Во время испанского похода Антонио де Лейва Агриппа, участвуя в его войске, чародейством способствовал, будто бы, успеху всех предприятий имперской армии. Антонио де Лейва после того представил Агриппу Карлу V, и чародей осмелился предложить императору снабдить его большими средствами с помощью магических операций. Конечно, Карл V с негодованием отверг это предложение, и Агриппа должен был спастись бегством от справедливого гнева императора.
Часто, во время своих переездов, Агриппа расплачивался в гостиницах деньгами, которые имели все признаки подлинных. Конечно, по отъезде философа монеты превращались в навоз. Одной женщине Агриппа подарил корзину золотых монет; на другой день с этими монетами произошло то же самое: корзина оказалась наполненной лошадиным навозом.[59]
Во время пребывания Агриппы в Лувене один из учеников философа проник, с помощью его жены, в его кабинет. Там, пользуясь книгой магических заклинаний, он вызвал демона. Но ученик не имел никакой власти над демоном, и тот в ярости бросился на юношу и задушил его. В эту самую минуту Агриппа вернулся. Поняв, что ему грозит обвинение в убийстве юноши, Агриппа немедленно приказал демону войти в тело убитого и, выйдя из дому, отправиться на людную площадь. Там демон покинул тело ученика, и оно пало на землю бездыханным. Многочисленные же свидетели этого явления могли подтвердить, с полным убеждением, что бедный юноша умер скоропостижно и что Агриппа в его смерти не повинен.[60]
Рассказывали, что однажды Агриппа читал лекцию во Фрейбурге в 10 час. утра, и в тот же самый час он же начал чтение другой лекции в Понт-а-Муссоне (Pont-a-Mousson, в латинизированной форме Pontimussi), на расстоянии многих миль.[61]
Агриппе приписывали способность вычитывать на диске Луны о событиях, совершавшихся на всех концах света, или получать об них сведения через своих домашних демонов. Жан Вир, ученик Агриппы, объясняет эту осведомленность гораздо проще: обширной перепиской, которую вел Агриппа с учеными всех стран.
Смерть Агриппы также окружена легендой.
Павел Иовий рассказывал, что у Агриппы была собака с кличкой Monsieur, которая была не что иное, как демон, обращенный чародеем в образ собаки. Чувствуя приближение смерти, Агриппа подозвал собаку к своей постели, снял с нее ошейник, на котором были каббалистические знаки, и сказал: «Поди прочь, проклятое животное, из-за тебя я погиб!» Собака тотчас выбежала из дома, бросилась в реку и утонула. Вир объясняет, что Monsieur был самым обыкновенным псом, так же как и другая любимая собака Агриппы с кличкой Madame.
О смерти Агриппы исторические известия современников расходятся. Есть, напр., совершенно недостоверное известие (Thévet), будто он умер в Лионе. Оно опровергается категорическим свидетельством Вира. Другие биографы Агриппы (Jovius) говорят, что он умер в Гренобле, в гостинице. Согласно исследованиям Ги Аллара (Guy Allard, p. 1645 г., ум. 1716 г.) Агриппа умер (с чем согласен и Орсье) в Гренобле, в доме Франсуа де Вашона. По исследованиям же некоего Шорье, жившего одновременно с Алларом, Агриппа скончался в Гренобле, но в другом доме, на улице des Clercs, принадлежавшем тогда члену парламента Феррану, где в 1457 г. умер известный юрист Ги Пап (Aug. Prost. «Corneille Agrippa», II, 404–6).
Легенда об Агриппе с течением лет все разрасталась. Раблэ изобразил своего современника в злой карикатуре, в лице шарлатана Her Trippa. Сирано де Бержерак, в одном из своих писем, заставлял даже дух Агриппы творить чудеса.[62] Отголоски этих сказаний доходят до начала XIX века.
Благодаря трудам новых историков, личность Агриппы начинает выходить из тумана долго окружавшей его легенды. Прочтя хотя бы биографический очерк Орсье, уже нельзя видеть в Агриппе ни чародея, всю жизнь проведшего в общении с нечистой силой, ни только шарлатана, тридцать лет морочившего и простой народ и королей хитрыми проделками и искусными фокусами. Мы знаем теперь не того Агриппу, которым пугали детей в XVI веке, не чернокнижника, водящего на привязи дьявола в виде собаки, но Агриппу, неутомимого трудолюбца, энциклопедически образованного ученого, бесстрашного и честного мыслителя, прекрасного стилиста и язвительного памфлетиста.
