Ознакомительная версия.
Кроме того, в Наказе заключены основные положения по государственному устройству, деятельности пенитенциарных учреждений, судопроизводства, расследования по уголовным делам и др. В рамках нашего исследования рассмотрим идеи императрицы в логической последовательности.
Лучшей формой правления Екатерина II видит самодержавную монархию («Государь есть самодержавный; ибо никакая другая, как только соединенная в его особе, власть не может действовать сходно с пространством толь великого государства», «Государь есть источник всякой государственной и гражданской власти» – ст. 9)[193]. При этом всякое другое правление для России, по мысли императрицы, «было бы вредно, но и в конец разорительно».
Подводя итог вопросу о форме правления, Екатерина II отмечает в ст. 15, что именно самодержавное правление «намерение и конец» является славой государя, самого государства и граждан[194]. В. О. Ключевский писал по этому поводу, что «самодержавная власть [у Екатерины II – М.С.] получала новый облик, становилась чем-то вроде лично-конституционного абсолютизма»[195]. Мало ввести полезный закон, надо к введению законов соответствующим образом «умы людские к тому приуготовить» (ст. 58)[196].
Законы не должны быть чересчур жестокими. «Несчастливо правление, в котором принуждены устанавливать жестокие законы», – подчеркивает Екатерина II.
Что касается проблемных вопросов назначения и исполнения наказаний за совершенное преступление, то здесь императрица в полной мере представала гуманной правительницей.
Именно в Наказе были обозначены цели карательной политики в государстве: во-первых, виновному следует запретить в дальнейшем вредить обществу и государству; во-вторых, всех преступников в государстве должно не определять в одно исправительное учреждение («Не должно сажать в одно место: 1) вероятно обвиняемого в преступлении; 2) обвиненного во оном и 3) осужденного. Обвиняемый держится только под стражею, а другие два – в тюрьме; но тюрьма сия одному из них будет только часть наказания, а другому самое наказание» – ст. 171[197]); в-третьих, необходимо предупреждать преступления среди граждан («Гораздо лучше предупреждать преступления, нежели наказывать» – ст. 240[198]). «Самое надежнейшее обуздание от преступлений есть не строгость наказания, но когда люди подлинно знают, что преступающий законы непременно будет наказан», – писала императрица (ст. 222)[199]. И с этим утверждением можно и должно согласиться, т. к. именно неотвратимость наказания для любых слоев населения (и для элиты, и для среднего класса) является основным сдерживающим фактором на пути совершения преступлений.
«Преступления не столь часты будут, чем большее число людей Уложение читать и разуметь станут. И для того предписать надлежит, чтобы во всех школах учили детей грамоте попеременно из церковных книг и из тех книг, кои законодательство содержат» (ст. 158)[200]. Кроме того, «все наказания, которыми тело человеческое изуродовать можно, должно отменить», – отмечала Екатерина (ст. 96)[201].
Все наказания императрица делила на те, которые отражаются на душе человека, а также на те, которые отражаются на теле его. В Наказе проводилась необходимость дифференциации наказания для разных преступлений: «Весьма худо наказывать разбойника, который грабит на больших дорогах, равным образом как и того, который не только грабит, но и до смерти убивает. Всяк явно видит, что для безопасности общенародной надлежало бы положить какое различие в их наказании» (ст. 94)[202].
Императрица представляла свою систему наказаний. Остановимся на некоторых:
• смертная казнь – применяется в отдельных случаях (например, как указывается в ст. 79, «Гражданин бывает достоин смерти, когда он нарушил безопасность даже до того, что отнял у кого жизнь или предпринял отнять. Смертная казнь есть некоторое лекарство больного общества»[203];
• тюремное заключение (Про тюрьму сказано в статье, посвященной преступлению – тайному провозу товара[204]: «Сие преступление начало свое взяло из самого закона: ибо чем больше пошлины и чем больше получается прибытка от тайно провозимых товаров, следовательно, тем сильнее бывает искушение, которое еще вяще умножается удобностию оное исполнить, когда окружность заставами стрегомая есть великого пространства и когда товар, запрещенный или обложенный пошлинами, есть мал количеством. Утрата запрещенных товаров и тех, которые с ними вместе везут, есть весьма правосудна. Такое представление заслуживает важные наказания, как то суть тюрьма и лицеимство сходственное с естеством преступления. Тюрьма для тайно провозящего товары не должна быть та же, которая и для смертно-убийцы или разбойника, по большим дорогам промышляющего; и самое приличное наказание кажется быть работа виноватого, выложенная и постановленная в ту цену, которою он таможню обмануть хотел» – ст. 235[205]);
• наказания денежные (штрафы);
• изгнание («Кто мутит народное спокойство, кто не повинуется законам, кто нарушает сии способы, которыми люди соединены в общества и взаимно друг друга защищают; тот должен из общества быть исключен, то есть: стать извергом» – ст. 214)[206];
• Наказание, объявляющее человека бесчестным (данное наказание, считала Екатерина II, «есть знак всенародного о нем худого мнения, которое лишает гражданина почтения и доверенности, обществом ему прежде оказанной, и которое его извергает из братства, хранимого между членами того же государства. Бесчестие, законами налагаемое, должно быть то же самое, которое происходит из всесветного нравоучения; ибо когда действия, называемые нравоучителями средние, объявятся в законах бесчестными, то воспоследует сие неустройство, что действия, долженствующие для пользы общества почитаться бесчестными, перестанут вскоре признаваемы быть за такие» – ст. 216 [207]);
• другие виды наказаний.
