Возьмите, например, либерала социалистического толка, который защищает правительственную собственность на все средства производства, но при этом требует сохранения прав человека на свободу слова. Каким же образом можно осуществить эти права человека, если люди, составляющие общество, лишены права владеть собственностью? Если, например, правительству принадлежит вся газетная бумага и все типографии, каким образом можно осуществить право на свободу печати? Если вся газетная бумага принадлежит правительству, оно вольно распределять ее, как ему вздумается, и право на свободу печати превращается в насмешку, если правительство решит не давать кому-либо бумагу. А поскольку правительству приходится каким-то образом распределять ограниченные ресурсы газетной бумаги, то можно смело забыть о праве на свободу печати, например, для меньшинств или «врагов социализма». То же самое относится к праву на свободу слова: если правительству принадлежат все залы собраний, оно может пускать в них только тех, кто ему подходит. Или, например, если атеистическое правительство советской России решило не выделять ресурсы на производство мацы для религиозных евреев, свобода вероисповедания обращается в фарс, но при этом советское правительство всегда может возразить, что ортодоксальные евреи – это всего лишь незначительное меньшинство, и нет нужды использовать ценное оборудование для производства мацы.
Основной недостаток подобных теорий и заключается в разделении на права человека и права собственности – люди рассматриваются как бесплотные абстракции. Если у человека есть право собственности на самого себя, на то, чтобы распоряжаться собственной жизнью, то в реальности ему необходимо право владения собственностью, землей и ресурсами, которые служат ему опорой и которые он должен использовать. Короче говоря, чтобы поддерживать права человека или права собственности на собственную личность, необходимы также права собственности на материальный мир и продукты производства. Права собственности и являются правами человека, они крайне важны для тех прав, которые пытаются защищать либералы. Право человека на свободу печати зависит от права владения газетной бумагой.
По сути дела, права человека не существуют отдельно от прав собственности. Право на свободу слова – это просто право собственности, позволяющее арендовать или купить зал собраний у собственника, а свобода печати – это право покупать необходимые материалы и печатать брошюры или книги и продавать их каждому желающему купить. Не существует свободы слова или свободы печати, изолированных от соответствующих прав собственности. Более того, достаточно определить соответствующие права собственности, чтобы разрешить любые проблемы с правами и свободами человека.
Возьмите хотя бы классический пример, иллюстрирующий, что свобода слова должна быть ограничена во имя общественных интересов: знаменитое высказывание судьи Холмса, что ни у кого нет права кричать «Пожар!» в заполненном зрителями театре. Холмс и его последователи вновь и вновь использовали этот образ, чтобы доказать предполагаемую необходимость рассматривать все права как относительные и не вполне определенные, а не как точные и абсолютные.
Но проблема здесь не в том, что права не могут быть безграничными, а в том, что ситуация рассматривается с позиций свободы слова, а не права частной собственности. Сменим подход. Крикнуть в заполненном зрителями театре «Пожар!» и вызвать панику мог либо владелец театра (или его служащий), либо зритель, купивший билет. Если это владелец, он тем самым виноват в жульничестве: он взял с людей деньги за показ спектакля, а когда они собрались, ввел всех в заблуждение криком «Пожар!» и сорвал представление. Этим он нарушил свои договорные обязательства и виновен в краже денег, которые его клиенты заплатили за представление. Иными словами, он нарушил их право собственности.
А теперь предположим, что панику устроил не владелец, а один из зрителей. В этом случае он нарушил права собственности владельца театра, а также других зрителей, заплативших за представление. В качестве зрителя он был допущен в театр на определенных условиях, включающих в себя обязательство не причинять вреда ничьей собственности и не срывать представления. Его злобная выходка, таким образом, представляет собой нарушение прав собственности владельца театра и других зрителей.
Приходится сделать вывод, что нет никакой необходимости ограничивать личные права в случае обманного крика «Пожар!». Права человека все так же абсолютны, только это права собственности. Злостный обманщик, крикнувший «Пожар!» в заполненном театре, – действительно преступник, но не потому, что вышел за границы свободы слова, которая должна быть разумно ограничена для защиты интересов общества, а потому что он явно и беспардонно нарушил права собственности других людей.
Государство как агрессор
Главная задача либертарианства состоит в том, чтобы противостоять любым нарушениям прав собственности человека на самого себя и на законно приобретенное материальное достояние. Когда речь идет о преступниках, в позиции либертарианцев нет ничего уникального, потому что почти все люди и философские концепции борются с преступлениями против личности и собственности.
