Короче говоря, Коултер страстно верит в разумный замысел (сокращенно — РЗ). Среди защитников теории РЗ излюбленные герои Коултер — баптист Уильям Дембски и католик Михаэль Бехе. Заметим, что Дембски, получивший теологическую степень в Принстонской семинарии, стал главным консультантом Коултер при написании этих четырех глав.
Как и все сторонники РЗ, Коултер не делает ни малейшего намека на то, каким образом Бог или некий пантеистический Разум направлял эволюцию. Две основные возможности тут следующие:
1. Бог манипулировал мутациями, стремясь, чтобы возникали новые виды и кульминацией процесса стало появление человека.
2. Бог, возможно, «разрешил» мутации и выживание самых приспособленных, тем самым допустив возникновение различных групп видов (скажем, кошек или собак), однако новые виды были сотворены готовыми, «цельнокроеными», в точности как сказано в Книге Бытия. Подобно Бехе и другим адептам РЗ, Коултер умалчивает о том, как Бог направлял эволюцию и какого рода доказательства могли бы подтвердить или опровергнуть роль «разумного замысла».
Здесь не место приводить подробную аргументацию в защиту тех, кого Коултер именует «свихнувшимися дарвиноидами». Это блистательно проделано в множестве книг ведущих ученых (всех их Коултер полагает свихнувшимися). Обратимся лучше к проблеме перехода от обезьяноподобных млекопитающих к людям. Коултер постоянно упрекает «свихнувшихся дарвиноидов» в том, что их смущает недостаточное количество ископаемых остатков, соответствующих промежуточным формам между одним видом и другим. Но такой пробел легко объяснить: слишком редко возникают подходящие условия для образования окаменелостей, способных сохраняться достаточно долго; к тому же переходные формы могут эволюционировать сравнительно быстро. (Под словом «быстро» геологи понимают десятки тысяч лет.) Более того, количество таких переходных окаменелостей постоянно растет по мере их поиска.
В особенном изобилии переходные формы встречаются среди окаменелых костей, принадлежавших скелетам первых людей и их обезьяноподобных предков. Возьмите хотя бы сотни ископаемых остатков неандертальцев. Г.Дж. Уэллс в своей забытой книжке под названием «Мистер Беллок возражает» (см. главу 4 этой моей книги) защищает эволюцию от невежественных наскоков католического писателя Хилейра Беллока. В четвертой главе своей работы Уэллс находит нужным высказаться и по поводу неандертальцев:
Когда я услышал, что мистер Беллок намеревается обсудить мои «Очерки истории цивилизации» и откликнуться на них, мои мысли сразу же обратились к неандертальцу. Что-то скажет о нем м-р Беллок? Куда он его поместит — до или после Грехопадения? Исправит ли он его анатомию согласно чудесной новой науке, извлеченной им из собственных кладовых? И как он к нему отнесется — как к брату, чье бытие поддерживается вдохновеннейшим монотеизмом, или же как к чудовищу, которое смастерили, дабы сбивать нечестивцев с пути истинного?
Он ничего об этом не говорит! Он проходит мимо этого вопроса всякий раз, когда на него натыкается.
Но я уверен, что это создание его не покидает. По ночам, а то и днем оно наверняка вопрошает его: «Неужели нет у меня души, которую можно было бы спасти, мистер Беллок? Скажите, мистер Беллок, эта челюсть, которую нашли в Гейдельберге, принадлежала одному из нас? Вы забыли меня, мистер Беллок. Четыре пятых палеолита я был «человеком». Другого не было. Да, я хожу неуклюже, я не могу выпрямиться и посмотреть в небеса, как вы, но неужели вы осмелитесь сопричесть меня к псам?»
Ответа нет.
Коултер, как и м-р Беллок, молчит насчет неандертальцев и даже насчет более ранних скелетов, чье сходство с человекообразными обезьянами еще больше. Не думаю, чтобы они тревожили ее сон; вообще не думаю, чтобы хоть что-нибудь тревожило сон Коултер. Считает ли она, что происходил медленный, постепенный переход от обезьяноподобных созданий к кроманьонцам и другим людям? Или же она верит, что существовала некая изначальная пара людей?
Ну хорошо, предположим, имелась первая пара. Коултер думает, что Господь сотворил Адама из горстки праха, как описано в Книге Бытия, а затем сконструировал Еву из Адамова ребра? Или же она признаёт тот факт, что первые люди появились и результате медленных, незначительных изменений, накапливавшихся на протяжении многих столетий? Если этот переход был внезапным, значит, Адама и Еву воспитала и вскормила грудью мать, которая представляла собой животное, лишенное души!
