Новые открытия или переоценка некоторых старых находок вызвали и новые мнения об эволюционном значении неандертальцев. Так, например, Г. Хеберер высказал так называемую гипотезу расхождения, по которой исходную точку возникновения позднепалеолитического человечества нельзя искать ни среди неандертальцев, ни среди их прасапиентных форм, названных в его гипотезе пранеандертальцами. По этой гипотезе находки, прежде всего в Южной Африке, свидетельствуют о том, что в конце третичного периода наступил распад какой-то группы австралопитековых человекообразных обезьян на многочисленные формы, из которых часть стала исходным пунктом для возникновения предшественников людей (Pithecanthropus sinanthropus), неандертальцев (Homo neanderthalensis) и ископаемого человека современного типа (Homo sapiens fossilis). Будто бы развитие этих групп протекало относительно самостоятельно и независимо. По мнению Хеберера, единственным представителем того исходного пункта развития оказывается только современный человек (Homo sapiens regens), как прямой потомок позднепалеолитического человека (Homo sapiens fossilis).
Некоторые последователи относят к прасапиентной группе помимо скелетных остатков также и черепную крышку из Веймара-Эрингсдорфа, которая принадлежит женщине и, по-видимому, относится к концу последней межледниковой, то есть рисс-вюрмской эпохи. Наряду с неандертальскими признаками эта крышка другими чертами, например более выпуклым лбом, напоминает сапиентный тип человека. Поэтому некоторые исследователи, которые принимают во внимание и палестинскую находку с горы Кармел, считают, что веймарско-эрингсдорфские человеческие остатки принадлежат какому-то смешанному населению, чему-то среднему между неандертальцами и ранними сапиентными формами восточного и юго-восточного происхождения.
Новые находки, однако, внесут ясность в проблему эволюционного значения неандертальцев, в котором даже сейчас уже нельзя сомневаться.
VII. Люди позднего палеолита
С первой эпохой позднего палеолита, то есть с ориньякской культурной эпохой, связаны скелетные остатки человека, которые сильно отличаются по физическому типу от неандертальца тем, что представляют более высокий уровень развития, более тонко сформированный. Череп характеризуется большой, красиво моделированной черепной коробкой, лоб высокий, достаточно прямой, широкий, не наклонен назад; лицо уже не имеет ничего звериного, челюсти не выдаются вперед, подбородок хорошо развит и выступает вперед, черты лица тонкие. Фигура совершенно выпрямлена, постановка туловища такая же, как у современного человека, длинные кости конечностей имеют те же размеры.
Таким образом, с ориньяка начинается новая стадия в истории развития человека, знаменующаяся появлением современного человека, которого мы обозначаем как Номо sapiens fossilis (иначе, diluvialis). Эти сапиентные или разумные люди, называемые также новыми людьми или неантропами (neanthropini), были гораздо шире распространены по Земле, чем неандертальцы, и оставили после себя многочисленные свидетельства высокого экономического, общественного и культурного развития.
НА СЦЕНУ ВЫХОДЯТ КРОМАНЬОНЦЫ
Находка костных остатков трех мужчин, женщины и ребенка в 1886 году около деревни Лез-Эйзи (департамент Дордонь, Франция), под навесом скалы в местности Кро-Маньон, стала знаменита тем, что она дала науке первых представителей позднепалеолитической кроманьонской расы. Особенно известен скелет старого мужчины: его обычно называют „стариком из Кро-Маньон“. Он имеет все признаки этой расы. В течение некоторого времени было найдено также много других остатков людей подобного типа в самых различных странах.
КРОМАНЬОНЦЫ БЫЛИ НЕ ОДНИ
Помимо скелетов кроманьонцев были найдены и костные остатки людей, которые от них физически заметно отличались. Одни были найдены в гроте около Ментоны; здесь на глубине 8,5 метров были найдены скелеты юноши и пожилой женщины в скорченном положении. По признакам строения оба скелета могут быть определены как негроидные. Их обладателей мы считаем принадлежащими к так называемой гримальдийской расе, которая, по-видимому, уже в начале позднего палеолита проникла из Африки в Южную Францию и Италию.