Но даже в области защиты людей от преступлений либертарианской позиции присуща существенная особенность. В либертарианском обществе не будет окружного прокурора, который преследует преступников от лица несуществующего общества даже вопреки желаниям жертвы преступления. Жертва сама будет решать, предъявлять обвинение или нет. Более того, жертва сможет возбудить процесс против обидчика, и при этом ей не придется убеждать того же окружного прокурора в оправданности обвинения. Кроме того, в системе наказания преступников главным будет не тюремное заключение и изоляция от общества, а принуждение преступника к компенсации нанесенного ущерба жертве его преступления. Существующая система, в которой жертва не получает компенсации, а, напротив, принуждена платить налоги на содержание обидчика в заключении, покажется совершенно нелепой в мире, где главным является защита любых прав собственности, в том числе и жертвы преступления.
Более того, хотя либертарианцы в большинстве своем не являются пацифистами, они не будут отказывать людям в праве быть пацифистами. Предположим, что пацифист Джонс стал жертвой преступника Смита. Если Джонс, будучи последовательным пацифистом, не желает защищать себя с помощью насилия, а потому выступает против любого наказания преступников, он просто откажется от предъявления обвинения, и на этом дело и кончится. Не будет государственного механизма преследования и наказания преступников против желания жертвы.
Но главное отличие либертарианцев от всех других людей не в их отношении к преступлениям, а в их понимании роли государства и правительства. Ведь либертарианцы рассматривают государство как высшего, вечного, наилучшим образом организованного агрессора против личности и собственности людей. И таковы все государства – всегда и везде – демократические, диктаторские или монархические, красные, белые, голубые или коричневые.
Государство! Всегда считалось, что правительство и весь аппарат власти стоят выше общих законов морали. «Документы Пентагона»[1*] – это лишь один из бесчисленных примеров того, как люди, ведущие себя безупречно в частной жизни, нагло лгут публике. Почему? В интересах государства. Предполагается, что интересы государства оправдывают все действия, которые были бы сочтены аморальными или преступными, будь они совершены рядовыми гражданами. Отличительной чертой либертарианцев является то, что они спокойно и безо всяких уступок применяют общие моральные нормы к людям, действующим от лица государства. Либертарианцы не делают исключений. Веками государство (точнее говоря, люди, выступающие как члены правительства) прикрывало свою преступную деятельность возвышенной риторикой. Веками государство совершало массовые убийства и называло их войной, прославляя при этом героев массовой резни. Веками государство загоняло людей в ярмо военной службы и называло это воинской повинностью и служением народу. Веками государство грабило народ силой оружия и называло это налогообложением. Собственно говоря, если вы хотите знать, как либертарианцы рассматривают государство и всю его деятельность, думайте о государстве как о банде преступников, и тогда либертарианская позиция окажется простой и логичной.
Присмотримся, например, к тому, что резко отличает правительство от всех других действующих в обществе организаций. Многие политологи и социологи сглаживали это жизненно важное различие, рассматривая все организации и группы как иерархические, упорядоченные, правительственные и т.д. Левые анархисты, например, в равной степени выступают против государственных и частных организаций, таких как корпорации, на том основании, что и те и другие одинаково элитарны и используют принуждение. Но «правый» либертарианец не против неравенства, а его концепция принуждения относится только к случаям использования насилия. Либертарианец видит коренное различие между правительством (центральным, региональным или местным) и всеми другими действующими в обществе организациями. Точнее, следует говорить о двух подобных различиях. Во-первых, каждый человек или группа лиц получает доход в виде платежей, имеющих вид либо добровольных взносов и дарений (местный шахматный клуб, например),либо добровольной платы за приобретаемые на рынке товары и услуги (так живут владелец продовольственного магазина, профессиональный бейсболист или, например, производитель стали).Только правительство получает доход с помощью принуждения и насилия, скажем, в виде прямой угрозы конфискации имущества или тюремного заключения в случае неуплаты. Эти принудительные сборы и есть налогообложение. Второе отличие состоит в том, что, не считая уголовных преступников, только правительство может использовать свои возможности для насилия в отношении своих и чужих подданных, только правительство может запретить порнографию, принудить к соблюдению религиозных обрядов или отправить людей в тюрьму за продажу товаров по ценам, превышающим установленные все тем же самым правительством. Оба различия, разумеется, можно свести к одному: во всех обществах только правительство уполномочено нарушать права собственности своих подданных для сбора средств или для утверждения своего морального кодекса, а также убивать тех, кого оно не одобряет. Более того, любое правительство, даже наименее деспотичное, всегда большую часть доходов получало благодаря принуждению граждан к уплате налогов. Исторически правительства были источником подавляющей части актов порабощения и убийства. А поскольку, как уже неоднократно было отмечено, главная задача либертарианца – это противостояние всем видам агрессии против личности и собственности, то он по необходимости выступает против институтов государства, по природе своей являющегося самым значительным врагом абсолютных прав собственности.
