— И вода к вечеру хорошо прогревается, — кричал ей в ухо старичок. Но и сидя по плечи в воде, он время от времени спрашивал: — Тебе не холодно, Анночка?
Он первым же и вылез из воды, трусцой побежал к лежанке, взял полотенце и бросился к воде.
— Анночка, вылезай, смотри, посинела уже вся.
Перед тем, как накинуть на нее халат, он примерно полчаса вытирал ее полотенцем. И, только усадив супругу обратно в шезлонг, обратился к наблюдавшему за ними Игорю.
— Можно ли Анночке в ее возрасте делать зарядку?
— Можно, — отвечал Игорь.
— А какой комплекс упражнений вы посоветуете? — не отставал тот. Пришлось Игорю на следующий день засесть за книжки об оздоровительной физкультуре для пенсионеров.
— Смотри, Анночка, и хорошенько запоминай, — приговаривал старичок, с уважением глядя на Игоря, разложившего перед ним плоды своих изысканий. Тут же присев за стол, вытащил из сумки блокнот в шикарном кожаном переплете.
— А сколько раз в день нужно делать это упражнение?
Записав все, что продиктовал Игорь, дотошный пенсионер принялся срисовывать картинки. Игорь тяжело вздохнул — обожаемые им водные лыжи отодвинулись куда-то на вторую половину дня.
— А можно ли Анночке грести?
— Немного — можно.
— Что значит немного? Сколько взмахов весел? Двадцать? Тридцать? А теперь покажите.
И так весь день, до бесконечности.
— Я больше не могу, — жаловался вымотанный Игорь, лежа в постели с Таней. — Отпусти меня в отпуск, возьми другого инструктора. Все что угодно, только избавь меня от него.
— Потерпи, Игорек, у них путевка кончается в середине июня. Потом отдохнем. Он и у меня всю душу выматывает. Ничего, потерплю… Понимаешь, он какой-то был важной шишкой. Работал то ли директором, то ли замом, то ли еще кем-то в областной торгово-закупочной базе.
— Ну и что?
— А то, что он ко мне сразу же подошел, спросил, не нужно ли дому отдыха чем помочь? — объяснила Таня. — У этого старого хмыря свои люди везде остались, видать, обязанные ему чем или повязанные с ним. Ну, я ему и пожаловалась, что сантехника, мол, старая, а хотелось бы, чтобы все на современном уровне было, к нам ведь вон какие люди отдыхать приезжают. Закупить же импортную, чтобы было как положено, средств не хватает. Торговые фирмы, которые свои услуги предлагают, безумные деньги дерут. Он и обещал, что все будет о’кей. Одна фирма, в которой глава — его старый товарищ, нам все по себестоимости организует, без обычной жуткой наценки. А накладные чеки оформит, как если бы мы у них по этой цене, что они все продают, купили. Сумму мы выиграем на этом неплохую и все дырки в нашем бюджете заткнем. Ты знаешь, Игорь, как тяжело в наше время такой дом отдыха содержать, престиж поддерживать? Денег постоянно не хватает. А, не дай Бог, ревизия?
Игорь, начиная что-то понимать, сел на кровати.
— Танька, у тебя что, растрата?
— Ну, это как посмотреть, — Таня, однако, замялась. — Просто мы… Ну, не самоокупаемся. А у области, сам знаешь, хрен чего выпросишь. Вот и приходится самой крутиться.
— Ты мне голову не морочь. — Игорь даже с постели встал. — И путевки у нас дорогие, и финансируют нас дай Бог другим. Так что ты лапшу мне на уши не вешай. А скажи лучше, дорогая моя, откуда у тебя и наряды эти, и бриллиантики? Валерка на своей должности такого себе позволить не мог. За три года на обычный «жигуленок» накопил, а у тебя вон «Форд» в гараже стоит.
— Я же ради тебя, Игореша. И «Форд» для тебя, и наряды, чтобы тебе нравиться. А старичок для нас — золотая жила, — Таня тоже поднялась, обняла, начала ласкаться кошечкой. — Мне же самой ничего не нужно, только люби меня. Любовь ведь она бедности не выносит, Игорек…
— Этот старый хмырь, как ты его называешь, всю жизнь воровал. И ты, Танька, с вором связалась. — Игорь снял с груди руки жены. — Смотри, сядешь.
— Он не вор, а деловой человек, — Татьяна и не думала обижаться. — Ты что, забыл, в какое время живем? Если с умом действовать, никогда не сядешь. Даже за убийство…
В лукавых глазах директрисы, устремленных на Игоря, читалась откровенная насмешка. И он не принял вызова, покорно, как бычок на веревочке, поплелся обратно в постель. Промямлил только:
— Ну а ему это зачем?
