Шаг 2. На территории Молдовы на эти автомобили изготавливались молдавские регистрационные документы. Машины оформляли на «мертвых душ». Это действительно умершие люди, чьи паспорта в свое время были украдены либо утеряны. Само собой, регистрация автотранспорта была бы невозможной без «своих» людей в МРЭО и паспортных столах.
Шаг 3. Машины якобы въезжают на территорию Украины и попадают в Керчь. На самом деле «гуляют» только документы иномарок. «Свои» люди в таможне и среди пограничников за определенное вознаграждение вносят соответствующие отметки в журналы, фиксирующие пересекающий границу транспорт.
Шаг 4. В Керчи «свои» люди прописывают «мертвые дуттти» и ставят их автомобили на учет в МРЭО.
Шаг 5. «Мертвые души» с подачи «своих» людей официально заявляют, что отбывают на постоянное место жительства в Измаил. Вот тут и зарыта собака. Подобный шаг официально освобождает молдавские «мертвые дуттти» от уплаты таможенного и пенсионного сборов за ввезенную в Украину иномарку. Понятно, «свои» люди в Керчи при смене места жительства оформляют все необходимые документы.
Для справки: за вышеупомянутый «Мерседес S-500» пришлось бы официально заплатить совокупный налог в сумме 190 тысяч гривен (справедливости ради отметим, что такой огромный до идиотизма налог может едва ли не каждого спровоцировать на нарушение закона!).
Шаг 6. Прибывшие в Измаил документы «мертвых душ» принимают местные «свои». «Души» в очередной раз прописывают, а их машины регистрируют в МРЭО.
Шаг 7. «Свои» люди организуют реализацию иномарок в автосалонах Одессы. При этом машины при содействии измаильских «своих» снимаются с учета в МРЭО, а работники одесского автосалона «не обращают внимания» на отсутствие хозяина машины при совершении купли-продажи.
Шаг 8. Последний. Машину приобретают посторонние люди. Полученная в результате неуплаты налогов прибыль делится между участниками группировки.
— Мы установили 16 фактов незаконной постановки на учет в МРЭО Измаила дорогостоящих иностранных машин, — рассказал Иван Бодлев. — При этом государству был причинен ущерб в размере 3 миллионов гривен. По оперативным же данным, таким образом было легализовано более 40 машин, а ущерб составил более 10 миллионов гривен.
В ходе следствия по данному делу наши сотрудники задержали одного из руководителей Измаильского МРЭО. Задержанный написал явку с повинной, в которой указал механизм незаконной легализации и роли, которые выполняли участники преступной группировки. При этом задержанный упомянул, что одним из организаторов автомобильных махинаций был начальник одного из районных отделов милиции Одесской области.
Глава CXXXV
Александр Карачебан: «Розыскник — профессия творческая»
К оперативникам городского угрозыска поступила информация о том, что в один из одесских притонов, который расположен в квартире по улице Лейтенанта Шмидта, один из «постоялица», ранее судимая жительница Балтского района, перенесла вещи и дорогую импортную видеоаппаратуру. Информатор сообщил: женщина проговорилась о том, что «с корешом они обчистили квартиру крутого иностранца».
Нашу «героиню» запустили в отработку. Опера установили, из какой именно квартиры в притон попали похищенные вещи. Как выяснилось, в ней проживал гражданин Сирии. Закончив в Одессе медуниверситет, он остался работать в городе, промышляя частной медицинской практикой на дому. Соседи рассказали, что хозяин уже несколько дней не появлялся. Милиционеры выбили двери и обнаружили в квартире труп сирийца с многочисленными ножевыми ранениями и удавкой на шее.
Женщину и ее подельника задержали. Спустя два дня они признались в умышленном убийстве с целью ограбления.
Оказалось, наша «героиня» в свое время была пациенткой потерпевшего. Несколько раз она была у него дома. Присмотрев хорошо обставленную квартиру, поняла, что хозяин — человек обеспеченный. Подыскала подходящего напарника из криминальных кругов и предложила совершить грабеж.
Сириец был человек осторожный, никому постороннему двери не открывал. Но бывшая пациентка внушала доверие…
Налетчики долго избивали хозяина, выпытывая, где хранятся денежные «заначки»… В конце решили не оставлять свидетеля в живых.
