«Когда кто-нибудь из племени умирает, то его жены (а у всех их много жен) начинают жаркий спор (при ревностном участии друзей): какую из них покойник-муж любил больше всех. Разрешив спор, мужчины и женщины осыпают супругу-избранницу похвалами и ближайшие родственники закалывают ее на могиле и затем предают земле вместе с супругом. Остальные же жены сильно горюют, [что выбор пал не на них]: ведь это для них — величайший позор.
Обычаи прочих фракийцев вот какие: детей своих они продают на чужбину. [Целомудрия] девушек они не хранят, позволяя им вступать в сношение с любым мужчиной. Напротив, [верность] замужних женщин строго соблюдают и покупают себе жен у родителей за большие деньги. Татуировка [на теле] считается у них [признаком] благородства. У кого ее нет, тот не принадлежит к благородным. Человек, проводящий время в праздности, пользуется у них большим почетом. Напротив, к земледельцу они относятся с величайшим презрением. Наиболее почетной они считают жизнь воина и разбойника. Таковы самые замечательные их обычаи».
Очень странным выглядит обычай (именно обычай, а не вынужденная мера) фракийцев продавать своих детей в рабство. Можно предположить, что он находится в прямой зависимости от обычая предоставлять девушкам свободу до брака. Судьбу прижитых от внебрачных связей детей решал, видимо, супруг матери, а для небогатого фракийца невозможно было кормить чужих детей, отнимая кусок хлеба у своих, и детей продавали.
С точки зрения афинян, обитателей знойной Аттики, Фракия была северной страной. Зимой там выпадал снег: «Тогда выяснилось, почему фракийцы носят на головах и ушах лисьи шкуры, а также хитоны, прикрывающие не только грудь, но и бедра» (Ксенофонт, «Анабазис»).
Геродот описывает одежду фракийцев так: «Фракийцы имели на головах лисьи шкурки, на теле хитоны, а сверху длинные пестрые плащи, на ногах и кругом икр — обувь из козьей кожи». На греческих вазах часто встречаются изображения фракийцев в подобной одежде.
Орфей у фракийцев. Роспись кратера. Ок 450 г. до н. э.
Источник: Мифы народов мира. Онлайн-энциклопедия.
Внешние черты фракийцев известны нам благодаря греческому философу Ксенофану, жившему в VI в. до н. э. Он очень удачно привел их в качестве примера антропоморфизма, свойственного языческим пантеонам: «У эфиопов боги курчавые и с приплюснутыми носами, боги фракийцев — рыжеволосые и голубоглазые».
Изобразительное искусство фракийцев представляло собой оригинальный вариант звериного стиля, испытавший на себе влияние скифского искусства. Ему также присуще воспроизведение свернувшихся хищников, но в своеобразной, отличавшейся стилистическими деталями трактовке; одним из самых любимых животных фракийцев был конь. Стилизованные изображения коней часто встречаются на предметах фракийского быта.
Богатое представление о фракийском искусстве дал клад серебряных предметов, обнаруженный в 1986 году в болгарском селе Рогозен.
Рогозенский клад. Источник: News.bg.
Сосуды, изготовление которых датируется последовательно V—IV вв., несут на себе черты фракийского искусства во всем его многообразии: геометрические орнаменты, растительные — с желудями, миндалем, цветками лотоса, крылатые грифоны с человечьими головами, сфинксы, кентавры, пегасы.
«Чтобы создать побольше декоративной красоты, фракиец порой даже нарушал функциональное предназначение предметов повседневного употребления; это заметно и в женских заколках, и в конской сбруе, и в самых обычных чашах», — пишет Б. Нонев в книге «Открытие неожиданного».
Во Фракии, почитавшейся родиной богов Диониса и Ареса, сохранялись также культы древнейших, доолимпийских божеств, среди которых особенной славой пользовались Самофракийские мистерии. Надо оговориться, что слава этих мистерий вовсе не означала общеизвестности. Несмотря на большое количество посвященных в эти мистерии (среди них отец и мать Александра Македонского Филипп и Олимпиада), нам известны лишь самые незначительные подробности отправляемых там ритуалов. В религии фракийцев большую роль играли культ Диониса, культ владычицы зверей Бендиды, также почитали фракийцы Гелиоса, Посейдона, Бендиду — Великую Мать всех богов, бога Геро или Фракийского всадника, чьи эпитеты «Спаситель» и «Целитель», от фракийского имени которого происходит слово «герой».
Фракийский всадник.
Источник: Большая советская энциклопедия.
