Ознакомительная версия.
3) патология была поднята на уровень высокой «науки», что отводило совладанию как качеству человека место преимущественно в общих рассуждениях и в научном фольклоре (Goldstein, 1997);
4) это привело врачей, социальных работников, психологов к отрицанию обоснованности сильных сторон у своих клиентов.
Ч. П. Барнард сравнил этот феномен с законом молотка, согласно которому «предполагается, что если вы дали маленькому ребенку молоток, то со всеми, с кем ему проходится общаться, он вступает в контакт, применяя молоток, так как пробует сначала поколотить человека, потом посмотреть на вызванный эффект. Один из основных „молотков“ всей социальной сферы была психопатология и связанная с ней номенклатура заболеваний» (Barnard, 1994, p. 136).
В зарубежных исследованиях жизнеспособность все активнее становится концептуальной основой для изучения самых разнообразных факторов, которые, в той или иной форме изменяют реакцию человека на воздействие неблагоприятных условий. Все чаще это понятие используется для объяснения этих процессов и явлений в социальных и поведенческих науках. Л. М. Веккер также отмечает, что в существующей концепции «эмпирический и теоретический языки еще не разведены, и, соответственно, не сформулированы проблемы, с необходимостью требующие перехода к конкретно-научной метатеории» (Веккер, 2000, с. 52). Не случайно он утверждал, что синтез главных аспектов психической деятельности принципиально неосуществим средствами внутрипсихологического понятийного аппарата и требует выхода за пределы психологической теории (Веккер, 1974, с. 110). Сама идея поиска метатеоретического конструкта, объединяющего под своим «зонтиком» ряд понятий, часто близких по содержанию, не нова. Такой конструкт должен обладать рядом внешних и внутренних системных свойств и характеризовать «жизнеспособность» как неустойчивую систему, в самой неустойчивости имеющую источник ее внутреннего развития, приводящего в конечном итоге к более высокой организации (Богданов, 1927а).
Понятие «личностный потенциал» используется во многих работах, например, в исследовании потенциала сотрудника в его функциональной составляющей в деятельности. Формой проявления конструкта «личностный потенциал» является феномен самодетерминации личности. При этом структуру личностного потенциала, помимо автономной каузальной ориентации как проявления феномена самодетерминации, составляют также жизнестойкость, толерантность к неопределенности, наличие временной перспективы, способность осуществлять личностный выбор (Леонтьев и др., 2007). В практике менеджмента и прикладной психологии конструкт личностного потенциала операционализирован в понятии «психологический капитал», который представляет собой позитивное психологическое состояние человека, позволяющее ему развивать и реализовать свой потенциал. Наибольшую проработку тема психологического капитала получила именно в организационном контексте. Психологический капитал включает в себя:
1) уверенность в себе, способность и готовность прикладывать усилия для успешного выполнения сложных задач (self-efficacy);
2) оптимизм, позитивный атрибутивный стиль относительно успешности текущей и будущей деятельности (optimism);
3) видение перспективы, целенаправленность в построении деятельности (hope);
4) жизнестойкость, способность преодолевать сложности, решать проблемы в процессе достижения поставленной цели (resilience) (Мандрикова, 2010)[3].
С нашей точки зрения, в практической психологии, прежде всего в организационной, в тренингах происходит развитие поведенческого потенциала (в рамках теории социального научения), а не личностного. Более точное определение и, соответственно, более осознанные действия психолога-тренера приводят к развитию поведенческого потенциала, который неслучайно называют ресурсом. Следует отметить, что в исследованиях сильных сторон человека используются разные понятия: позитивный аффект (Beaver, 2008; Benetti, Kambouropoulos, 2006), посттравматическое развитие (Tedeschi, Calhoun, 1996; Tedeschi, Kilmer, 2005), удовлетворенность жизнью (Gilman, Heubner, 2003), психологический капитал (Коулман, 2001; Мандрикова, 2010; Радаев, 2003; Татарко, Лебедева, 2009; Шихирев, 2003; Юрьев, 2011; Avey et al., 2010; Bartkowski, Xu, 2007; Furstenberg, Hughes, 1995; Luthans et al., 2006), личностный потенциал (Леонтьев, 2002; Леонтьев и др., 2007; Мандрикова, 2010; Staudinger et al., 1995; и др.), ресурсный потенциал (Постылякова, 2010); психофизиологический потенциал (Медведев, Зараковский, 1994) и мн. др. В этом понятийном поле исследования жизнеспособности являются частью процесса научного изучения сильных сторон человека. А. Л. Журавлев и А. В. Юревич отмечают: «Нетрадиционные понятия психологической науки, такие как счастье, субъективное благополучие, удовлетворенность жизнью, субъективное качество жизни, смысл жизни, цель жизни и др., при всех их различиях покрывают одно онтологическое поле, тесно связаны друг с другом, и, хотя их пока трудно уложить в упорядоченную систему понятий, все же прорисовывается определенный вектор детерминации этих феноменов» (Журавлев, Юревич, 2014, с. 14). Однако, понимая взаимосвязанность этих понятий, отметим, что в формате книги не представляется возможным проанализировать соотношение всех указанных выше терминов с понятием «жизнеспособность человека».
