Ознакомительная версия.
Принципиальное расхождение в позициях находилось в области экономической географии. Если М. И. Туган-Барановский ограничивал промышленное развитие России только ее европейской частью, менее богатой полезными ископаемыми (прежде всего, углем), по сравнению со странами Европы, то Петр Николаевич утверждал обратное: «Не в Европейской равнине, а в горах Азии может обрести русская промышленность богатство естественных ресурсов для своего развития»[179].
Такой подход был детерминирован географическими особенностями Российской империи, среди которых, в качестве определяющей, указывалась цельность, единство большой протяженной территории[180]. В этой связи «идея русского промышленного развития связывалась с идеей мощи всего хозяйственного организма России», в том числе и с зауральской ее частью[181].
Здесь прослеживается влияние концепции знаменитого историка-слависта В. И. Ламанского, которого позже евразийцы провозгласят одним из своих идейных предтеч. В его работах славянофильской направленности «Об историческом изучении Греко-славянского мира в Европе» (1871) и «Три мира Азийско-Европейского материка» (1893) утверждалась идея физико-географического единства русской империи, обусловленного «совершенным почти отсутствием в ней крупных внутренних расчленений»[182]. «Невысокий» и «ненепрерывный» Урал, по мнению Ламанского, не мог претендовать на статус «грани материка», тем более, по сравнению с горными хребтами северного Китая или Гиндукуша в Средней Азии[183].
Аналогичные суждения были высказаны и другим эпигоном позднего славянофильства Н. Я. Данилевским, в известной работе «Россия и Европа» (1871). Сказалось также и влияние формулировок «географической цельности» России в «Заветных мыслях» (1903) и «К познанию России» (1906) Д. И. Менделеева, которого впоследствии Савицкий назовет «евразийцем здравого смысла»[184].
Важно отметить, что данный принцип цельности в русской геополитической традиции славянофильской, почвеннической направленности увязывался с идеей уникальности, неповторимой особенности Российской империи во всех ее проявлениях. Это касалось и экономической сферы. Следуя этой же логике, Савицкий подчеркивал: «В отношении к Российской империи решительно неприменима та экономическая структура, которая вырабатывалась в колониальных империях, созданных западными державами, например, империи Британской, где метрополия сосредоточила в себе огромную мощь и всесторонность обрабатывающей промышленности и хозяйственно, в той или иной форме, властвует над колониями. В России, по естественным условиям, промышленность должна быть как бы рассеяна по всему лицу империи» (выделено мной – А. М.)[185].
Таким образом, геополитическая теория двух типов империализма дополнялась экономическим обоснованием. Если для колониальных империализмов свойственна концентрация промышленности в метрополии, то для России, по мнению Савицкого, экономически целесообразна была бы ее децентрализация.
Основным препятствием для реализации такого равномерного территориального распределения экономических баз являлось «роковое территориальное несовпадение сосредоточий русской культуры с центрами природных ресурсов в России»1. При этом, было верно подмечено, что коренная Россия восполняла недостаток промышленных ресурсов «культурно-хозяйственным расширением», вектор которого был направлен на северо-запад: «Петербург-Петроград являлся как бы символом этих исторических необходимостей и тяготений»[186]. А богатые полезными ископаемыми юго-восточные территории находились в культурном состоянии «пустынности и дикости». Выход из этой ситуации виделся в «промышленном использовании и ином культурно-хозяйственном включении» окраинных областей востока и юга России[187].
Такой подход был созвучен концепции знаменитого политгеографа В. П. Семенова-Тянь-Шанского (ныне считающимся одним из столпов отечественной геополитики), сформулированной им в работе «О могущественном территориальном владении применительно к территории России» (1915). Относя русскую империю к особому типу «систем могущества» держав – «от моря до моря» – великий географ считал главным недостатком подобной организации – неравномерность в культурном и, прежде всего, в хозяйственно-экономическом развитии широтно очень растянутой территории: «В наших же условиях колонизация имеет вид постепенно суживающегося меча, тончающего и слабеющего на восточном конце»[188]. Указывая на стратегическую уязвимость и экономическую невыгодность подобного положения, он также, как и Савицкий, видел выход в выравнивании периферии и центра по плотности населения.