Агриппа не был чужд предрассудков своего времени, – но кто же в силах вполне от них освободиться? – Агриппа вел жизнь искателя приключений, был неуживчив, надменен, любил споры и не уступал своим противникам ни в чем, – но таков был дух эпохи, той славной эпохи, когда конквистадоры завоевывали Новый Свет, когда создавались новые империи, когда жили Кортец и Бенвенуто Челлини. Желчность Агриппы, непримиримость его ненависти искупались его нежной любовью к жене, к «ангелоподобной» Жанне-Луизе, и к семье; некоторое лицемерие, которое случалось проявлять Агриппе, его некоторая неразборчивость в выборе покровителей, оправдывается тяжелыми условиями его жизни, постоянной нуждой, доходившей порой до нищеты, гонениями со стороны сильных врагов, черной неблагодарностью, какой ему платили люди, пользовавшиеся его услугами. А все «чародейства» Агриппы, право, искуплены его беспощадной критикой шарлатанства современных ему магов и тем благородством, с каким он, рискуя собственным благополучием, – а может быть, и жизнью, – бросился на защиту бедной крестьянки из деревни Войпи, обвиненной в колдовстве.
* * *В своем трехтомном труде «О тайной философии» Агриппа впервые объединил все оккультные науки в единую систему. В этом сочинении он изложил учение о магии, основанное на представлении о взаимосвязи всех вещей, объединив в целостную систему тайные знания – герметику, магию и астрологию – и связав с ними неоплатоническое и каббалистическое учения. Прежде всего он опирался на непререкаемые авторитеты – Платона, Аристотеля, Цицерона и других философов, на которых он сам постоянно ссылается. Большой фактический материал позаимствован им из огромного фундаментального труда Плиния Старшего «Естественная история». Не пренебрегал мыслитель и художественной литературой.
Цель Агриппы состояла в том, чтобы превратить магию из сверхъестественной науки в естественную. Магические операции, считал он, должны быть включены в состав физики, математики и теологии. Учение о взаимной симпатии и антипатии Агриппа возвел в степень всеобщего закона природы. Такую систему с более или менее заметными вариациями мы обнаруживаем у всех теоретиков позднейшего времени.
Несмотря на то что именно Агриппа Неттесгеймский во многом явился прообразом знаменитого гётевского Фауста, он отнюдь не самый значительный из магов Ренессанса, а его труд вовсе не учебник по магии, как его иногда называют. Трактат не дает подробного описания технических процедур и, вопреки своему названию, не представляет собой основательный философский труд. Действительно серьезные маги – например, Джироламо Кардано – относились к нему с презрением. Тем не менее трактат Агриппы «О тайной философии» – первый пригодный к употреблению и, насколько это позволяет предмет, ясно изложенный универсальный свод магии Ренессанса.
Сочинение состоит из трех книг. Первая посвящена магии мира элементов; вторая – небесной магии (астрологии) и третья – ритуальной магии (теологии). В этом издании приводится его первая книга – «Естественная магия», наиболее полно представляющая собой дальнейшее развитие идей Марсилио Фичино и Джованни Пико делла Мирандолы.
Агриппа Неттесгеймский
О тайной философии
Книга первая
Естественная магия
К словам природы будь не глух —
И ты узнаешь ход светил.
И дух твой будет полон сил,
Когда ответит духу дух!
И. В. Гёте. «Фауст» (В переводе Н. Холодковского)
Глава первая
О том, как в трех книгах раскрываются три стороны магии[63]
Мир состоит из трех уровней: элементарного, небесного и интеллектуального.[64] В каждом низшем все управляется высшим и получает его влияние, изливаемое Архетипом и Создателем всего через ангелов, небеса, звезды, элементы, животных, растения, металлы, камни, перенося в нас таким образом всемогущую силу. Вот почему мудрые не без основания верят в то, что мы можем естественно восходить по тем же ступеням через каждый из этих миров до мира самого Архетипа – Творца всех вещей, первопричины и управителя всего. И мы можем располагать не только теми свойствами, которые уже присущи наиблагороднейшим вещам, но сверх того еще и извлекать новые свыше. Мы это делаем, когда пытаемся открыть свойства мира элементарного посредством медицины и естественной философии, используя различные смешения видимого. Небесные свойства познают посредством лучей и благодаря влиянию вышнего мира, следуя правилам и дисциплине астрологов и математиков, и, наконец, укрепляют и утверждают некоторыми святыми религиозными церемониями и могуществом различных духов.
