Ознакомительная версия.
Меркатору, по его же словам, источником знаний о Севере служили помимо Плиния, какие-то другие писатели и уже упоминавшиеся «грубо начерченные» карты. Что же это за писатели? Об одном из них Меркатор сам упоминает в письме в Оксфорд – это авторитетный ученый-географ из Антверпена Авраам Ортелиус. Известно, что он помогал Меркатору в подборе материалов при составлении карт.
Другим писателем являлся путешественник Якоб Кнойен, автор сочинения «Belga Linquica», которое не дошло до нас. В него было включено самое раннее сообщение о полярном плавании одного оксфордского священника. Сочинение Кнойена (а именно о нем упоминает в письме Меркатор), было позднее использовано известным картографом и его сыном при составлении тех самых знаменитых карт 1554 и 1595 годов.
Но еще раньше о сочинении монаха-путешественника под названием «Счастливое открытие, добровольно осуществленное от 54 градусов вплоть до полюса» имел сведения другой, но менее известный, картограф Ян Рюиш. Вероятно, в то время еще существовал оригинал этого сочинения. В 1508 году на своей карте мира в районе Северного полюса он сделал надпись следующего содержания: «В книге «De inventione fortunata» («Счастливое открытие…») можно прочесть, что у Северного полюса возвышается высокая скала из магнитного камня окружностью в 33 немецкие мили. Ее омывает текучее всасывающее море, из которого вода там, как из сосуда, изливается вниз через отверстия. Вокруг расположены четыре острова, из которых два обитаемы. Пустынные обширные нагорья высятся вокруг этих островов на протяжении 24 дней пути, и на них совсем нет человеческих жилищ».
Меркатор через Якоба Кнойена хорошо знал сочинение «Счастливое открытие» и использовал его при составлении карты 1554 года, а позднее его сын – в 1595 году. Меркатор показал Северный полюс в виде скалы, окруженной морем, среди которого возвышались четыре крупных и 19 мелких островов.
Более того, кроме Кнойена, о Полярном материке хорошо знал еще один известный ученый – французский математик, астроном и географ Оронций Финей. На его карте 1532 года изображена в Южном полушарии Антарктида, а около Северного полюса – мифические острова, названные современными исследователями Гипербореей, с горой на Северном полюсе.
Если смотреть на эти карты, изображение мнимой Гипербореи абсолютно одинаково у всех сочинителей и картографов – у Якоба Кнойена, Оронция Финея и у Меркатора. Позднее подобное изображение Полярного архипелага появится у современника Меркатора и его подражателя, английского математика и астролога Джона Ди. Он тоже увлекался составлением карт, и его внимание, естественно, сразу привлекла работа Меркатора. Когда в 1577 году он обратился к знаменитому картографу с просьбой сообщить, откуда он взял данные о районе Северного полюса, тот не замедлил с ответом.
Из письма Меркатора стало известно, что в изображении Северного полюса он опирался на два источника: сочинение «Счастливое открытие» францисканского священника и на средневековый труд «Деяния короля Артура». Здесь имелось в виду, по мнению исследователей, широко известное раннесредневековое сочинение епископа Гальфрида Монтмунского под названием «История бриттов», где рассматривались легенды об этом короле. Причем с обоими сочинениями, сообщал Меркатор далее в письме, он познакомился (внимание!) не непосредственно, а из сочинения уже упомянутого Якоба Кнойена, которое до нас не дошло, т. е. через вторые руки.
Вот вам древние карты и сочинения, которые послужили Меркатору источниками для изображения мифической Гипербореи и горы Меру, а затем – основанием для фантастических домыслов современных писателей – беллетристов.
Из сочинения Якоба Кнойена Меркатор узнал, что монах-путешественник имел при себе астролябию, с помощью которой определял широту посещенных им мест, в частности островов у норвежского побережья. Но большинство исследователей сходятся в одном, что севернее Лофотенов или, возможно, района Будë мореплаватель не заходил в своем плавании. И, очевидно, сведения о Крайнем Севере путешественник представил на основании широко распространенных в те времена слухов о неизвестных островах (Туле античных писателей, сочинения Адама Бременского, Саксона Грамматика, других сочинителей) и о «магнитной горе» у Северного полюса.
Легенда о магнитной горе возникла в древние времена. Сообщения о ней есть у Плиния (Plin. N. H., II, 98) и Птолемея (Ptolemaus, VII, 2). У всех европейцев, кто сталкивался с непонятным явлением магнитной стрелки (намагниченной иглы) всегда поворачиваться и указывать одно и то же направление, постепенно стали рождаться легенды о существовании неведомой магнитной горы, расположенной где-то на Севере. Для жителей Южного полушария стрелка показывала, естественно, на юг.
