Полдня потратила Лиза на поиски транспорта, пока не уговорила одного извозчика отвезти ее до села на границе.
— В деревню заезжать не будем, я довезу вас до окраины и вернусь назад.
— Но почему? — удивилась Лиза.
— Плохая слава об этом месте ходит, гражданка. Там живут опасные люди. Занимаются контрабандой и другими темными делами. Случалось, и пропадали там люди. С месяц назад направили к нам учительницу. И она, и извозчик как в воду канули.
Он взмахнул кнутом:
— А вы, небось, тоже учительница?
— Как вы узнали? — спросила Лиза.
— Разных людей приходится возить, вот и стараешься определить, кто и сколько заплатит.
— Понятно.
Пожилой извозчик был разговорчив. Рассказывал всякие истории, расспрашивал Лизу о ее жизни. Даже спеть попытался. Лиза смеялась. Подъехали к колодцу, находящемуся в тени ветвистых дубов.
— Передохнем малость, напоим лошадей и двинемся дальше, до села осталось километров десять, — пояснил извозчик.
Он распряг лошадей, снял с брички переднее сидение, обтянутое потертой кожей, и положил на землю.
— Садитесь, гражданка, в холодок, отдыхайте.
А сам стал наливать воду в деревянное корыто. Лиза прислонилась спиной к дубу, вытянула отекшие от долгой езды ноги и наблюдала за дятлом, долбившим на соседнем дереве кору. Думала: «Как встретят в Германии? Вроде все сделано, как надо».
— Ой, пустите! — услышала Лиза крик извозчика и резко вскочила на ноги. Двое здоровенных заросших мужчин держали извозчика за руки, а третий вел лошадей к бричке.
— Кого везешь? — спросил пропитым голосом один из них.
— Учительшу, учительшу, — повторял испуганный извозчик.
— Хорошая баба, вот она нас кое-чему и научит сегодня.
«Бандиты, — осенило Лизу. — Мне только их сейчас не хватало».
Оружия у бандитов в руках не было, значит, надеются на свою физическую силу. «Как некстати, придется ликвидировать», — решила Лиза.
— Граждане, отпустите нас, я вам денег дам. Тот, кто запрягал лошадей, засмеялся.
— Деньги мы возьмем, не беспокойся. А отпустить никак нельзя. Свечку за упокой поставить можно. Иных просьб не принимаем.
Извозчик, поняв, что ему конец, перестал сопротивляться и беззвучно плакал.
Один из бандитов приблизился к Лизе.
— В карманах что-нибудь есть? — и, не дожидаясь ответа, протянул руку.
Лиза резко захватила его правую руку, применив прием. Бандит дико взвыл и с переломанной рукой покатился по траве.
Этот пока не опасен. «Не менее пяти минут длится болевой шок», — вспомнила она слова своего учителя Манодзи. Мигом выхватила «вальтер» и во весь голос крикнула:
— Руки вверх, гады! Если хоть один из вас шевельнется, сразу получит пулю в лоб.
Бандиты подняли руки. Извозчик подбежал к Лизе и стал упрашивать:
— Стреляй, стреляй!
— Успею, проверьте, есть ли у них оружие.
Извозчик обыскал двоих. У одного из-за пояса вытащил обрез, прикрытый пиджаком, а из кармана — охотничий складной нож. У другого в боковом кармане нашел кинжал.
Бандит с переломанной рукой, сидя, раскачивался и тихо стонал. Извозчик подошел к нему, пнул в бок ногой.
— Вставай, гад! Оружие есть?
Тот с трудом поднялся и показал левой рукой на правый карман брюк. Извозчик вынул оттуда наган, засунул себе за пояс и, упираясь обрезом в живот грабителя, обыскал его. Больше оружия не было.
— Иди к ним.
Поддерживая сломанную руку, бандит медленно подошел к своим товарищам. Извозчик не спускал с них глаз.
— Что будем делать с ними, учительша?
— Веревка есть?
— Есть. На случай поломки.
— Хорошо. Возьми веревку, вожжи, поведем в тот конец рощи.
Извозчик освободил вожжи, вытащил из-под сиденья скрученную пеньковую веревку. Повели бандитов в глубь рощи, подальше от дороги.
Лиза с пистолетом в руках следила за бандитами. Извозчик по очереди привязал каждого к дереву. Затем пообрывал на них рубахи, изготовил кляпы и позатыкал рты. Чтобы не смогли вытолкнуть языком, полосками рубах подвязал нижнюю часть лица.
Лиза объявила:
— Хотите жить — стойте тихо! Понятно?!
В ответ все трое закивали головами.
Вернулись к повозке с лошадьми. Извозчик преданными глазами смотрел на свою спасительницу. Лиза открыла свою сумку, вытащила пачку денег.
