лорду телеграмму, тот прочел следующее:

«От сэра Джона Максвелла, главнокомандующего в Египте, сэру Чарльзу Манро, главнокомандующему в Индии. Настоятельно прошу немедленно направить лорда Порчестера в Каир, где его отец весьма опасно болен»2.

Это были дурные вести, которых Порчи не ждал и не хотел бы получить. Его дорогой отец опасно болен, и он должен быть рядом с ним, так же как мать и сестра.

Велев своей супруге Кэтрин спешно упаковать вещи, продать пони для поло и ехать к нему, он приготовился немедленно отправиться в Египет. Его жена восприняла эту весть очень печально, ибо прекрасно понимала, что у нее не слишком много шансов увидеться с ним опять. Что касается его, то он инстинктивно чувствовал, что его военная карьера окончена и что ему придется принять на себя обязанности, налагаемые его титулом — титулом шестого графа Карнарвона.

Вице-король принял все меры для того, чтобы Порчи смог попасть в Египет через Аден в кратчайший срок. Порче-стер отплыл на корабле «Наркунда» и сошел на берег в Суэце, где его уже ожидал катер, чтобы доставить его на другую сторону порта, к железнодорожной станции. Там он сел в вагон частного поезда, принадлежавшего сэру Джону Максвеллу, который предупредил Порчи, что он может опоздать, поскольку его отцу совсем плохо.

Лорд Порчестер прибыл в отель «Гранд Континенталь» в два часа пополудни в среду 4 апреля, и горничная сразу же уведомила его, что его мать Альмина Герберт, пятая графиня Карнарвон, уже прибыла и находится у ложа супруга. Его сестра, леди Эвелин Герберт, которая была постоянной спутницей отца во всех его путешествиях в последние годы и посвящала ему все свое время, ухаживая за ним во время болезни, также была рядом с матерью.

Взбежав по лестнице, Порчи обнаружил, что все спят, и хотя горничная сказала, что мать обещала проводить его к отцу, как только проснется, он настоял, чтобы его впустили немедленно. Горничная проводила его, пояснив, что граф Карнарвон не в себе и вряд ли узнает его. Войдя в комнату, Порчи увидел, что отец лежит в постели; он не брит, глаза ввалились, а в уголках губ выступила желтоватая пена.

Сын взял отца за руку и сказал, что приехал помочь ему поправиться, хотя сознавал, что его состояние безнадежно. В ответ его светлость граф заговорил, что итальянцев надо убивать, как крыс, хотя сам он никогда не участвовал в войне. Видимо, у него был горячечный бред.

Порчи бросил на него взор, исполненный жалости, понимая, что ему уже не вернуть тех потерянных лет, когда они с отцом не только не виделись, но и мало что знали друг о друге. Да, он понимал, какой замечательный человек его отец. Несмотря на слабое здоровье, тот сумел многого достичь в жизни и как спортсмен, и как конезаводчик, поставлявший лошадей для скачек, и как автогонщик, и как незаурядный фотограф и, наконец, как человек, одержимый жаждой приключений. Но наибольших успехов он сумел добиться в качестве египтолога-любителя, собирателя древностей и патрона Говарда Картера, чьи пятилетние поиски гробницы фараона Тутанхамона увенчались ее открытием в ноябре прошлого года. Его отец снискал известность и признание во всем мире. Его нынешняя болезнь была настоящей трагедией, причем не только для близких, но и для всех, интересующихся загадкой Тутанхамона и удивительных сокровищ, найденных в его Погребальной Камере.

По словам леди Эвелин, виной столь тяжелого состояния ее отца был укус москита, который растравил порез от бритвы. И хотя граф смазал йодом маленькую ранку на правой щеке и наложил бинт, у него резко подскочила температура. Правда, утром она вернулась к норме. Но вечером того же дня графу стало еще хуже, и когда Эва вновь измерила ему температуру, она опять оказалась запредельной. Эва сразу же пригласила лучших врачей Каира. Здесь же, в отеле, больному была оказана необходимая помощь, но очень скоро врачи поставили диагноз: заражение крови.

Спустя десять дней пятый граф Карнарвон почувствовал, что худшее миновало, и даже смог сидеть в постели. Однако это была лишь передышка, ибо ему поставили не менее грозный диагноз — вирусная пневмония. С тех пор состояние его здоровья не менялось, и, увидев отца вчера вечером, Порчи понял: опасения, что его отец умирает, подтверждаются. На ночь он опять заглянул к графу, но состояние того было без перемен.

Стук в дверь не прекращался, и лорд взглянул на часы. Было без пяти два ночи3. Пригласив горничную войти, он услышал, что дверь распахнулась, и горничная взволнованно произнесла: «Лорд Порчестер, ваш отец умер». Реакцией на ее слова был шок, хотя лорд и понимал, что этот исход неотвратим. «Ваша мать находится при нем. Пожалуйста, пойдемте скорее», — добавила горничная.

Накинув халат, Порчи кое-как причесал волосы, взял фонарик из столика у постели и поспешно направился по коридору в комнату отца. Внезапно во всем отеле и, как лорд увидел в окно, во всем Каире выключили электричество, и все вокруг погрузилось во мрак. Быстро включив фонарик, он вручил его горничной, велев ей принести свечей из комнаты администратора.

В полной темноте лорд вошел в комнату отца. То, что он увидел, врезалось ему в память на всю оставшуюся жизнь. Отец лежал в слабом свете свечей, а мать стояла на коленях подле него. Лорд безмолвно опустился на колени позади нее и, взяв руку отца, начал читать молитву.

Джордж Эдвард Стэнхоуп Малинокс Герберт, пятый граф Карнарвон, почил с миром, прервав свою блестящую карьеру в возрасте 57 лет. Покинув сей беспокойный мир, он унес с собой тщательно охраняемую тайну того, что именно произошло, когда он, Картер, леди Эвелин и инженер Артур Пеки Каллендер под покровом ночи в конце ноября прошлого года вошли в гробницу. Оказывается, имелись некие тайны, связывавшие этих людей на протяжении четырех месяцев. Тайны, которые, будучи оглашены, скомпрометировали бы не только лорда Карнарвона как истинно английского аристократа, пользовавшегося всеобщим уважением во всем мире, но и Говарда Картера как самого знаменитого во всем мире египтолога. Тайны эти могли стать причиной безвременной кончины лорда Карнарвона. Тайны эти, если бы они сделались достоянием прессы, пристально следившей за событиями, которые окружали находку гробницы, не только вызвали бы политический и религиозный скандалы, но могли бы перевернуть мир.