Останавливаться на достигнутом было нельзя. Следовало проверить предположения и расчеты путем археологических разведок и раскопок. Но не будем неблагодарны географии, несмотря на то что она объяснила нам не все. Если бы не эта нить Ариадны, мы бы не смогли выбраться из лабиринта недоумений и сомнений. Пусть где-то что-то не совсем точно — найдем и уточним, ибо теперь мы знаем, где искать. Двинемся в дельту Волги, хазарскую страну, где нас ждут, мы в этом уверены, хазарские памятники, но сначала проверим наши соображения и предположения тем единственным способом, который в данном случае может быть пригоден.
1 Артамонов М. И. Древний Дербент // СА. Т. VIII. 1946. С. 122.
2 Цит. по кн: Аполлов Б. А. Доказательства прошлых низких стояний уровня Каспийского моря // Вопросы географии. М., 1951. С. 138.
3 Тревер К. В. Очерки по истории кавказской Албании. М.-Л., 1959. С. 283.
4 Каганкотваци Моисей. История агван / Пер. с армянск. СПб., 1861. С. 105.
5 Гумилев Л. Н. Хазария и Каспий // Вестник ЛГУ 1964. № 6.
6 Аполлов Б. А. Указ. соч. С. 140.
7 Ingstod Н. The Vinland ruins in the Vikings in the New World // National geographical magazine. 1964. № 5.
8 Кармышева Б. Х. Этнографическая группа «тюрки» в составе узбеков // СЭ. 1960. № 1.
9 Заходер Б. Н. Горган и Поволжье в IX–X вв. // Каспийский свод сведений о Восточной Европе. М., 1962. С. 132.
10 Бичурин Н. Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. Т. 1. М.-Л., 1950. С. 301.
11 Первую публикацию наших выводов см.: Алексин А., Гумилев Л. Хазарская Атлантида // Азия и Африка сегодня. 1962. № 2.
Глава 5
Путешествие во времени
Способ самопроверки. Говорят, особенно в наше время, что математику нужно применять всюду, даже в истории. Допустим. Но обыкновенный счет для наших целей ничего не дает, потому что нам считать нечего и незачем. Попробуем применить другое — математическую методику, пусть даже самую элементарную. Например, представим себе, что цель наших поисков — место Хазарии в пространстве и времени — точка, которую нужно нанести на план. Как известно, точка — это место пересечения двух линий или встречи четырех углов.
Нам нужно как минимум два аспекта (угла зрения), чтобы построить две разные закономерности, которые пересекутся и дадут нам приблизительное решение, подлежащее проверке путем наблюдений. Так, мы уже проследили взаимосвязь явлений природы и хозяйства на территории северного Прикаспия. Возьмем теперь мировую торговую политику за тот же период и посмотрим, как складывались международные отношения, движимые алчностью купцов и феодалов. Если мы в обоих случаях не допустили значительной ошибки, то обе линии закономерностей должны совпасть, и мы поймем, как сложился, развивался и погиб хазарский народ.
Историки накопили необозримое количество материалов. Но исходным материалом всегда являются события, объединенные внутренней связью в пространстве и во времени. Собрать факты — первая задача историка, проверить их — вторая, а затем, когда установлено, что события протекали именно так, встают вопросы: «почему?» и «что к чему?» — анализ и синтез. Только после того как историк предлагает решение всех этих задач, исследование может считаться законченным.
Для наших целей необходимо синхронистическое изучение истории. Интересующая нас страна — Хазария — находилась в самой середине культурного мира того времени. Напомним, что первые сведения о хазарах относятся ко II веку н. э. Скорее всего, это неточность историков V–VI веков, переносивших знакомое название на древние племена, жившие на той же территории{1}, но для того чтобы большой народ образовался и оформился, нужно около трех столетий. Поэтому попытаемся рассмотреть эпоху, когда хазарский народ проходил свой инкубационйый период.
Историческая панорама. Во II и III веках Рим и Китай представляли собой две мировые империи на западной и восточной окраинах континента. Они разделялись сухими хуннскими степями, горными хребтами — убежищем воинственных племен — и не менее воинственной Парфией. Еще ни один римлянин не был в Китае, равно как и ни один китаец не видел Рима, хотя они слышали друг про друга. Казалось бы, история этих стран должна была протекать независимо, но был один предмет, связавший их судьбы, — шелк. Потребность в шелке в то время была гораздо насущнее, чем сейчас, ибо шелковая одежда была не только предметом роскоши, но и мощным дезинфекционным средством. Римские матроны покупали ткани, изготовленные китайскими крестьянами, за золото, полученное от беспощадного ограбления провинций. По проторенному караванному пути, через Иран и Среднюю Азию, двигались груженные золотом верблюды до Каменной башни (Ташкургана), где происходил обмен товаров с купцами, приходившими с грузом шелка через Алашаньскую пустыню из Лояна{2}. Несмотря на то что римские товары тоже попадали в Китай, римляне ежегодно теряли 20 млн сестерций{3}, и европейское золото перемещалось в сумы китайских чиновников и помещиков, но, разумеется, не крестьян, изготовлявших драгоценную пряжу.
