С.-Петербург, 29 апреля 1889 г .
Глава II. Таможенные тарифы России
На моем веку много мне приходилось заседать и присутствовать при рассмотрении множества жгучих вопросов русской жизни. Но, говорю с полной уверенностью, ни разу я не видел такого собрания, как тарифная комиссия 1890 года, в котором люди с такой охотой, с полным сознанием того, что они делают, накладывали на себя, ради общего блага, столько тяготы — не на то, что они производят и продают, а на то, что они только покупают. Большинству участников не перепадет ничего, кроме лишних расходов от предлагаемых и защищаемых тарифных ставок, а многие торговцы и промышленники защищали такие ставки, которые прямо заставляли их платить сотни тысяч рублей. И притом все обходилось без той горячки и без следа того охвата предвзятой мыслью, которыми, кажется многим, только и можно объяснить забвение личных интересов. Вчерашний и даже завтрашний фритредер, и тот при разборе не абстракта, а частного вопроса, какие только и разбирались в тарифной комиссии, становился на сторону протекционизма. А тут — требовавший высокой пошлины узнавал, что и без нее ввоз мал и его увеличения не предвидится, и охотно сразу отступал, потому что видел во всем собрании полное желание послужить на пользу своей страны, не вдаваясь ни в одну крайность. Я знаю участников комиссии, которые сперва просто едва себя сдерживали, видя, что дела поворачиваются не в ту сторону, которую они считали единственно правильной, но и они, успокоившись, вдумавшись и узнав кое-что такое, чего прежде в расчет не принимали, убеждались, что в конце концов дело направляется в сторону, единственно возможную или возможно наилучшую. Сам я, войдя в дело после внимательного изучения, должен был во многих случаях переменить свое мнение, узнав много такого, что не имел сперва в виду. Но так как всякий таможенный тариф, по самой сущности этого дела, должен быть временным и будет требовать еще и еще улучшений и приспособлений, то и в тарифе, выработанном в комиссии, достигали не какого-нибудь абстракта, а только правильного направления таможенной нашей политики. И можно быть уверенным, что если впредь будут следовать тому же пути, который намечен в мерах, предложенных тарифной комиссией 1890 года, то скоро промышленный рост России, поколебленный тарифом 1868 года, возобновится и приведет к тому, что Россию признают настолько же способной к заводско-фабричной деятельности, насколько она всеми считается способной и приноровленной к сельскохозяйственной. Но, оставляя до следующей главы соображения, относящиеся к этому предмету, я закончу теперь остальную историю последнего пересмотра тарифа.
В первых числах декабря 1890 года кончились заседания тарифной комиссии, а в последних уже пошло первое представление выработанных статей тарифа, относящихся к химической промышленности, в Государственный совет. Всего в 14 вновь составленных записках включен весь тариф. Каждая записка содержит обзор рассматриваемой промышленности, проект новых статей, статистические данные до самого последнего времени и мотивы предлагаемых изменений. Дело так представлено, что рассмотрение здесь пошло сравнительно скоро. В семи заседаниях департамента государственной экономии в апреле и начале мая разобран статья за статьей весь тариф, и в конце мая он уже прошел чрез общее собрание Государственного совета, т. е. был подготовлен к высочайшему утверждению, которое и последовало 11 июня 1891 года с тем, чтобы новый тариф начал действие с 1 июля 1891 года.
Таковы внутренний смысл и внешняя история нового тарифа. Остается только ждать его плодов. Но понять смысл статей, их отношение к жизни России и ее судьбе не так просто, как может показаться сначала. Эта книга назначается именно для того, чтобы разобраться в этом предмете тем, которые захотят и будут иметь волю и силу принять участие в предстоящем промышленном движении отечества. Тут корень не только внешнего благосостояния, как личного, так и общего, но и внутреннего благополучия, потому что истинное участие в промышленности составляет вид труда, полезного как для себя, так и для других. В этом деле сходятся альтруизм с эгоизмом, их кажущееся противоречие исчезает; и я даже думаю, что люди, ныне решающиеся посвящать свою деятельность развитию русской горной, заводской и фабричной деятельности, скорее могут быть названы альтруистами, потому что эгоистам легче обсуждать и осуждать, чем действовать, легче резать спокойные купончики, вместо того чтобы рисковать капиталом и работой, а в крайнем случае уже лучше занимать старые покойные места и положения вместо новых промышленных забот и необходимости быть среди рабочего народа. Настоящим эгоистам — без беспокойных производительных занятий — уж лучше следовать классическим образцам, для которых шаблон уж давно выбит и всюду готов.