— Возьмите. Здесь хватит на хороших лошадей и новую бричку. Мне оставьте одну в упряжке, на другую садитесь верхом и скачите домой. Дальше я поеду одна. Лошадь перед деревней поверну в обратном направлении, может, вернется.
Мужик переоборудовал упряжку, поблагодарил Лизу, вскочил верхом на лошадь и поскакал по дороге в сторону города.
Не доезжая с полкилометра до Волчьего, Лиза повернула лошадь назад, стегнула ее хлыстом и заспешила к селу. На улице было уже темно, и она с трудом отыскала нужный ей дом.
Открыла калитку, залаяла собака. На крыльцо вышел хозяин.
— Кого там носит? — недовольно окликнул.
— Я по поводу овечьего молока, дедушка.
— Ты? — удивился старик. — Ну и девка! Многих я отвозил в город, да почти никто не возвращался. Ну и молодец! Добралась! Слава богу.
— Могла и не добраться, — произнесла Лиза.
— Что так? — прищурился старик.
— В километрах десяти от села напали трое бандитов.
— От гады! Где они?
— Привязаны к деревьям в глубине рощи, живы. Один, правда, со сломанной рукой.
— Который?
— Рыжий, лохматый.
— Да это же мой племяш! Говорил подлецу — неделю не смей баловать на дороге, пока ты не вернешься. Не послушал. Я ему задам! Как же ты с ними, паразитами, справилась? У них обрез и наган.
— Справилась. Вначале хотела всех перестрелять, а дотом подумала: вдруг среди них ваш родственник? Жаль обижать такого гостеприимного дедушку.
— Спасибо, дочка. — Старик низко поклонился ей. — Век не забуду. Один он из родни остался. Отдыхай, а я быстро смотаюсь, развяжу их, небось комары заели. — Хозяин хлопнул дверью.
Миллер легла на топчан, стоявший у стены, и долго не могла заснуть. Сорок километров плохой дороги и нервное напряжение давали знать. Едва заснула, как услышала во сне какие-то шорохи. Открыла глаза: в комнате за столом сидели дед и трое бандитов.
— А-а-а, крестники уже здесь, — поднялась Лиза с топчана.
— Прости нас, барышня, черт попутал. Не послушали дядю. За то, что жизнь сохранила, век будем за тебя бога молить. — И рыжий перекрестился левой рукой.
— Чем крестишься, дурень! — заорал дед и стукнул изо всех сил рыжего по спине.
— Не дерись, дядь, правая-то у меня сломана.
Лиза улыбалась.
— Ты у колодца говорил, что я вас кое-чему научу. Как урок?
— Такого на своем веку я еще не видел. Одна баба, а трех таких мужиков в бараний рог скрутила.
— Когда выходим? — спросила Лиза хозяина.
— Хоть сейчас.
— Я готова. Прощайте, разбойнички. Пусть мой урок не пройдет вам даром.
Ночь была темная и безветренная. «Хотя бы не заблудиться», — мелькнула мысль.
Переходили границу долго и осторожно. Лиза знала, что пограничники предупреждены, но чтобы не вызвать подозрения, вела себя так, как должен это делать человек, переходящий границу. Ее сопровождающий даже вскрикнул от испуга, когда она неожиданно упала в траву, одновременно вытаскивая пистолет. Он лежал рядом, внимательно всматриваясь в заросли кустарника. Не выдержав, прошептал:
— Вы заметили кого-то?
— Не знаю. На бугру зашевелился кустарник. Проверьте, я прикрою вас.
Сопровождающий пополз к бугру. Минут через десять он вернулся.
— Вокруг тихо.
— Идите вперед, — приказала Лиза.
На той стороне уже с неделю ее ждала машина. В Берлине, видимо, не терпелось узнать подробности провала Карла Миллера.
В самолете Эльза поудобнее расположилась в кресло, пристегнулась ремнями и закрыла глаза. Уже сквозь дремоту почувствовала, как самолет оторвался от земли. Под ровный гул мотора заснула. Очнулась от чьего-то голоса,
— Фрау, проснитесь, прилетели. — Рядом стоял пилот.
— Спасибо. Уже утро?
— Да, мы у аэровокзала.
Эльза спустилась по трапу на бетонную полосу. У самолета ее встретил улыбающийся Крамер.
— С благополучным прибытием домой. Если вы и дальше будете такими же темпами подыматься вверх, то скоро перегоните начальника отдела.
— Здравствуйте. Ганс! Не говорите глупостей. Во-первых, я к этому не стремлюсь, а во-вторых, вы любите все преувеличивать. Куда мы сейчас?
— В пансион. Только семь утра. Примете ванну, переоденетесь и поедем к штандартенфюреру Штольцу.
— Хорошо.
— Как в России?
— Тяжело. Группа почти полностью ликвидирована. Осталось пять человек. Отец застрелился.
— Вечная память Карлу Миллеру, — склонил голову Крамер. — В родном городе побывали?
