г) Ещё большим рвением в достижении карьерных целей отличался Виктор Павлович Кочубей (1768–1834), четвёртый участник Негласного Комитета. И если, Новосильцев стал карьеристом поневоле, во многом в силу разочарования в проводимой Александром I политике, невозможностью реализовать свои способности, то Кочубей был таковым с самого начала, хотя первое время и старался это скрывать. Родился он в 1768 г. в знатной семье и был племянником екатерининского канцлера А. А. Безбородко. Природа наделила Кочубея красивой внешностью, сметливостью, трудолюбием, доброжелательностью. Обладая хорошими манерами, ему не составляло большого труда вызвать симпатии к себе в любом обществе. По протекции дяди В. П. Кочубей в возрасте 24 лет был назначен послом в Константинополь, а затем вице-канцлером коллегии иностранных дел. Но вскоре над головой удачливого юноши сгустились тучи. В 1799 г. умер его дядя А. А. Безбородко, положение Кочубея резко осложнилось и в августе 1799 г. он был вынужден уйти в отставку, а через год получил назначение в Вену. В июне 1801 г. он возвращается в Россию и входит по приглашению императора в состав Негласного Комитета. Его соратники по Комитету, отдавая должное его уму, выделяли его стремление к карьере, как главную черту его характера.[110] Недаром, если другие члены Негласного Комитета получили посты товарищей министра, Кочубей соглашался только на министерский портфель. В конце концов он стал министром внутренних дел. В целом его деятельность на этом посту принесла неплохие результаты. Главной его заслугой следует считать борьбу с коррупцией и злоупотреблениями чиновников, выдвижение умных и способных людей на важные посты (М. М. Сперанский, М. Л. Магницкий, Ф. П. Лубяновский). Кочубей умел подбирать людей, ценил их заслуги и оставался верен своему выбору. Однако, чрезмерное подобострастие и приспособленчество коробили даже Александра, что и стало одной из причин разрыва отношений с Кочубеем и его отставки в 1807 г. Кроме того, в 1812 г., когда Кочубея предложили на пост председателя Комитета Министров, Александр отказался это сделать под предлогом того, что Кочубей – человек неискренний и коварный.
Однако во время новой «либеральной волны» Кочубей вновь пришёлся ко двору и в 1819 г. второй раз получил пост министра внутренних дел, в должности которого пробыл до 1823 г., когда вновь ушёл в отставку, на этот раз добровольно, не видя дальнейших перспектив в своей деятельности. Справедливости ради следует сказать, что при своем карьеризме и приспособленчестве Кочубей никогда не оставлял либеральных принципов, выработанных в молодости и по мере возможности старался претворять их в жизнь. Недаром, именно его Николай I поставил в 1826 г. во главе Секретного Комитета по подготовке проектов государственных преобразований, а в 1827–1834 гг. В. П. Кочубей был председателем Государственного Совета, в должности которого он и умер.
Таким образом, участники Негласного Комитета были людьми совершенно разными, каждый имел свои собственные цели и стремления. Но было у них и нечто общее.
Во-первых, все они были выходцами из аристократических семейств, получили прекрасное образование в духе Просвещения;
Во-вторых, почти все «молодые друзья» побывали за границей и на примере двух наиболее передовых стран (Англии и Франции) на практике познакомились с конституционной политической системой, а некоторые (Строганов – во Франции, Чарторижский – в Польше) принимали непосредственное участие в борьбе за претворение этих идеалов в жизнь.
В-третьих, почти все «молодые друзья» воспитывались за пределами России. В результате они имели недостаточное представление о российской действительности, и не представляли в полной мере сложности тех проблем, с которыми им предстояло столкнуться. Помимо этого, «молодые друзья» имели разные мотивы своей деятельности.
Всё это вместе взятое и определило преимущества и недостатки созданного в июне 1801 г. Негласного Комитета. Однако, основы его были заложены в 1797 г., когда начал функционировать кружок «молодых друзей». Целью его было воздействие на общественное мнение в духе просветительских идей, чтобы подготовить его к будущим переменам.[111]
С этой целью на средства Александра было организовано издание «Санкт-петербургского журнала» (редакторы – А. Ф. Бестужев и И. П. Пнин), в котором на протяжении года публиковались выдержки из произведений просветителей и их последователей в России. Напомним, что А. Ф. Бестужев – отец пяти будущих декабристов Бестужевых, И. П. Пнин – последовательный сторонник А. Н. Радищева.
Кроме того, решено было привлечь к разработке будущих реформ наиболее авторитетных государственных деятелей, зарекомендовавших себя сторонниками Просвещения и либерализма. На осторожные предложения «молодых друзей» откликнулись два маститых сановника – дядя Кочубея канцлер Александр Андреевич Безбородко и бывший глава Коммерц-коллегии граф Александр Романович Воронцов.
Записка А. А. Безбородко «О составлении законов Российских» предлагала усовершенствовать законодательную деятельность государственной власти. В записке были сформулированы основные цели и задачи ближайших реформ, которые «молодые друзья» взяли на вооружение. Итак, каковы эти задачи?