Для того чтобы ныне действующий тариф, равно как последующее изложение и руководящие мысли этой книги, еще более уяснились, мне необходимо остановиться на формуле, господствующей у нас еще и поныне и особенно ясно выраженной Тенгоборским, по которой будто бы нам необходимо держать низкие тарифы на иностранные товары и ввозить их к себе уже для того, чтобы иметь возможность сбывать свой хлеб. Предполагается так, что иностранцы будут у нас покупать наш хлеб тем охотнее и тем больше дадут за него, чем больше сбудут нам своих не хлебных товаров: угля, железа, машин, тканей, всяких галантерейных товаров и т. п. Факты общие и частные и соображения самых разнообразных свойств заставляют меня считать, что такая формула совершенно неверна ни с практической, ни с теоретической стороны дела. Но тут есть встреча мнений, а потому должно говорить подробнее. Для ясности поставлю положения, которые и постараюсь развить.
1) Сколько-либо развившаяся торговля между странами с различными видами преобладающих производств никогда и нигде не стремится к выравниванию вывоза со ввозом, хотя самый первичный вид торговых отношений с малоизвестными странами стремится к этому уравниванию.
2) Ввоз и вывоз данной страны или ее чисто торговый баланс, т. е. не считающий денежных и долговых обязательств, может быть выгодным и прочным как при равенстве, так и при преобладании вывоза или ввоза.
3) Сбывать свой хлеб в промен на товары, подобные каменному углю и железу, России долго нельзя, невыгодно и очень опасно.
4) Не сбывая хлеба, Россия, при развитии в ней всяких видов промышленности, будет не только иметь прочный курс al pari, но и развивать свое благосостояние равномернее, прочнее и для себя выгоднее.
В этих четырех положениях заключается часть сущности моих соображений, касающихся торгово-промышленных отношений России, а потому и ее тарифа. Вследствие этого, не вдаваясь во многие подробности, я все же разовью эти исходные положения с некоторой обстоятельностью, стараясь, однако, избегнуть абстрактов, т. е. по возможности оставаясь на почве действительности.
Годовые торговые обороты в миллионах рублей
1827-1831 гг.
1849-1853 гг.
Из России
В Россию
Баланс
Из России
В Россию
Баланс
Великобритания
28
19
+9
46
26
+20
Голландия и Бельгия
3
1
+2
7
4
+3
Франция
3
3
0
7
8
-1
Германия (с Ганзою)
6
8
-2
7
15
-8
Австрия
3
3
0
5
3
+3
Балканский полуостров
6
3
+3
6
5
+1
Италия
2
1
+1
4
3
+1
Испания и Португалия
1
4
-3
1
3
-2
Швеция, Норвегия
и Дания
4
1
+3
3
2
+1
С.-А. С. Штаты
3
4
-1
2
9
-7
Все остальные
1
0
+1
5
1
+4
60
47
+13
93
78
+15
1) Начну с России и с книги Тенгоборского. В конце «Etudes sur les forces productives de la Russie » (1885, т. IV, р. 468 et 474) своего обширного и капитального исследования автор делает свод средних годовых торговых оборотов России с главнейшими другими западными государствами для периодов 1827-1831 и 1849-1853 годов. Воспроизводя этот свод, мы подводим и баланс, но ограничиваемся лишь миллионами рублей, потому что большей подробности в этих числах не надобно.
Отсюда уже видно (табл. на стр. 352), что возрастание торговых оборотов двух стран может происходить или чрез единовременный рост ввоза и вывоза с сохранением баланса (например, Франция, Италия, Голландия и Бельгия и т. п.), или с его возрастанием (Англия), или с его уменьшением (Германия), т. е. определяется вовсе не торговым балансом стран, а относительным спросом в них различных товаров. Поучительно сопоставить теперь несколько данных из следующих десятилетий. Для ясности беру те же страны и в том же порядке. Данные почерпнуты из таможенных отчетов, беря случайные годы или их совокупность.
