Из зарубежных новинок следует отметить работы Мануэля Кастельса, в которых анализируются объективные причины того, почему Советский Союз не смог перейти в стадию полноценного «информационного общества».[35] В кругах западной буржуазно-либеральной общественности этот автор считается «социологом-постмарксистом». В качестве официального советника российского правительства в 1991–1993 гг. Кастельс имел возможность посещать предприятия и организации советской электронной отрасли, наблюдать их развал и собирать сведения о научно-техническом потенциале бывшего СССР. Подлинная причина деградации российской электроники, по мнению Кастельса, произошла отнюдь не из-за экономического хаоса и полукриминальной приватизации, а из-за того, что «Советский Союз пропустил революцию в информационных технологиях, которая сформировалась в мире в середине 1970-х».
Исследование, которое Кастельс в 1991–1993 гг. провел совместно со Светланой Наталушко на предприятиях микроэлектроники в Зеленограде и в исследовательских институтах Сибирского отделения РАН, показало, что разрыв между советскими и западными электронными технологиями (несмотря на высокий уровень подготовки научного и инженерного персонала) составлял не менее 20 лет. «Я считаю, – пишет он, – что жесточайший кризис, который сотрясал основы советской экономики и общества, начиная с середины 70-х годов, был выражением структурной неспособности этатизма и советского варианта индустриализма обеспечить переход к информационному обществу».[36]
В монографии Стивена Юдсина оценивается роль Ф. Г. Староса и И. В. Берга и, соответственно, советской военно-технической разведки, в создании советского аналога американской Silicon Valley – крупнейшего в Европе научно-производственного центра микроэлектроники в подмосковном Зеленограде.[37] Основным источником, которым пользовался коллега Юдсин, являются магнитофонные записи бесед с Иосифом Бергом (настоящие имя и фамилия – Джоел Барр), сделанные после его возвращения в США. Никаких документов, подтверждающих истинность своих оценок и суждений, респондент не предъявил. Ясно и то, что сведениями о каких-либо государственных и военных секретах СССР мистер Барр не располагал, а просто выдумывал их для придания значительности собственной персоне.
Существенным недостатком всех известных на сегодняшний день обобщающих работ, посвященных истории становления и развития отечественной электроники в общеисторическом, экономическом и военном аспектах, является крайняя узость источниковой базы. И проблема тут даже не в том, что какие-то документы не успели «рассекретить», а в том, что единого документального комплекса источников архивного хранения по данной теме не существует. Есть разрозненные коллекции документов, находящиеся в разных архивах и разных фондах, относящиеся к разным историческим периодам и к разным ведомствам. Задача создания комплекса репрезентативных первоисточников по истории отечественной электроники – не из легких, и, вероятно, потребует долгих лет кропотливого труда многих исследователей.
Вопроса о том, с чего начинать, ни у кого не возникает. Разумеется, с Александра Степановича Попова и Радиотелеграфных мастерских Кронштадтского Порта. Однако не все так просто. Если рассматривать отечественную электронику в качестве структурированной отрасли общественного производства, то время ее возникновения придется передвинуть на полвека вперед – ближе к 1950–м годам. Дело в том, что до этого времени развитием электроники, как единым научно-производственно-техническим комплексом, партийно-хозяйственное руководство страны не было озабочено. И это обстоятельство уже тогда сильно напрягало радиотехническую элиту советского ВПК. Причина понятна: даже самая гениальная радиосхема, это – всего лишь набор дискретных элементов (деталей), от ассортимента и качества которых зависят эксплуатационные характеристики будущих электронных приборов военного назначения.
В Служебной записке на имя генералиссимуса Сталина от 17 марта 1947 г. начальник отдела НИИ связи сухопутных войск подполковник Аршанский пишет: «Главное управление связи Красной Армии, как в годы войны, так и непосредственно после ее окончания, неоднократно ставило перед промышленностью вопрос о необходимости коренного улучшения качества радиодеталей и материалов». Однако, наша промышленность, – констатирует он, – оказалась не в состоянии справиться с этими задачами по следующим причинам:
1. Радиодетали и материалы производятся в подсобных цехах радиозаводов, на устарелом оборудовании и по устарелой нестандартной технологии.
2. Стандарты и нормали на производство подавляющего большинства радиодеталей и материалов отсутствуют, а многие имеющиеся стандарты абсолютно неудовлетворительны и по существу узаконивают выпуск недоброкачественных изделий.