Интересны варианты предложенных путей реализации поставленной задачи Савицким и Семеновым-Тянь-Шанским. Последний предлагал создать в азиатской части России культурно-экономические колонизационные базы на Урале, Алтае, горном Туркестане с Семиречьем и на «Кругобайкалье»[189]. И П. Н. Савицкий также настаивал на необходимости создания промышленных центров в областях «окраинных и малокультурных», прежде всего, Урала и Алтая[190].
Параллели очевидны. Говорить о каком-то заимствовании Савицким у его коллеги представляется лишенным оснований. Тем более что над этой проблематикой Петр Николаевич начал работать задолго до этих публикаций, в 1913 году, будучи еще первокурсником[191]. Это говорит о другом. Как и Семенов-Тянь-Шанский, Савицкий – был продолжателем традиций русской геополитики, исходил из того же накопленного исторического опыта. И так же, как и Семенов-Тянь-Шанский, стремился к максимальной объективности в своих построениях. Это представлялось возможным, через рассмотрение географического фактора в связи с экономическим, играющим решающую роль в процессе формирования территориального господства. А реализация теорий ученых о колонизационных базах как анклавах ускоренного развития в восточной части России, как генераторах и гарантах территориально-политического могущества, в практике Советского Союза[192] – свидетельство того, что рассмотренные выше концептуальные положения были обоснованы научно.
Развивая свою теорию двух типов империализма, Петр Николаевич обратился к вопросу о возможностях промышленного развития России в соотношении со странами Запада. Таким образом, под русскую геополитическую традицию была подведена еще одна научная основа – экономгеографическая[193].
Отталкиваясь от географических особенностей стран Запада и России, он пришел к следующим экономико-географическим и геополитическим выводам. Если европейские колониальные империализмы, опираясь на колонии, по преимуществу сельскохозяйственные области, могут идти по пути промышленной ориентации экономики и превращению в «страну-город», то для Российского империализма «проблему промышленного развития, как проблему «преобладания» промышленности над сельским хозяйством, ставить неправильно»[194]. Причина виделась П. Н. Савицким во все тех же пространственно-геополитических особенностях: «Обширность территориальных масштабов ставит также определенный предел их (России и похожих на нее по географическим характеристикам США – А. М.) индустриализации и превращению в сплошную страну-город»[195]. В итоге, специфика русского промышленного развития, вытекающая из особенностей ее географии, по мнению П. Н. Савицкого, заключалась в равновесии между промышленностью и сельским хозяйством. И в случае, если при таком балансе российская экономика по масштабу и объему промышленного производства не будет уступать европейским колониальным странам, то «промышленное производство России надлежит признать осуществившимся». При этом подчеркивалось, что «толчок к подъему производительной энергии русского народного хозяйства может и должен быть дан мощным развитием сельского хозяйства»[196].
Как покажет история, последний принцип будет одним из ключевых в индустриализации советской экономики, что еще раз подтверждает объективные основания первых геополитических построений молодого экономиста. Следует также отметить, что данную «равновесную теорию», отражавшую, в том числе, и «идею своеобразия» России даже ярый критик евразийства П. Н. Милюков считал «выдержанной во вполне законных пределах» и имевшей научное обоснование[197].
Положение о необходимости равновесия промышленной и сельскохозяйственной составляющих экономики России выводилось из представления о «многозначности ее хозяйственной природы» – уникального качества, которого нет у колониальных империализмов. Эта особенность, по мнению П. Н. Савицкого, определяет то, что континентальная Россия по своей экономической природе является «хозяйством имперским», то есть способным достичь экономической самодостаточности в пределах своих политических границ, что в условиях войны представлялось особенно важным.
Ознакомительная версия.