Так же фрагментарно, как история Фракии, известна нам и биография Спартака. Плутарх пишет о его происхождении: «Спартак, фракиец, происходивший из племени номадов». «Номады» значит «кочевники». Это загадочная фраза, т. к. известно, что во времена Спартака фракийцы не кочевали, да и у современной истории и археологии нет оснований полагать, что фракийцы вообще когда-либо были кочевым народом. Сейчас общепринятое прочтение этой фразы: «Спартак, фракиец из племени медов». Предполагается, что в текст по вине многочисленных переписчиков Плутарха вкралась ошибка. Племя медов обитало во Фракии в среднем течении реки Стримона (Струма). Рядом с болгарским городом Сандански было расположено крупное поселение медов, предположительно, столица племени.
Традиционно это место называют родиной Спартака. В Сандански ему сооружен памятник (автор Величко Минской).
Источник: Национален парк Пирин.
В части, касающейся биографии Спартака до восстания, античные источники дополняют друг друга, и все же известны лишь немногие ее детали. Меньше других о биографии Спартака пишет Плутарх, которому принадлежит самый благосклонный отзыв о личности вождя восставших рабов: «Спартак… человек, не только отличавшийся выдающейся отвагой и физической силой, но по уму и мягкости характера стоявший выше своего положения и вообще более походивший на эллина, чем можно было ожидать от человека его племени». Не забывает Плутарх дополнительно подчеркнуть исключительность личности Спартака и его судьбы: «Рассказывают, что однажды, когда Спартак впервые был приведен в Рим на продажу, увидели, в то время как он спал, обвившуюся вокруг его лица змею. Жена Спартака, его соплеменница, одаренная, однако ж, даром пророчества и причастная к Дионисовым таинствам, объявила, что это знак предуготованной ему великой и грозной власти, которая приведет его к злополучному концу». К этому пророчеству мы еще вернемся ниже. Хотелось бы только подчеркнуть, что Плутарх, скрупулезно отмечающий в своих жизнеописаниях все случаи знамений и пророчеств, сопутствующих судьбе его героев, вряд ли придумывал их сам для украшения повествования.
Рассказ Плутарха наполнен многозначительными умолчаниями. Можно подумать, что Спартака постигла общая участь всех рабов школы Лентула Батиата: «Попали эти люди в школу не за какие-нибудь преступления, но исключительно из-за жестокости хозяина, насильно заставившего их учиться ремеслу гладиаторов».
А вот другие источники предоставляют нам кое-какие дополнительные сведения. Например, у Флора читаем: «Спартак, этот солдат из фракийских наемников, ставший из солдата дезертиром, из дезертира разбойником, а затем за почитание его физической силы — гладиатором». Аппиан: «Он (Спартак) раньше воевал с римлянами, попал в плен и был продан в гладиаторы». Становится понятным молчание Плутарха. Приписывая человеку качества эллина, невозможно тут же говорить о нем, как о дезертире и разбойнике.
Таким образом, биография Спартака может быть восстановлена в следующем виде: служба в римской армии в качестве наемника, дезертирство в связи с началом военной кампании римлян против медов, война с римлянами на стороне соплеменников, плен и рабство.
Отдельные факты истории племени медов подтверждают эту версию и даже могут служить хронологической привязкой для биографии Спартака. В 88 году до н. э. римляне заключают мир с медами. Возможно, именно в это время Спартак начинает свою службу в римской армии в качестве наемника. Но уже 85 годом датирован поход Луция Корнелия Суллы против медов. Не с ним ли связано дезертирство Спартака? Если бы эти предположения оказались верны, можно было бы говорить о приблизительном времени рождения Спартака между 100 и 110 годами до н. э.
Больше о биографии Спартака вплоть до восстания ничего не известно. Вряд ли он служил в армии боспорского царя Митридата и даже занимал в ней командные посты, как предполагают некоторые исследователи. Такой эпизод наверняка нашел бы отражение в источниках. Остается только строить предположения о том, например, где Спартак проходил военную школу, ведь впоследствии он проявил себя опытным и талантливым полководцем. Представляет также интерес фраза Флора о том, что Спартак из дезертира стал разбойником. Возможно, Флор характеризует как «разбой» жизнь Спартака в его племени после возвращения из римской армии. Известно, что в начале первого века до н. э. фракийцы неоднократно совершали набеги на римскую провинцию Македония, в том числе в 91—88 гг. фракийцы вторглись в Эпир и разграбили храм Зевса в Додоне, а в 90/89 г. нападению медов подверглась Греция, причем было разграблено святилище в Дельфах. В. А. Лесков в своей книге «Спартак», вышедшей в серии ЖЗЛ, воспринимает слова Флора буквально, предполагая, что Спартака могли продавать в рабство дважды, причем в первый раз он бежал и присоединился к одной из многочисленных разбойничьих шаек, орудовавших в Италии в те неспокойные времена.