Другой скелет, отличающийся от кроманьонских, был найден в 1888 году под навесом скалы у Раймондена в сельской общине Шанселяд, близ г. Перигё на юге Франции. Здесь был обнаружен скелет мужчины с отличиями от кроманьонской и гримальдийской расы. Люди, относящиеся к шанселядской расе, были очень небольшого роста, в среднем около 150 см. Для них была характерна очень длинная и высокая голова с весьма широким и высоким лицом, на котором сильно выступали скулы, глазные впадины были большие, четырехгранной формы. Кости рук были сравнительно длинные и массивные, что свидетельствует об очень сильном развитии мускулов. Профессор Лионского университета Леон Тестю в 1889 году обратил внимание на то, что шанселядский скелет имеет заметное сходство со скелетом современных эскимосов: найденный в культурном мадленском слое скелет он считает принадлежащим к так называемой шанселядской расе. Однако, ныне ближайшее сродство между шанселядскнм скелетом и эскимосскими отвергается.
ОХОТА НА ЖИВОТНЫХ
Люди позднего палеолита были уже прекрасными охотниками, имели большой опыт и знали разные хитрые уловки. По сравнению с неандертальцами они обладали уже более совершенным оружием. Это были прежде всего хорошие копья и дротики с острыми каменными или костяными наконечниками, позже появились и стрелы.
Позднепалеолитические люди пользовались и боласами в виде камней, ядер или вырезанных из мамонтовой кости валиков, укрепленных на конце длинного ремня. Для охоты они применяли и каменные метательные диски. Были у них также острые кинжалы, которые они изготовляли из костей убитых пойманных животных. В инвентарь охотничьего оружия, надо полагать, входили и суковатые дубины.
Первобытным охотникам в охоте помогало не только более совершенное оружие, но и новые охотничьи уловки. На звериных тропах, ведущих к источникам питья, люди выкапывали глубокие ямы, которые замаскировывались ветвями и дерном. Иногда они загоняли зверей в болота и топи, часто в тупики ущелий, где убивали их нередко в больших количествах.
Но изобретательность шла еще дальше: охотники ставили различные ловушки, изображения которых сохранились до настоящего времени на стенах различных пещер. Одной из наиболее примитивных ловушек была загородка с одним входом, который можно было легко забаррикадировать, если в нее удалось загнать зверя. Из пещерных рисунков известны и гораздо более сложные ловушки.
Другой охотничьей хитростью было надевание на себя звериной шкуры. Замаскированные таким образом люди ползли на четвереньках к намеченной добыче; иногда им было достаточно только пучка веток, который они несли перед собой и который их прикрывал. Они двигались против ветра и, приблизившись на достаточное расстояние, вскакивали с земли: прежде чем удивленное животное могло прийти в себя и пуститься наутек, в его тело уже вонзались острые стрелы или дротики.
Имеются материалы и о массовых охотах. Одним из лучших источников сведений здесь служат находки у скалы Солютре к северу от Лиона (Франция). Первобытные охотники использовали скалу для охоты на диких лошадей, которых гнали на нее с помощью огня и оцепления. А так как слой под скалой полон их костей, то полагают, что количество особей достигало чуть ли не ста тысяч и что, следовательно, охота шла здесь очень долго.
Также и в Чехословакии известно одно место, представляющее собой одно из самых больших кладбищ мамонтов. Это Пршедмости около Пршерова в Моравии, где было найдено около тысячи костей мамонтов, большинство которых было убито ориньякскими охотниками.
Охотники позднего палеолита охотились на всех животных, которые жили около стоянок. Но они уклонялись от охоты на таких хищников, как например пещерный лев, с которым намеренно не вступали в битву. Но они следили за хищниками самым внимательным образом, так как те сильно ограничивали районы охоты. Охотники убивали зверей не только из-за мяса, но и ради шкур, которыми укрывались, покрывали свои палатки или хижины, пользовались для отдыха и сна. Сухожилия некоторых животных тоже употреблялись для различных целей. Кости, зубы и рога использовались для изготовления орудий, оружия, украшений и для других надобностей. Мадленские охотники усовершенствовали один тип оружия, которое себя оправдало во время охоты на северных оленей. Так, они изготовляли костяные наконечники с желобком для крови, которые способствовали потере животным большого количества крови. Охотники делали также зазубренные гарпуны и в особенности специальные приспособления в виде метательных дощечек, которые придавали копьям и дротикам большую скорость и пробивную силу.
