— Когда это случилось?
— Полчаса назад. Вам лучше отправиться на Берк-ли-сквер и разобраться во всем на месте.
Две минуты спустя маленькая двухместная машина Питера пробиралась по запруженным улицам Лондона, а еще через десять минут он был во дворце и опрашивал возбужденных служащих галереи. Удалось узнать ему немного.
В четверть третьего во дворце появился старик в тяжелой шубе, закутанный до самого носа, и попросил разрешения осмотреть портретную галерею. Он назвался Томасом Смитом.
Он был знатоком творчества Ромни, и ему очень хотелось поговорить. Он заговаривал со всеми служащими и каждому был готов рассказать о своей долгой жизни в искусстве и о своих достоинствах искусствоведа. Короче, это был типичный зануда, с которыми служащим галереи часто приходится иметь дело. Они очень быстро пресекли его попытки вступить в длинную беседу и провели его в картинную галерею.
— Он был один в зале? — спросил Питер.
— Да, сэр.
— Кто-нибудь заходил вместе с ним?
— Нет, сэр.
Питер кивнул.
— Разумеется, его разговорчивость могла быть преднамеренной, всего лишь средством, чтобы распугать служащих.
— Что было дальше?
— Человек вошел в зал, и люди видели, как он стоял перед картиной Ромни, поглощенный ее созерцанием.
Служащие, видевшие это, клянутся, что в это время картина Ромни была на месте в своей раме. Она висела на уровне глаз, а это значит, что верхняя часть картины находилась на высоте семи футов над полом.
— Почти сразу же после того, как служащие заглянули в галерею, старик вышел оттуда, разговаривая сам с собой о мастерстве художника. Когда он вышел из зала в холл, туда же с улицы вошла девочка и попросила разрешения пройти в галерею. Она записалась в книге посетителей как Элен Коль.
— Как она выглядела? — спросил Питер.
— О, совсем ребенок, — неуверенно сказал служащий, — девочка и все.
Очевидно, девочка вошла в зал в тот самый момент, когда старик выходил из него, — он повернулся и посмотрел на нее, а потом пошел через холл к выходу. Но, не доходя до двери, он вытащил носовой платок, и из его кармана вывалилось примерно с полдюжины серебряных монет, которые рассыпались по мраморному полу холла. Служащие помогли ему собрать деньги. Он поблагодарил их, не переставая разговаривать с самим собой, — очевидно, его мысли были еще заняты картиной — и наконец ушел.
Едва он покинул дворец, как девочка вышла из галереи и спросила:
— А где здесь картина Ромни?
— В центре зала, прямо напротив двери, — сказали ей.
— Но там нет картины, — сказала она, — там только пустая рама и какая-то забавная черная наклейка с четырьмя квадратами.
Служащие бросились в зал, и точно — картина исчезла!
На ее месте или, точнее говоря, на стене за рамой, в которой висела картина, был знак Джейн Четыре Квадрата.
Служащие, судя по всему, не растерялись. Один из них тут же пошел к телефону и позвонил в ближайшее отделение полиции, а другой отправился на поиски старика. Однако все попытки обнаружить его оказались тщетными. Констебль, стоящий на посту на углу Беркли-сквер, видел, как тот сел в такси и уехал, но он не запомнил номера машины.
— А девочка? — спросил Питер.
— О, она просто ушла, — сказал служащий, — она побыла тут некоторое время, а потом ушла. Ее адрес записан в книге посетителей. У нее не было никакой возможности вынести картину, никакой, — энергично заявил служащий. — На ней был летний костюмчик с коротенькой юбочкой, и ей некуда было спрятать такой большой холст.
Питер пошел осмотреть раму. Он огляделся и внимательно осмотрел комнату, но ничего не заметил, кроме большой скрепки, лежавшей прямо под рамой. Такими скрепками обычно скрепляют банкноты в банке. И ничего больше.
Мистер Трессер очень спокойно отнесся к пропаже. Только увидев в газетах детальное описание происшествия, он, казалось, осознал ценность похищенного и предложил награду тому, кто найдет и вернет ему картину.
Пропавшая картина стала главной темой разговоров в обществе. Газеты писали о ней, занимая целые страницы умозрительными построениями самых талантливых молодых детективов-любителей. Все специалисты в области раскрытия преступлений собирались на месте происшествия и обменивались сложными и оригинальными теориями, которые могли бы представить большой интерес для думающего читателя.