Безбородко предлагал удалить наиболее опасные для государства черты крепостного права: ослабить элементы рабовладения; регламентировать крестьянские повинности; запретить продажу крестьян без земли, ограничить число дворовых, предоставить гарантии крестьянской собственности на движимое имущество. Всё это должно было быть увенчанным изданием особой Жалованной грамоты для крестьянства подобно Жалованным грамотам дворянству и городам;
Кроме того, он предлагал облегчить положение торгово-промышленных слоев города – для этого нужно уменьшить пошлины, предоставить свободу передвижения по стране и за её пределами;
Следующее положение касалось преобразования государственного аппарата, создания сословного законосовещательного представительного учреждения, введения в будущем в состав Сената представителей не только дворян, но и других сословий, т. е. предлагалось сделать Сенат представительным всесословным органом; создания системы местного самоуправления, депутаты от органов которого будут первоначально рассматривать новые государственные законы в местных Собраниях депутатов, направляемые затем для обсуждения в Общее Собрание Сената и императору.[112]
В историографии этот проект оценивается по-разному. Марк Раев считал, что «Безбородко хотел не только реформировать государственные учреждения, но и постепенно изменить социальную структуру общества, что должно было гарантировать безопасность личности и собственности большинству подданных».[113] Однако, П. С. Грацианский, возражая М. Раеву, считает, что для такого утверждения нет оснований, т. к. «Безбородко не покушался на основы феодального строя, а некоторое ограничение прав помещиков вряд ли можно назвать ломкой социальной структуры».[114]
Конечно, вряд ли Безбородко намеривался резко изменить социальную структуру общества, его намерения явно столь далеко не шли. Но с другой стороны, выполнение плана Безбородко могло стать первым шагом на пути изменения этой самой социальной структуры. Так что, по-своему правы оба исследователя.
«Молодые друзья» с восторгом встретили этот проект, который стал основой их программы реформ.
Примерно в это же время свой проект реформы Сената представил Александр Романович Воронцов (1741–1805). Будучи в 1762–1768 гг. послом в Англии и Голландии, Воронцов имел возможность наиболее полно ознакомиться с принципами конституционной монархии. Используя свой опыт и знания, Воронцов предлагал наделить Сенат функциями посредника между государем и народом, предоставив ему также право выдвигать кандидатов на посты президентов коллегий, губернаторов и т. д. Данное положение явно напоминает проект Д. М. Голицына 1730 г. и проекты Н. И. Панина. В заключение своего проекта Воронцов предлагал издать «коренные законы, заимствовав их из существующих в Англии», как-то: Grande Charter, Habeas corpus act, согласуя их, однако, с особенностями существующего законодательства.[115] Мысли, высказанные в этом документе, позволяют считать «Записку» Воронцова одним из источников «Жалованной Грамоты» 1801 г. Сходные идеи Воронцов излагал в еще одной записке «О России в начале нынешнего века».[116] Им же написано «Рассуждение о непродаже людей без земли»[117], созвучное с идеями Александра I, изложенными в рескрипте Академии Наук 1801 г.
В 1801 г. после воссоздания кружка «молодых друзей» под именем Негласного Комитета, ими был разработан с использованием этих рекомендаций достаточно чёткий план преобразований. Вначале предполагалось посвятить несколько заседаний Комитета обзору состояния дел в империи, затем приступить к разработке «реформы в администрации во всех её областях», наконец, выработать проект Конституции, состоящей из трёх частей: прав, способов пользования ими и гарантий, главная из которых – обеспечение права собственности всему населению.[118] И на первых порах члены Негласного Комитета пытались полностью следовать этому плану. Чтобы составить представление о реальном положении дел в стране, в разные регионы России, особенно отдалённые, были направлены доверенные лица или организованы сенатские ревизии, которые должны были следовать специальным инструкциям, разработанным в Негласном Комитете. Например, в инструкции от 9 июня 1801 г. сенатору Селифонтову, направленному для проведения ревизии в Сибирь, указывалось следующее: «Вы должны ознакомиться с нравами и обычаями местных жителей, справиться о силе и действии существующего управления с местными нуждами, разобраться в отправлении повинностей, в правом суде, в самом образовании и просвещении, убедиться, наконец, что люди живут под добрым и радеющим о них правительстве… Ваши предложения об изменениях в системе управления Сибирью доложить немедленно по прибытии».[119] И позже деятели Негласного Комитета не раз возвращались к идее сбора информации о реальном положении дел в государстве. Так во время подготовки министерской реформы П. А. Строганов писал о целях создания министерства внутренних дел: «Первая забота министерства должна состоять в собирании всех нужных сведений к тому, чтобы приступить к полезным реформам…».[120] При подготовке реформ планировалось использовать соответствующий зарубежный опыт,[121] а также привлечь представителей общественности. В этой связи интересна докладная записка П. А. Строганова об ускорении решения запутанных дел в Сенате., датируемая 1801 г. В ней он предлагает весьма оригинальный способ: особо запутанные и обширные дела направлять без указания имён истца и ответчика (как залог объективности при решении дела) в специальную экспертную комиссию, состоящую из нечётного числа лиц (3, 5 и т. д.). Комплектоваться она должна из «лиц честных и сведущих в законоведении», прежде всего, профессоров права. Эксперты должны решить дело большинством голосов. Если случай особо сложный, то предлагалось подключить иностранных специалистов, предварительно переведя материалы дела на иностранный язык.[122] И привлечение общественности, и использование зарубежного опыта нельзя не признать прогрессивным. Ничего подобного в российской политической практике до этого не было (во всяком случае, именно в таком сочетании).