Как видим, это не сработало. Лишь усугубило уголовную ответственность злоумышленников.
Мы побеседовали с начальником управления уголовного розыска Одессы, подполковником милиции Александром Карачебан.
— Александр Николаевич, обыватели о работе уголовного розыска зачастую судят по фильмам или книгам. Например, кто-то считает идеалом «ментов» из популярного сериала и так далее. На ваш взгляд профессионала, что сегодня представляет собой настоящий розыскник? Какими качествами он должен обладать?
— В первую очередь желанием. Я считаю, это не просто профессия. Это образ жизни. Ненормированный, непредсказуемый, в котором не существует таких четко установленных понятий как «выходные» и «праздники».
Что касается профессиональных качеств, то, образно говоря, настоящий опер — «холодный» и «горячий» одновременно.
Нужно быть хладнокровным. Когда видишь, скажем, расчлененный труп, море крови, бьющихся в истерике потерпевших или их родственников, необходимо полностью отрешиться от этого ужаса и человеческого горя, чтобы обстоятельно заняться поиском улик.
Нужно быть сострадательным. То есть, несмотря на «профессиональную» рутину, отчаянно и стремиться раскрыть преступление, делать для этого все возможное. А иногда невозможное…
Разумеется, очень многое зависит от подготовки кадров. Раньше, например, когда я только начинал работать опером, в уголовный розыск брали с «гражданки». Сейчас нет. Новые сотрудники приходят после окончания институтов милиции, академий МВД и других заведений. Но в любом случае, нужно время, чтобы приобрести соответствующий опыт, обзавестись хорошей агентурой и так далее. Для этого надо проработать, как минимум, 3–5 лет.
Розыскник — это профессия творческая. При раскрытии преступлений приходится иметь дело с самыми разными людьми: бомжами, проститутками, криминальными авторитетами, профессорами, чиновниками, коммерсантами… К каждому человеку нужен индивидуальный подход. Это только в кино бывает: схватили преступника, «закрыли», и он сразу во всем сознался. Порой сутками приходится работать с подозреваемым, чтобы он дал показания. Общение с людьми — это настоящее искусство.
Вообще, опера уголовного розыска с годами выбирают себе своеобразную «специализацию». Одни лучше общаются, «раскалывают» подозреваемых. Другие работают с агентурой, третьи собирают и анализируют улики, и так далее.
— Есть ли в угрозыске учителя, которые могут передать свой опыт молодым сотрудникам?
— Пока хватает. В уголовном розыске традиционно существует так называемый институт наставничества. За каждым новым сотрудником закреплен его опытный коллега. Например, кто-то из моих заместителей либо старших оперов. Первые три-пять месяцев новичок даже не выходит на суточные дежурства. Я регулярно выезжаю в райотделы и проверяю, как идут дела «подшефных». Многие не выдерживают наш жизненный ритм. Примерно в течение года выясняется, способен ли человек работать в уголовном розыске.
— Наиболее серьезная проблема для одесских розыскников сегодня?
— На первый взгляд, она не имеет прямого отношения к нашей работе. Эта проблема — туберкулез. Не секрет, что на свободе, и не только, находится очень много ранее судимых людей, которые больны открытой формой туберкулеза. Сотрудникам уголовного розыска по долгу службы постоянно приходится с ними общаться. Более того, в Черноморке есть больница, где наши ребята охраняют арестованных больных.
Другие проблемы более традиционные: нехватка автотранспорта, оргтехники. Да и зарплата, конечно, не соответствует…
— Существует ли в Одессе особая специфика криминального мира, с которой приходится считаться в вашей работе?
— Приемы и методы работы уголовного розыска, в принципе, одинаковы во всем мире. Однако так называемая «одесская специфика» действительно существует. Местный колорит сказывается и на менталитете криминального мира. Иными словами, операм зачастую нельзя действовать прямолинейно, ибо в противном случае гораздо сложнее «расколоть» подозреваемого, завербовать информатора и вообще раскрыть преступление.
К нам неоднократно приезжали для обмена опытом коллеги из Москвы, Днепропетровска и других регионов. Они отмечали эту «чисто одесскую» особенность, с непривычки им было тяжело «работать» с местным криминалитетом.
При необходимости нам приходится изворачиваться, искать обходные пути для «маневра». В этом также проявляется профессионализм одесских розыскников.