— Старичку-то? Да затем, чтобы мы вокруг его Анночки на цыпочках ходили. Чтобы и кормежка для нее была отдельная, и в домике кое-какую мебель заменить, и экскурсии не в горы, а по Волге. Знаешь, он мне целый список принес! Между прочим, ты им очень даже понравился. — Таня прижалась к плечу Игоря большой, упругой грудью. — Видишь, Игорек, как они друг друга до старости любят. А почему? Жили, не нуждались ни в чем, вот и любовь сохранили. Сидят теперь, как два голубка на жердочке, и мы с тобой, Бог даст, так же проживем. Ну потерпишь чуть-чуть? Всего две недельки только.
— Ладно, — Игорь нехотя кивнул головой. — Только тяжеловато мне так разрываться. Сегодня по плану футбольный матч проводили. А он возле меня торчал.
— Две недельки, милый, даже меньше. — Таня зевнула. — Давай спать.
Прошло три дня. Под чутким руководством внимательного, заботливого инструктора старички занялись греблей. Выезжали обычно вечером, с наступлением прохлады. На корме сидел муж в белом, как обычно, летнем костюме, в белой панамке, которую он носил постоянно — днем, чтобы не напекло голову, вечером — чтобы не мерзла лысина. Сначала гребла Анночка, потом за весла садился Игорь… Водная прогулка продолжалась обычно до ужина.
На третий день, высадив стариков из лодки, Игорь поднялся к себе в номер и, давая волю эмоциям, изо всех сил шарахнул кулаком по журнальному столику, на котором красовалась фарфоровая ваза с цветами. Ножка у столика подломилась, и ваза с грохотом полетела на пол.
— Это у нас! — в дверь всунулся остренький носик Тани. — Игорь, что случилось? — Переведя взгляд с разбитой вазы на перекошенное лицо мужа, она, конечно же, все поняла, но, не говоря ни слова, присела на корточки и стала собирать цветные осколки. Пристыженный Игорь опустился рядышком.
— Я тебя в столовой жду. Идем, а то все уже остыло. Да шут с ней, с этой вазой. Пошли ужинать!
По дороге она поделилась с ним своей радостью.
— Все, все получили. Только что машины пришли. Голубые французские мойки, унитазы, ванны, приспособления для душа. Заглядение! И с документами все в порядке, как Константин Васильевич и обещал.
Она уже называла старика по имени-отчеству, а не хмырем.
Внезапно она замолчала, и Игорь поймал на себе ее быстрый, опасливый взгляд.
— Ну, говори, не тяни. Что еще там у тебя?
— Игорек, он путевку продлил до конца сезона, — вздохнула Татьяна. — Представляешь себе, какой ужас.
— Как продлил! — возмутился Игорь. — У нас на весь сезон путевки еще с середины весны были распроданы.
— Я бронь держала, на всякий случай, — призналась Таня. — Вот он и представился. Так что они до сентября у нас. Но он еще и с новыми телевизорами поможет. Наш мастер уже их чинить замучился, — и скороговоркой, пока не возразил, продолжила: — Знаешь, он очень просил, чтобы ты с ними отдельно занимался. Анночке ты очень по душе пришелся. «Такой знающий молодой человек!» — она ему так сказала, а он все ее желания выполняет.
— У меня, кроме этих божьих одуванчиков, еще сто человек, и, если я на них плевать буду, жалобы начнутся. Ты этого хочешь? — не сдержавшись, взорвался Игорь.
— Я уже позаботилась, не волнуйся, неприятностей не будет, — сообщила жена. — Я из «Динамо» сразу двух тренеров пригласила. Отдыхающие будут довольны. Не пьют, работают хорошо, я справки навела.
Игорь только руками развел…
Вечером, ложась в постель, он сразу же повернулся к Тане спиной. Но через несколько минут теплые пальчики жены коснулись его затылка.
— Эй, ты не спишь? Игорек, я вот что хотела тебе сказать. Нас с тобой скоро, кажется, ожидают большие перемены. Знаешь, по-моему, я залетела…
— Ты? — Игорь и сам не заметил, как повернулся к жене лицом. — Не может быть! Ведь Валерка говорил, что у тебя детей никогда не будет. Из-за абортов…
— Да? — Таня насмешливо скривилась. — Да что он понимал в бабах, твой Валерка? Тоже мне гинеколог. У меня уже все признаки налицо! Задержка ровно два месяца. И тошнит, и вот, смотри, — Таня приспустила кружевную комбинашку и поднесла свою грудь поближе к его лицу. — Смотри, как набухли, — с торжеством сообщила она, — такие только у беременных бывают.
— Вы, женщины, столько штучек знаете, чтобы нам головы дурить, — эти резкие слова он произнес почти мягко, почти ласково. И добавил, совсем уже размягченный: — Чтобы меня задобрить, ты еще девственницей прикинься.
— Может, мальчик родится. — Уловив желанную перемену в голосе мужа, Таня тут же перестала к нему ластиться. Легла на спину, укрылась пледом. — Представляешь себе, сын у тебя будет.