Внешняя торговля предметами роскоши не могла влиять на развитие производительных сил обеих империй, но она суммировалась с идущими в них глубинными процессами и создала коллизию, отразившуюся на судьбах Рима и Китая, а также соседних с ними стран, не принимавших в торговле непосредственного участия.
Римская армия состояла из высокооплачиваемых солдат, число которых определялось финансовыми возможностями правительства. Отлив золота из страны{4}, естественно, влек за собой денежные затруднения, самым простым выходом из которых была неуплата жалованья в срок. Но солдаты ждать не желали и умели поставить на своем — III век стал эпохой солдатских мятежей, при которых в числе жертв всегда оказывались центурионы (сотники), по долгу своей службы поддерживавшие в армии дисциплину. С ними у солдат всегда находились личные счеты, которые так удобно было сводить во время бунта. В результате к концу III века римская армия разложилась и потеряла большую часть былой боеспособности. Войска, разгромившие при Траяне даков, а при Марке Аврелии — маркоманов и квадов (160–180), через 60 лет позорно бежали перед готами (гибель императора Деция в 251 г.) и сдавались персам (капитуляция императора Валериана в 260 г.). С этого времени Рим перешел к обороне, и успехи императоров второй половины III–IV века сводятся к подавлению восстаний да отражению набегов соседей{5}. Конечно, для падения мощи Римской империи было множество более значительных причин, кроме вывоза валюты, но следует учитывать и эту, особенно интересующую нас, так как Китай от своей выгодной торговли пострадал не менее Рима.
Несмотря на то что императоры династии Младшая Хань в какой-то степени пытались стимулировать развитие мелких крестьянских хозяйств, они не могли совладать со стихийным процессом укрупнения латифундий и ростом богатств купцов, ростовщиков и чиновников{6}. Приток римского золота в этом процессе играл роль катализатора. Главы «сильных домов», вельможи-временщики, полководцы и чиновные евнухи приобретали огромные земли, потому что получаемые с них доходы стало легко обращать в золото, которое не пускали и оборот, а хранили как сокровище, иногда изготовляя из него украшения. Пожалуй, для них это было самым надежным способом хранения состояния, потому что постоянные придворные интриги и связанные с ними опалы сопровождались конфискациями, а спрятанные в тайниках слитки оставались в наследство семьям опальных. За все расплачивались крестьяне, но, не стерпев, они подняли восстание для ниспровержения «Синего неба» — неба насилия, для достижения «Желтого неба» — неба справедливости. С 184 г. по всему Северному Китаю бушевало крестьянское войско, которое после поражения в 185 г. распалось на ряд партизанских отрядов, побежденных лишь к 205 году. За время войны сформировались отряды аристократов, вступивших в войну с правительственными войсками и между собой. Китай распался на три государства, и когда в 280 г. он воссоединился, то оказалось, что население его сократилось с 50 млн человек до 7,5 млн. Для Китая, как и для Рима, III век был расплатой за расцвет II века.
Груженные шелком караваны не могли миновать Иран и, следовательно, не заплатить пошлину парфянскому царю{7}. Парфяне были народ храбрый, но немногочисленный. На трон парфянских царей вознесла волна антимакедонских настроений, но для персидского населения парфяне оставались иноземцами. Основной опорой трона Аршакидов была тяжелая конница — дружины парфянских аристократов, которых насчитывалось 240 семейств. Пока соперниками парфян были слабые Селевкиды, этой армии было вполне достаточно для достижения политического равновесия, но когда на берегах Евфрата появились римляне, то парфянам стало трудно. Красса им удалось разбить, но Антоний и Траян перенесли военные действия на берега Аракса и Тигра, и парфянским царям потребовались конные стрелки-саки, а их нужно было нанимать за деньги. Вот тут-то и выручили пошлины с купцов, везших шелк в Европу, а купцы платили их не торгуясь, так как, будучи монополистами, они беспрепятственно поднимали цену на товар{8}. Отсюда ясно, что восстание «Желтых повязок» и последовавшая гражданская война в Китае нанесли бюджету парфянской короны непоправимый урон.