Вооружившись двумя адресами из книги посетителей— адресами старика и девочки, Питер потратил вторую половину дня на небольшое расследование, в результате которого он обнаружил только то, что по этим адресам ни невинную девочку, ни образованнейшего мистера Смита никто не знал.
Когда Питер явился к начальнику с докладом, у него уже сложилось ясное представление о том, как было совершено преступление.
— Старик был прикрытием, — сказал он. — Его послали, чтобы он вызвал подозрение и чтобы служащие не спускали с него глаз. Он намеренно надоедал всем длинными монологами об искусстве, чтобы от него держались подальше. Входя в зал, он знал, что его громоздкие одежды вызовут подозрение служащих и за ним будут следить. Потом он вышел из зала — время выхода было выбрано великолепно — в тот самый момент, когда туда вошел ребенок. План был чудесный. Деньги рассыпаны, чтобы привлечь внимание всех служащих к себе. Наверное, именно в этот момент картина была вырезана из рамы и спрятана. Где она спрятана или как девочка ее вынесла, остается загадкой. Служащие абсолютно уверены, что она не могла спрятать картину на себе, и мой эксперимент с толстым холстом того же размера показывает, что картина должна была выпирать, и не заметить этого невозможно.
— А кто была эта девочка?
— Джейн Четыре Квадрата! — коротко сказал Питер.
— Не может быть!
Питер улыбнулся.
— Молоденькой девушке легко казаться еще моложе. Короткая юбка, косички — вот и все. В уме Джейн Четыре Квадрата не откажешь.
— Минуту, — сказал начальник отдела, — не могла ли она передать картину через окно?
Питер покачал головой.
— Я подумал об этом, — сказал он, — но все окна были закрыты, а кроме того, они снаружи затянуты металлической сеткой, так что этим путем избавиться от картины невозможно. Нет, она каким-то образом вынесла картину под самым носом у служащих. Потом она вышла и невинно заявила, что не может найти картину Ромни. Конечно же, все ринулись в зал галереи. Минуты три никто не обращал внимания на этого «ребенка».
— Как вы думаете, среди служащих был соучастник?
— Вполне возможно, — сказал Питер. — Но каждый из них имеет хорошую репутацию. Все они женаты и ни в чем предосудительном не замечены.
— А что она будет делать с картиной, она же не сможет от нее избавиться?
— Она хочет получить вознаграждение, — с улыбкой сказал Питер. — Знаете, шеф, она заставила меня поломать голову. Я еще не могу сказать, что Джейн у меня в руках, но мне почему-то кажется, что я ее поймаю.
— Вознаграждение, — повторил начальник отдела. — Сумма довольно приличная. Но вы наверняка возьмете ее, когда она будет передавать картину.
— Никогда, — ответил Питер и, вынув из кармана телеграмму, положил ее на стол перед шефом. Она гласила:
«Картина Ромни будет возвращена при условии, если мистер Трессер возьмет на себя обязательство выплатить пять тысяч фунтов детской больнице Грейт Пэнтон-стрит. Картина вернется на свое место тогда, когда он подпишет обязательство выплатить эту сумму.
Джейн».
— А что говорит Трессер?
— Трессер согласен, — ответил Питер, — и уже известил об этом секретаря больницы Грейт Пэнтон-стрит. Многие газеты сообщают об этом.
В тот же день в три часа пополудни пришла другая телеграмма, адресованная на этот раз Питеру Дауэсу. Это его обеспокоило: девушка была прекрасно информирована и даже знала, что именно он ведет это дело.
«Я верну картину владельцу сегодня в восемь часов вечера. Будьте в картинной галерее и примите все меры предосторожности. А то я снова улизну.
Джейн Четыре Квадрата».
Телеграмма была отправлена с главного почтамта.
Питер Дауэс учел все возможное и невозможное, и если Джейн Четыре Квадрата не окажется за решеткой, то это будет не его вина, хотя поймать Джейн у него не было ни малейшей надежды.
В мрачном холле мистера Трессера собралась небольшая группа людей.
Там были: Дауэс и два его помощника-детектива, сам мистер Трессер (он посасывал большую сигару и волновался, казалось, меньше всех остальных), трое служащих галереи и представитель больницы Грейт Пэнтон-стрит.
— Вы думаете, она явится сюда лично? — спросил мистер Трессер. — Я не прочь поглядеть на эту Джейн. Она, правда, надула меня, но я не желаю ей зла.
— В моем распоряжении находится особый отряд полиции, — сказал Питер, — и детективы наблюдают за всеми улицами в округе, но я не могу обещать вам ничего захватывающего. Это слишком скользкая особа для нас.
