Глава двенадцатая. ГРУППОВОЕ ОТРАВЛЕНИЕ ПОЛОНИЕМ-210: ЛИТВИНЕНКО — ОДНА ИЗ ЖЕРТВ
Литвиненко летал в Израиль, как сообщалось в газетах, «за два месяца до смерти», то есть в сентябре. Но «досье ЮКОСа» было готово или почти готово раньше, та как он рассказывал о нем Юлии Светличной еще в мае. Подобное «досье» могло состоять из большого числа разных документов, но уже в электронной форме, на компьютерных дисках. В этом случае легко иметь несколько копий. Литвиненко, как сообщают его биографии, получил британское гражданство 12 октября 2006 года, отметив это событие собственной фотографией с самурайским мечом, шотландской шапочкой и на фоне британского флага. Эта фотография, напечатанная на первой странице «Обсервера» 3 декабря 2006 года, вызвала изумление. Некоторые друзья Литвиненко, включая Ахмеда Закаева, заявили, что это — фальшивый фотомонтаж. Однако жена и отец Литвиненко впоследствии подтвердили, что снимок настоящий, все его атрибуты украшали стену кабинета покойного.
В сентябре Литвиненко мог лететь в Израиль лишь с временным «документом для путешествий», выдаваемым иностранцам, резидентам королевства, не имеющим национальных паспортов. Полет в Израиль с таким документом невозможен без визы, получение которой в эту страну связано с множеством формальностей. Имея политическое убежище в Англии, Литвиненко был обязан просить разрешения британских властей на любую поездку, даже по Европе. В других странах его могли арестовать и экстрадировать в Россию.
После смерти Литвиненко его поездка в Израиль комментировалась в британской прессе. Высказывались разные спекуляции о характере «досье ЮКОСа». Сам Леонид Невзлин в интервью журналистам заявлял, что приезд Литвиненко в Тель-Авив был для него неожиданным. Он также говорил, что после смерти Литвиненко передал «досье» в посольство Великобритании для отправки в Скотленд-Ярд. Нельзя, конечно, проверить, было ли возвращенное «досье» полным или только частичным. На вопросы о содержании «досье» Невзлин обычно отвечал, что Литвиненко привез ему материалы о преступлениях российского правительства.
Леонид Невзлин был наиболее влиятельным партнером Михаила Ходорковского. После ареста Ходорковского и Лебедева в конце 2003 года Невзлин был вызван в Прокуратуру РФ на допрос. Второго вызова он не стал дожидаться и улетел в Израиль. В Израиле он сразу получил гражданство. Вместе с ним приехали в Израиль и двое его партнеров, Михаил Брудно и Владимир Дубов, которые, как евреи, также имели право на немедленное гражданство и защиту в этой стране. Другие члены руководства ЮКОСа, быстро покинувшие Россию, обосновались в Лондоне. ЮКОС в 2003 году был уже международной компанией, имевшей обширные активы за пределами России, главным образом в странах Балтии. Финансовый центр ЮКОСа, группа «МЕНАТЕП», находился в Гибралтаре. Управлять компанией можно было не только из Москвы. Председателем совета директоров ЮКОСа был избран Виктор Геращенко, 67-летний бывший директор Госбанка СССР и Центрального банка России, уволенный с этого поста в 2002 году.
Лично Невзлин вряд ли мог беспокоиться по поводу шантажа, с целью которого составлялось «досье ЮКОСа». Невзлин был уже давно обвиняемым по тому «делу», по которому находились в заключении Ходорковский и Лебедев. Уже два года имелся международный ордер Интерпола на арест Невзлина и его партнеров в Израиле и нескольких директоров, живших в Лондоне. В любой стране, кроме Израиля и Великобритании, они подлежали аресту и экстрадиции в Россию. Шантаж, по-видимому, угрожал всей компании и ее финансам, распределенным по многим офшорным счетам. Личный капитал Невзлина исчислялся миллиардами долларов, капиталы других членов руководства ЮКОСа — сотнями миллионов. Богатые люди в случае шантажа не действуют по собственной инициативе, а советуются с доверенными адвокатами. У любой компании этого ранга имеются службы безопасности с профессионалами, взятыми из спецслужб разных стран. Вне всякого сомнения, и адвокаты ЮКОСа, и специалисты его спецслужб объяснили своим клиентам, что Литвиненко — это только курьер, выбранный для наиболее опасной миссии, благодаря его прошлому опыту оперативного работника. За ним стояла какая-то более интеллектуальная группа людей, составлявших досье. Их возможности можно было оценить по характеру привезенных документов. Чтобы раскрыть состав этой группы, следовало установить тщательное наблюдение за всеми контактами Литвиненко. При этом следовало уложиться в какие-то сроки — шантажисты не ждут слишком долго выполнения своих условий.