2.3. Подходы и модели исследований жизнеспособности человека
В результате проведенных в течение последних 20 лет исследований были выработаны методологические подходы к созданию моделей жизнеспособности. Все существующие на сегодняшний день модели жизнеспособности опираются на полученные ранее эмпирические данные, но также налицо тенденция к созданию системно ориентированных моделей, и одна из заслуживающих внимание – это модель М. Унгара с соавт. (Ungar, Liebenberg, 2005). Анализ имеющихся подходов к определению содержания понятия «жизнеспособность» позволил Ф. И. Валиевой, опираясь на исследования Э. Мастен и M. Рид, описать несколько глобальных направлений, в основе которых лежат различные методологические подходы: выделяют два наиболее общих, описывающих большинство существующих подходов к исследованию жизнеспособности. Первый – аберрантный – изучает связь между индивидуальными характеристиками, окружением и опытом с целью выяснения, что именно обеспечивает хорошую адаптацию человека в сложных жизненных ситуациях. В рамках этого подхода было проведено под нашим руководством диссертационное исследование А. И. Лактионовой (Лактионова, 2010б). Другой подход – личностно-ориентированный, позволяющий определять жизнеспособных людей и распознавать, чем они отличаются от других, не способных так успешно совладать с неблагоприятными условиями. Среди аберрантных моделей выделяют три разновидности: аддитивную, интерактивную и индирективную. Наиболее часто встречаются аддитивные модели, в рамках которых изучаются аддитивный эффект факторов риска для человека, ресурсные факторы в соотношении с возможными позитивными результатами. Интерактивные модели ориентированы на изучение модерационного эффекта, роль которого исполняют защитные факторы, благодаря которым одна составляющая смягчает воздействие другой. Индирективные модели жизнеспособности касаются феномена «усредненного эффекта», когда сильное воздействие на конечный результат само по себе подвергается негативному влиянию со стороны факторов риска и ресурсов (Rutter, 1990). Личностно-ориентированные модели жизнеспособности подразделяются на три основных типа. Первая разновидность основана на изучении конкретных жизненных историй людей, которые получили наиболее высокие показатели по критериям, выделенным в исследовании. Вторая – личностно-ориентированная модель основана на идентификации высокоустойчивых индивидов, которые справляются с большинством стрессовых ситуаций и относятся к отдельной подгруппе жизнеспособных людей. На современном этапе увеличивается интерес к системно ориентированным моделям жизнеспособности (третий тип), к изучению поведенческих паттернов на протяжении длительного времени в эксплицитной форме (Валиева, 2010). Эти подходы подкреплены ранними лонгитюдными исследованиями: изучение жизнеспособности Э. Вернер и ее сотрудниками на острове Кауаи, Гавайские острова, 1950–1980 гг.; Д. Фергюссоном, Дж. Хорвудом в г. Крайстчёрч, Новая Зеландия, 1977–1990 гг. и др.
В теоретическом подходе к изучению жизнеспособности Л. Полк разработала модель с четырьмя паттернами жизнеспособности:
1. Диспозиционный паттерн модели жизнеспособности определяется физическими и эго-психосоциальными атрибутами. Жизнеспособность подкрепляют аспекты индивидуальности, усиливающие ее проявления в условиях стресса и включающие чувство независимости и уверенности в себе, самооценку, хорошее физическое здоровье и внешний вид.
Ознакомительная версия.
