Номадизм
Номадизм часто считают модным термином, описывающим образ жизни, связанный с путешествиями, туризмом и перемещениями по миру. Такая трактовка совсем не понравилась бы Гваттари и в особенности Делезу, который ненавидел путешествия. Лучше всего номадизм объясняет известное выражение из «Алисы в Стране чудес»: «Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте». К нему часто обращался и Делез, говоря, что номад – это как раз тот, кто умеет быстро бежать, оставаясь в одной точке. Номад совсем не турист: он путешествует по философии, по романам и истории, но его тело отдано одному пространству.
Когда все началось
Делез и Гваттари описали номадизм в 1980 году в книге «Тысяча плато» [98]. Он играет в тексте важную роль и определяет структуру самой книги, так как она отправляет читателя, физически находящегося на месте, в незабываемое путешествие. Номадизм – внеисторический концепт; эпитет «номадический» можно применить к искусству, литературе и музыке любой эпохи и любого времени, главное, чтобы они умели или учили ускользать – от власти, от закона, от правил, от строгой рационализации.
Для чего нужен этот термин?
Описывая номадизм, Делез и Гваттари создали апологию умения пересобраться, придумать себя заново, стать кем-то новым, не прибегая для этого к властным практикам или изначально заданным установкам (реальное путешествие, даже по незнакомым местам – это тоже повторение чего-то уже известного). Авторы обратились за дополнительными примерами к антропологии, желая увидеть, как менялась жизнь кочевников и как ее изменения можно перенести на философию.
Что почитать
1. Жиль Делез, Феликс Гваттари «Тысяча плато».
2. Андрей Головнев, Светлана Белоруссова, Татьяна Киссер «Очерки антропологии движения».
Желание
Мы привыкли, что желание определяется психологией: оно представляет собой влечение или потребность в чем-либо. Но философию также интересует желание: как стремление, становление, воля. Желанию сложно дать единственное определение, но можно говорить об основных смыслах, которые оно затрагивает, в первую очередь о самом желании жизни (и о желании или влечении к смерти, как говорил Фрейд). И еще: без желания невозможно представить и определить человека. Его «витальность» – это во многом порыв желания и жизни.
Когда все началось
Желание, как важная часть человеческой жизни, в разных формах интересовало философию почти всегда. Платон писал о стремлении к благу, Спиноза говорил о желании как полноте бытия, а Шопенгауэр посвятил желанию как воле целую книгу. Философия XX века аккумулирует смыслы, которые вкладывались в это понятие на протяжении всей истории, а также добавляет к нему психоаналитические интерпретации.
Психоанализ значительно изменил понимание желания, добавив к нему фактор бессознательного и универсального. То есть желание не всегда осознается человеком, но обязательно определяет его жизнь.
Классическое понимание желания в психоанализе – это нехватка, связанная с эдипальным треугольником (своеобразной системой того, что можно желать, а чего нельзя).
Психоаналитическое понимание желания активно критиковали Делез и Гваттари в книге «Анти-Эдип». Они предложили рассматривать желание не как нехватку, а как перехват или некоторую силу, подключенную к другим желаниям, и ввели понятие «желающее производство». Оно фокусируется на вездесущем присутствии желания и потоков желания: денег, товаров, сексуальности, еды и всего остального. Делез и Гваттари полностью освобождают желание не только от всех запретов, но и от ограничивающих его философских определений.
Для чего нужен этот термин?
В философии XX века желание вышло за пределы личной и внутренней жизни человека и стало инструментом социального и политического анализа. Теперь желание может быть жаждой социальных изменений и трансформаций, и это отразилось в тезисе американской феминистки Кэрол Ханиш «личное – это политическое».
Освобождение желания и свобода желать – это освобождение в целом, и личное, и политическое. Герберт Маркузе будет писать о современных формах подавления эроса (желания) со стороны капитализма и различных форм труда, которые направляют влечение к жизни не на наслаждение, а на бесконечную продуктивность, из-за которой ломается сам механизм желания.
Российский психоаналитик Александр Смулянский о желании:
«Мы под желанием понимаем нечто такое, что руководит субъектом на тех уровнях, где он намерен предпринять действие, за которое не собирается в итоге отвечать. Именно это сам Фрейд в итоге и назовет “бессознательным”. Речь идет о действии, которое, с одной стороны, ляжет в основание субъективного опыта, а с другой стороны, породит объяснение, историю, в которой это желание будет рассказано иначе» [99].
Что почитать
Книг, связанных с желанием, очень много, поэтому вот подборка из личной читательской перспективы – то, что очень понравилось и может послужить хорошим введением в тему:
1. Жак Лакан «Семинары. Книга 2. “Я” в теории Фрейда и технике психоанализа».
2. Герберт Маркузе «Эрос и цивилизация».
3. Жиль Делез, Феликс Гваттари «Анти-Эдип. Капитализм и шизофрения».
4. Лоренцо Кьеза «Желание и наслаждение».
Хора
Понятие «хора» у Деррида описывает сложное структурное поле, в котором слово, текст и язык переплетаются с телесностью и голосом. Это поле не только обозначает языковую практику, но и связывает физические аспекты восприятия и коммуникации. Хора представляет собой переплетение смысла, звучания и зримости в тексте и речи.
Как говорил Деррида, «хора не лишена конкретного смысла. Она легко приобретает форму, если нам приходится найти близкие эквиваленты для иных языков или культур: “место”, “площадь”, “участок”, “область”, “край”» [100]. Речь о действительно сложной связи, которая захватывает внешнее и внутреннее пространство языка и мышления человека.
Когда все началось
Понятие «хора» впервые было представлено Жаком Деррида в его одноименном эссе, а затем появилось и в последующих текстах. Деррида позаимствовал понятие хоры у Платона, и оно стало центральным для его философии в период разработки деконструкции. Деррида внимательно читал тексты античного философа и в его диалоге «Тимей» нашел определение хоры как того, что не имеет геометрической формы и что меняет представления о пространстве.
Для чего нужен этот термин?
Понятие «хора» помогает Деррида исследовать взаимодействие между текстом и голосом, знаками и телесностью, словом и пространством. Оно позволяет анализировать, как через акты чтения и интерпретации формируется смысл и как язык всегда связан с телесными и звуковыми аспектами.
Деррида о хоре:
«Хора всегда уже занята, даже как общее место, в ней что-то помещено, а следовательно, она отличается от того, что в ней занимает место. Отсюда сложность рассмотрения ее как пустого или геометрического пространства и даже, как сказал бы Хайдеггер, того, что “готовит” картезианское пространство, extensio res extensa. Но, с другой стороны, в этом конкретном месте и на этом отмеченном месте речь Сократа, чтобы не сказать сократическая речь, вытекает или делает вид, что вытекает из бездомных блужданий, во всяком случае, исходя из пространства изъятия, которое оказывается к тому же нейтрализованным» [101].