3. Не ведутся достаточно серьезные и широкие научно-исследовательские работы в этой области, а некоторые результаты, достигнутые перед войной не получили конкретного и массового воспроизведения.[38]
8 апреля 1950 г. Всесоюзное научное инженерное техническое общество (ВНИТО) направило в Совмин СССР Служебную записку, в которой, в частности, предлагалось «организовать централизованное производство деталей и узлов широкого применения, например, электронные лампы, сопротивления, конденсаторы, коммутационную аппаратуру, реле, крепежные и монтажные детали, обмоточные провода малых сечений, а также специальные материалы».[39]
Таким образом, в течение достаточно продолжительного периода времени электроника рассматривалась в СССР не как базовая, а как функционально подчиненная, «комплектующая», отрасль военно-промышленного производства – со всеми вытекающими отсюда последствиями: административными, организационными, технологическими, экономическими.
Из современных исследователей на эту историческую закономерность впервые обратил внимание профессор Ю. Р. Носов:
«У нас, как правило, телега ставится впереди лошади, цель масштабного проекта всегда аппаратура и система, ЭКБ автоматически идет по разряду комплектации. Электронщикам обидно, но исторически ситуация объяснима и оправданна. Во-первых, поскольку мы следуем за Штатами вторым номером (а то и третьим – пятым), то состав необходимой ЭКБ уже известен. Значит, ее можно либо заказать своим (просто сделать, а не изобрести-создать), либо купить на Западе. А систему ПВО или атомную бомбу кто продаст? Во-вторых, при недостаточности ресурсов «на всё» страна только так и могла вырваться из болота вековой отсталости – тащить себя за волосы, не имея точки опоры. И, в-третьих, ЭКБ почти всегда создавалась под конкретный проект, для ее самостоятельного неограниченного развития в стране не было рынка сбыта, «гражданка» едва просматривалась. Все это противоречит здравому смыслу? Нарушает гармонию долгосрочного развития? Потом подправим, сейчас – надо выжить. Можно переставить местами «во-первых» и «во-вторых», суть не изменится».[40]
Первые шаги отечественной радиопромышленности – внедрение изобретенного А. С. Поповым беспроводного телеграфа в практику военно-морской связи, нашли отражение в многочисленных статьях периодической печати, приуроченных ко Дню радио (7 мая), и в вышедшем в 1962 г. на эту тему сборнике документов.[41]
Большую работу по восстановлению истории первых отечественных радиозаводов на материалах Ленинградской конторы Всесоюзного электротехнического объединения (ВЭО), хранящихся в Центральном государственном архиве Санкт-Петербурга (ЦГА СПб), провел Т. В. Алексеев – аспирант Военно-космической академии имени Можайского. Результаты его исследования отражены в научных статьях и в кандидатской диссертации на тему: «Разработка и производство промышленностью Петрограда-Ленинграда средств связи для РККА» (Санкт-Петербург, 2011).
«Белое пятно» историографии отрасли – первые пятилетки. Согласно Справочнику фондов РГАЭ, в 1930-е годы предприятия Главного управления электрослаботочной промышленности (Главэкспром) побывали в ведении Наркомата тяжелой промышленности (1933–1936 гг.), Наркомата оборонной промышленности (1936–1939 гг.), 7-го ГУ Наркомата авиационной промышленности и 20-го ГУ Наркомата судостроительной промышленности (1939–1940 гг.). «Сухой остаток» архивного фонда Главэкспрома – 24 единицы хранения малозначащей информации.
В апреле 1940 г. бывшие предприятия Главэкспрома вошли в состав Главрадиопрома и Главсветвакуумпрома вновь образованного Наркомата электропромышленности СССР. Документальные материалы, относящиеся к деятельности вышеупомянутых главков, хранятся в РГАЭ (фонд № 259 и фонд № 264), правда, в историографии используются крайне редко. Впервые в научный оборот данный первоисточник ввел известный коллекционер винтажной радиотехники В. И. Шапкин. В своей монографии «Красные уши. Советские профессиональные ламповые радиоприемники 1945–1970 гг.» (М.: «Авико Пресс», 2003) он дал подробную техническую и музейно-коллекционную характеристику серийно выпускавшихся в СССР изделий военной радиосвязи, бытовых радиоприемников, радиоизмерительных приборов и их элементной базы.