Эта дилемма раздражает всех христиан, верящих, что некогда произошел четкий переход через тонкую черту, отделяющую зверя от человека. Об этой дилемме я как-то написал в рассказе «Жуткие рога». Если вам интересно, можете найти его в моей книге «Нульсторонний профессор и другие истории из области фантастики, юмора, мистики и философии».
Из сноски на третьей странице «Безбожия» мы узнаём, что Коултер считает себя христианкой. Но какой именно? Само понятие успело стать чрезвычайно расплывчатым. В наши дни у тех, кто числит себя христианами, взгляды могут быть самые разные — от фундаментализма проповедников-евангелистов Джерри Фолуэлла и Билли Грэма до либеральных воззрений протестантских священников и католиков-либералов, таких, как Ганс Кюнг или Гэри Уиллс, и до атеизма Пола Тиллиха. Тиллих не верил в персонифицированного Бога и в жизнь после смерти (эти две идеи входят в число основополагающих принципов учения Христа), однако многие протестанты считают его одним из величайших христианских теологов в мире!
В статье «Википедии», посвященной Коултер, можно прочесть такие, например, ее высказывания: «Христос умер за мои грехи… Христианство — топливо, питающее собой всё, что я пишу». Так мог бы выразиться протестант-евангелист. С другой стороны, в «Безбожии» Коултер приводит замечание Г.К. Честертона (с. 10), которого в наши дни цитируют разве что католики. Так кто же Коултер — протестантка или католичка? Или же она принадлежит к какому-то другому направлению христианства?
Хоть я и не католик, позвольте мне привести здесь знаменитый пассаж Честертона из предисловия к его книге «Еретики»:
Тем не менее есть люди — и я один из них, — которые считают, что даже с практической точки зрения самым важным для человека является его видение Вселенной. Мы полагаем, что домовладелице, которая принимает жильца, важно знать о его доходах, по еще важнее знать о его мировоззрении. Мы полагаем, что генералу перед схваткой с врагом важно знать, каковы силы противника, но еще важнее знать, каковы его убеждения. Мы полагаем, что вопрос не в том, как теория мироздания влияет на деяния людей, а в том, влияет ли на них в целом что-нибудь еще [3].
Коултер, вы безжалостно громите либералов и атеистов, но, пожалуйста,сообщите нам, в какую церковь вы ходите. Это разрядит атмосферу и пропьет свет на особенности вашей личности и на то, что стоит за всеми вашими нападками, особенно за нашими яростными атаками против дарвинистов.
А пока вот вам еще один простой вопрос, чтобы поразмыслить на досуге: как вы полагаете, почему Господь снабдил мужчин сосками на груди?
Глава2
Исаак Ньютон и его безбрежный океан истины
Профессиональный путь Ньютона впечатляет по двум причинам: благодаря его ошеломительным открытиям в области математики и физики — и столь же ошеломляющей глупости его теологии. Моя рецензия на «Ньютона» Питера Акройда (2008) опубликована в журнале «New Criterion» (апрель 2008). Более подробно мое мнение о Ньютоне изложено в статье «Исаак Ньютон, алхимик и фундаменталист» («Skeptical Inquirer», сентябрь/октябрь 1996), переизданной в книге «Имелись ли пупки у Адама и Евы?» (Нью-Йорк: «Norton», 2000).
Питер Акройд — прославленный и весьма плодовитый британский романист, поэт, драматург и биограф. Ему принадлежат жизнеописания Уильяма Шекспира, Чарльза Диккенса, Уильяма Блейка, Томаса Мора, Оскара Уайльда, Эдгара Аллана По, Эзры Паунда и Т.С. Элиота. Его история Лондона стала в свое время бестселлером. После книг о жизни Джеффри Чосера и Дж. М.У. Тёрнера он выпустил биографию Исаака Ньютона.
В последние годы биографии Ньютона выходят буквально одна за другой; особенно известна среди них работа Ричарда Вестфолла «Неугомонный». Зачем же понадобилось писать еще одну? Ответ: краткое жизнеописание Ньютона по-прежнему весьма широко востребовано. Пространные биографии обычно сообщают вам о той или иной личности больше, нежели вам хочется узнать. Акройд не предоставляет в своей книге каких-то новых или поразительных сведений, однако приводимые им факты точны, суждения здравы, что, несомненно, доставляет читателю огромное удовольствие.