Первоначально, видимо, полагали, что магнитная гора «безобидна», и это нашло отражение в народной поэзии. Но вскоре мифическая магнитная гора превратилась в одну из самых ужасных опасностей, грозящих мореплавателям, и ей стали приписывать гибель бесчисленного числа кораблей. Однако найти ее никто не мог.
Так как ее в известных водах до Гренландии и Свальбарда (Шпицбергена) обнаружить не удалось, то мнимое местонахождение мифической горы постепенно отодвигалось все дальше на север. Затем стали предполагать, что магнитная гора вообще находится на Северном полюсе, а позднее стали приписывать даже самой Полярной звезде.
Это представление о магнитной горе сохранилось в течение нескольких веков и получило свое отражение на картах Герарда Меркатора и у других картографов позднего Средневековья. Кстати, если внимательно посмотреть на карту Меркатора, легко можно обнаружить не одну, а даже две горы.
Объяснение этому дает сам картограф в упомянутом выше письме к английским коллегам из Оксфорда: «Я выяснил из достоверных магнитных наблюдений, что магнитный полюс находится не очень далеко за Табином. Вокруг этого полюса и вокруг Табина много скал, и плавание там очень трудно и опасно».
Так что Меркатор на своей знаменитой карте, в первую очередь, изображал магнитную гору, притягивающую стрелку компаса, а не мифическую Меру – «вселенскую гору прапредков индоевропейских народностей».
Конечно, нужно отдать должное великому картографу. На его карте Кольский полуостров впервые изображен удивительно точно, в отличие от других карт, составленных его современниками. Взять того же Олауса Магнуса, где на «Морской карте» Кольский полуостров показан как сомкнутый обоими концами с материком перешеек между Ледовитым океаном и Белым морем, а то, в свою очередь, представлено как внутреннее озеро.
Но все же, откуда у Меркатора были такие прекрасные представления о Севере, как он сумел правильно изобразить не только Кольский полуостров, но и полярное побережье Северного Ледовитого океана, называемого в то время Скифским морем, и самое удивительное – указал пролив Аниан между Америкой и Азией.
В таком случае, источником для таких сведений явились, вероятно, те самые «грубовато начерченные» древние карты (или копии их), о которых он упоминал в своих письмах. Кто же мог их нарисовать и как они попали ему в руки?
* * *Для наших историков не является большим секретом, что большинство западноевропейских ученых-исследователей и писателей всегда старалось принизить роль русских путешественников (как морских, так и сухопутных) в мировых географических открытиях. В том числе ими незаслуженно были «забыты» первооткрыватели северных островов и морей – русские мореходы.
Как известно из древнерусских летописей новгородцы уже в IX веке проникли на древнюю землю угро-финских племен, прозванную позже Заволочьем. Они узнали о несметном количестве пушных зверей, еще не пуганных человеком, об огромных косяках рыбы, жирующих в больших глубоких реках и озерах, о необычных животных, обитавших в местных морях и имевших удивительный «рыбий зуб», пользующихся огромным спросом у заморских купцов. Искусные кораблестроители, новгородцы не боялись выходить на промыслы в негостеприимное Студеное море, постепенно осваивали неизвестные берега.
В летописях сохранились первые письменные сообщения о таких плаваниях. Одно из них для потомков сохранил архиепископ Новгородский Василий, известный ранее в миру под именем и прозвищем Григория Калики. В 1347 году Василий закончил одно из своих посланий, где описал первые дальние морские путешествия древних новгородцев.
Первые сведения о появлении новгородцев на Кольском полуострове относятся к еще более раннему периоду, к 1216 году, об этом упоминается в Новгородской летописи одной строкой, что «Сьмьюна Петриловиця Тьрьского даньника» убили в Липицкой битве.
Новгородцы стали появляться и на границе с Норвегией. О первом появлении новгородцев у границ Норвегии упоминается в древнейшей скандинавской летописи «Гулатинская Правда», составленной около 1200 года, где говорится, что норвежцы самой северной провинции – Халоголанда, как уже знаем, промежуточного пункта следования всех норвежских викингов для грабежей Биармии, должны держать морскую стражу на востоке. Вероятно, необходимость содержания пограничного охранения восточной оконечности Халоголанда была вызвана появлением новгородцев, проникших на Север в поисках новых данников. Из другой норвежской летописи, «Исландские анналы», известно, что в 1316 и 1323 годах новгородцы доходили даже до современного Трондхейма.
Ознакомительная версия.