переживают новый светлый век, который они стремились противопоставить темным предшественникам. Однако сегодня уже невозможно придерживаться ранее распространенных взглядов, радикально противопоставлявших эпоху Возрождения «мрачному» Средневековью. Еще в XIII веке у францисканца Роджера Бэкона (1214-1292) мы видим тот дух преобразования окружающего мира средствами человеческого разума, который так характерен для Ренессанса. Бэкон задолго до эпохи Возрождения предсказывал, что с помощью гениального ума возможно будет «
сконструировать навигационные средства без гребцов так, что огромные корабли поведет один рулевой со скоростью выше той, которую могут развить сотни гребцов. Можно сконструировать кареты, которые помчатся без лошадей… машины, чтобы летать. Небольшой по размерам инструмент, который будет поднимать бесконечные тяжести… устройство, при помощи которого можно перемещать тысячи людей…». 255 А.Ф. Лосев остроумно сравнивает отрицание Средневековья в эпоху Возрождения с подростковым бунтом: «
подобно юноше, бунтующему против своих родителей и ищущему поддержки у дедов, Возрождение было склонно забывать обо всем, чем оно было обязано средневековью, и преувеличивать значение античности». 256
В эпоху Возрождения создаются величайшие произведения человеческого духа. Изобразительное искусство, ранее бывшее уделом простых ремесленников, теперь утверждается в качестве почетного занятия для просвещенного интеллектуала. Вместо строгости средневековой живописи, Возрождение в восхищении изображает обнаженное тело. На смену презираемой магии Средневековья приходит «естественная» магия, становящаяся достойным атрибутом просвещенного филофофа. При всем этом расцвете человеческого духа, эпоха Возрождения характеризуется чрезвычайной безнравственностью во всех кругах общества, как светских, так и церковных. Массовые убийства, заговоры, сексуальная распущенность и насилие – все это неотъемлемые части культуры Возрождения.
Гуманизм – рост интереса к трудам Платона
Обычно период времени с сер. XIV по сер. XV в. называют эпохой Гуманизма. В этот период возникает колоссальный интерес к человеку, к гуманитарным наукам. Европейцы открывают для себя труды античных риторов, поэтов, историков, философов. Именно гуманитарным наукам отводилась роль наиболее значимых в воспитании человеческого духа. В.П. Лега подчеркивает, что значение термина гуманизм в XV веке значительно отличалось от современного. 257 Если сегодня гуманизм провозглашает человека высшей ценностью, то тогда гуманист просто ставил человека в фокус исследований. Место средневековых рассуждений о Боге, занимают рассуждения о человеке, о его физических и духовных потребностях. Теперь философов в первую очередь интересуют этические проблемы.
При дворах богатых вельмож возникают кружки гуманистов-любителей, которые противопоставляют себя университетским профессорам. Они видят в античности «золотой век», изучение которого и даст ответы на все вопросы. Работы древних авторов переводятся, снабжаются обширными комментариями. Общение с византийскими учеными на Ферраро-Флорентийском соборе (1438-1439) усилило интерес к греческой культуре. После захвата Константинополя турецкими войсками в 1453 году, многие византийцы эмигрировали в Европу, везя с собой труды античных философов. Они становились учителями греческого языка и помогали делать переводы греческих авторов. Европа, наконец, получила возможность познакомиться с истоками своей культуры непосредственно, а не через арабских комментаторов.
Для эпохи Ренессанса характерна вера в золотой век, убеждение, что древние были мудрее и лучше. Знаменитый историк культуры Ф. Йейтс так описывает это: «Энергию, эмоциональный подъем все великие прогрессивные движения Ренессанса получали от взгляда, обращенного вспять…Классический гуманист, открывая литературу и памятники классической древности, сознавал, что возвращается к чистому золоту цивилизации, которая была и лучше, и выше, чем его собственная. Религиозный реформатор, возвращаясь к изучению Писания и ранних отцов Церкви, сознавал, что заново открывает чистое золото Евангелия, погребенное под поздними искажениями». 258 Гуманисты в целом правильно представляли себе время жизни античных классиков, например, Цицерона. Тем более точно была известна дата написания Евангелия. Но, огромное влияние на культуру Возрождения оказал еще один текст, в датировке которого была допущена принципиальная ошибка.
Речь идет о корпусе сочинений приписываемых Гермесу Трисмегисту. 259 Эти тексты приписывались могущественному мудрецу, современнику Моисея 260. Иногда его отождествляли с греческим богом Гермесом или египетским Тотом. В этих сочинениях содержалась масса информации по астрологии 261, оккультным наукам, о симпатической магии 262 и изготовлению талисманов 263. Кроме того, в корпусе содержался ряд философских трудов подписанных тем же именем. В эпоху Возрождения были уверены, что эти сочинения написаны задолго до Платона, и именно из них черпали свою мудрость остальные греческие философы, а может быть даже и Моисей. Как пишет Ф. Йейтс: «Содержание герметических текстов, проникнутых атмосферой напряженного богоискания, питало в ренессансном маге иллюзию, будто перед ним источник древнейшей египетской мудрости, философии, магии…Обрывки греческой философии, попадавшиеся ренессансному читателю в этих книгах только укрепляли его уверенность в том, что перед ним источник древней мудрости, откуда Платон и греки почерпнули лучшие свои познания». 264
Вера в древность корпуса сочинений Гермеса была настолько велика, что никто даже не попытался применить к ним хорошо разработанную к тому времени методику критического анализа и датировки текстов. Когда это было сделано в 1614 году, то стало очевидно, что эти тексты написаны около II-III веков по Р.Х. Вместо ожидаемой древней мудрости, ренессансный маг на самом деле изучал языческий фон раннего христианства, гностическую версию греческой философии. 265 Подобная ошибка была совершена и относительно текстов «Халдейских оракулов», ошибочно приписанных иранскому религиозному реформатору Зароастру. Эти ошибки в датировке парадоксальным образом оказали огромное влияние на культуру Возрождения.
Среди различных трактатов корпуса Гермеса особое внимание эпохи Возрождения привлекал трактат Асклепий. В нем содержалось описание египетской религии и магических обрядов. Сегодня ясно, что на самом деле эти книги содержат крайне мало собственно египетских элементов, 266 но в эпоху Ренессанса были уверены в обратном. Такая уверенность подкреплялась и авторитетом отцов Церкви, не возражавших против общепринятой еще в IV веке датировки. Так, Лактанций (250-325) отмечает, что Гермес, подобно христианам называет Бога «Отцом». Еще примечательней для Лактанция то, что демиурга он называет «Сыном Божьим». На самом деле, эти именования были заимствованы из христианства, но ошибка в датировке приводила к обратным выводам. Поэтому Лактанций воспринимает Трисмегиста как языческого пророка, предсказавшего пришествие Сына Божия. Герметические тексты, содержащие фантастическое описание изготовления египетских идолов и плач по закату древней египетской религии, получают одобрение Лактанция. «Неудивительно, – заключает Ф. Йейтс, – что для ренессансного мага, желавшего остаться христианином, излюбленным отцом Церкви стал именно Лактанций». 267 К счастью, подобная симпатия к магии Гермеса Трисмегиста среди святых отцов была исключением.
Блаж. Августин в своем труде «О граде Божьем» подвергает суровому осуждению написанное Гермесом Трисмегистом об идолах, о том, как египтяне, приверженцы магической религии, одушевляли статуи богов, магическими средствами привлекая в них духов. Такая резкая оценка блаж. Августина относится ко всей