Уже в больнице Литвиненко говорил, что за ним следили; он и сам хорошо знал все приемы и «наружного», и скрытого наблюдения. Он даже назвал имя человека, который якобы вел «наружное» наблюдение — Киров. Журналисты стали искать «Кирова» в Лондоне и обнаружили, что человек с такой фамилией служил в российском посольстве в прошлом, но уехал в 2005 году или раньше. Наблюдение за Литвиненко в конце сентября и в начале октября выявило несколько его контактов и встреч. Прежде всего с Луговым, Скарамеллой, Лимаревым, Швецом и Фельштинским. Литвиненко часто встречался и с Владимиром Буковским. После убийства в Москве 7 октября журналистки Анны Политковской Березовский, который был с ней хорошо знаком, решил создать группу для независимого расследования. В нее вошли Литвиненко, Лимарев, Скарамелла и Швец, которые обсуждали эту миссию в Лондоне. Можно предположить, что эксперты службы безопасности ЮКОСа стали прослушивать и телефоны Литвиненко, домашний и мобильный. Для профессионалов это не слишком сложная проблема. Ликвидировать, если такое решение было принято, нужно было всю группу шантажистов, а не только курьера. При ставках в миллиарды долларов другого решения не могло быть. Судя по следам полония, первая попытка отравления Лугового, Ковтуна и Литвиненко была совершена в середине октября, когда Луговой и Ковтун прилетели в Лондон и встречались с Литвиненко. Все места, где в тот приезд были Луговой и Ковтун, оказались загрязненными полонием. Для Ковтуна это был первый в его жизни визит в Лондон, впервые он встретился и с Литвиненко. Вряд ли он был посвящен в дела ЮКОСа. Но Луговой бывал в Лондоне и летом, и в сентябре 2006 года и посещал Литвиненко в его доме на севере Лондона. Если Литвиненко подробно рассказывал Юлии Светличной в мае о своих планах по шантажу олигархов, то он, безусловно, посвятил в эти планы и Лугового. На пресс-конференции в Москве 31 мая 2007 года Луговой и Ковтун сообщили, что Литвиненко рассказывал Ковтуну о том, что он собрал обширный материал для шантажа Березовского и «обратился к Ковтуну с просьбой найти надежного человека, который познакомил бы Березовского с этими компрометирующими материалами»[17]. Литвиненко предполагал, что эти документы можно было оценить в несколько миллионов долларов. По словам Лугового, они с Ковтуном отказались от этого проекта. К началу этой встречи служба безопасности ЮКОСа была уже мобилизована для «нейтрализации» шантажистов. 1 ноября, когда Марио Скарамелла встретился с Литвиненко в суши-баре, они оба уже имели в своих телах какие-то дозы полония, оставлявшие следы. У Скарамеллы не было никаких контактов с Луговым и Ковтуном, он их даже не знал. Это означает, что итальянец мог быть отравлен полонием раньше, у себя дома в Неаполе.
Вся цепь событий, которые привели к возможному второму отравлению Литвиненко, началась с Евгения Лимарева, который под руководством Гольдфарба создал в 2001 году интернетовский сайт «РусГлобус» для Березовского, смонтировав все необходимое для этого оборудование в одном из городков Французских Альп. Брат жены Лимарева, живший вместе с ним, был профессиональным экспертом по компьютерам. В конце октября 2006 года Лимарев, анализируя разные электронные материалы, обнаружил, что образована «ударная группа» для физической ликвидации определенных людей. Эта группа была замаскирована под организацию «Честь и достоинство», созданную ветеранами КГБ. В том списке людей, который Лимарев через электронную почту отправил Скарамелле 28 октября, был и сам Скарамелла, его шеф по «комиссии Митрохина» сенатор Паоло Гузанти, Литвиненко, Владимир Буковский и кто-то еще. Это письмо Лимарева есть в Скотленд-Ярде, но полностью никогда не публиковалось. Маскировка «ударной группы» под ветеранов КГБ или ФСБ была понятной. Скарамелла, получив письмо Лимарева, был очень напуган и позвонил Литвиненко с просьбой о встрече в Лондоне. Условились встретиться в Лондоне 1 ноября в японском суши-баре на Пиккадилли. Здесь и был впоследствии открыт первый след полония. В настоящее время источник этого следа перенесен на встречу здесь же 16 октября Литвиненко, Лугового и Ковтуна.
Так или иначе, но все, кто контактировал с Литвиненко в октябре, были отравлены полонием, хотя и в разной степени. У Ковтуна волосы начали выпадать уже в декабре 2006-го, у Скарамеллы — только в марте 2007 года. Полоний-210 после попадания в организм дольше всего, в течение 5–6 месяцев, накапливается именно в волосяных сумках кожи. В других органах пики накопления приходятся на первые недели после отравления. Лимарев и Швец быстро «ушли в укрытие» и после смерти Литвиненко не обращались к врачам. Но я не исключаю, что и они получили определенные дозы полония, и им было бы полезно пройти обследование. Луговой получил меньшую дозу радиотоксина, чем другие. Однако его жена и трое детей, которые были с ним в Лондоне с 31 октября до 3 ноября, также прошли в Москве обследование на полоний.