Некоторые авторы указывают на то, что Екатерина «запретила пытки и потребовала соблюдать принцип соразмерности наказания совершенному преступлению». Для этого Екатерина представила классификацию по роду преступлений, выделив четыре типа: 1. Против закона или веры, 2. Против нравов, 3. Против тишины и спокойствия, 4. Против безопасности граждан. Основываясь на вышеизложенной классификации, представляется возможным указать следующую систему наказаний: «За преступления первого типа предлагалось изгнание из храмов, удаление из своих сообществ. По второму – исправительные наказания, для укрощения «дерзости обоего пола», – штрафы, лишение общественных выгод, бесчестие, изгнание из общества. Наказания за преступления третьего типа, по мысли императрицы, должны были заключаться в исправлении и «в других наказаниях, которые отрезвляют беспокойные умы и обращают их к порядку». По четвертому типу предполагалась смертная казнь. Таким образом, по трем типам из четырех проектировалось применение исправительных наказаний, к которым Екатерина II, бесспорно, относила и тюремное заключение»[208].
Таким образом, подводя определенный итог исследованию вопросов наказания, Екатерина внесла абсолютно новую мысль для своего времени – наказание должно зависеть от общественной опасности деяния. При этом наказания за намерения быть не должно («законы… не могут наказывать намерение»).
Екатерина выводила формы вины в уголовном праве: обман, тяжкую погрешность, легкую погрешность, беспримесную невинность (ст. 237)[209]. Вместе с субъективной стороной преступления, императрица обращала свое внимание и на объективную сторону – в основе преступления должно быть действие, различаемое на то, которое было исполнено, и на то, которое исполнено не было (фактически – «покушение на преступление» и «совершенное преступление» – ст. 201)[210]. Независимо от преступлений, отмечала Екатерина, наказание не должно применяться только в качестве устрашающего средства. Именно такие наказания являются бессмысленными (т. к. смысл наказания заключается не в том, «чтобы мучить тварь чувствами одаренную» – ст. 205[211]) и бесполезными («страны и времена, в которых казни были самые лютейшие в употреблении, суть те, в которых создавались беззакония самые бесчеловечные» – ст. 206[212]).
При этом за любое преступление должно быть соответствующее наказание, преступник должен понести определенную долю страданий, заложенную в назначенном наказании. Эти страдания должны быть больше тех выгод, которые извлекаются преступником из совершенного преступления.
Преступника следует возвращать на путь истинный не только наказанием, но и другими способами: «Можно и тут сыскать способы возвратить заблудшие умы на путь правый: правилами закона Божия, любомудрия и нравоучения, выбранными и соображенными с сими умоначертаниями; уравненным смешением наказаний и награждений; беспогрешным употреблением пристойных правил честности, наказанием, состоящим в стыде, непрерывным продолжением благополучия и сладкого спокойствия. А если бы была опасность, что умы, приобыкшие ничем не укрощаться иным, кроме свирепого наказания, не могут быть усмирены наказанием кротким; тут бы надлежало поступать (внимайте прилежно сие, как правило, опытами засвидетельствованное в тех случаях, где умы испорчены употреблением весьма жестоких наказаний) образом скрытным и нечувствительным; и в случаях особливых излияния милости неотчужденных налагать за преступления казнь умеренную до тех пор, покамест бы можно достигнуть того, чтоб и во всех случаях оную умерить» (ст. 93)[213].
Ознакомительная версия.
