Ознакомительная версия.
Такова этническая и социальная ситуация в Месопотамии и вокруг нее в середине 8 века до н.э. Она напоминает срез ствола некогда могучего, но старого и больного дерева. Его сердцевина уже сгнила, лишенная притока свежих соков - но соки эти свободно движутся по еще живой заболони, под самой корой, и дерево продолжает зеленеть и расти, хотя ствол потерял прочность и рухнет при очередной буре. Посмотрим: такова ли судьба Египетской цивилизации ? Она - ровесница своей месопотамской сестры, хотя между ними есть важное различие: в силу географического положения, Двуречье издавна служит как бы "проходным двором" для все новых народов-пришельцев, а долина Нила всегда была несколько на отшибе. Туда мало кто входил, и никто не возвращался оттуда.
В начале 1 тысячелетия до н.э. египетский этнос пребывает в глубоком упадке - впрочем, не впервые за свою долгую историю, а по крайней мере, в третий раз. Новое царство Рамзеса 2 рухнуло так же, как до него погибли Древнее царство Хеопса и Среднее царства Сенусерта 3. Очевидно, тут проявились общие закономерности рабовладельческой формации: правящая верхушка все более отрывается от народных масс, бюрократия теряет способность реагировать на изменения в ходе социального развития, и весь режим гибнет в усобицах. После кризиса общество возрождается почти в прежней форме - пока новый переворот в развитии производительных сил не сделает возможным переход социума в новую экономическую формацию.
В середине 8 века до н.э. Египет переживает именно такую эпоху усобиц. Страна опять распалась на Север - землю лотоса и кобры, и Юг - землю папируса и коршуна (таковы древние символы Нижнего и Верхнего Египта). В обоих регионах господствуют бывшие "варвары": ливийцы на севере, нубийцы на юге. И те, и другие за много веков соседства с египетской цивилизацией усвоили ее достижения в полном объеме, при очередном кризисе египетской державы подчинили себе ее земли и теперь соперничают за власть над всем Египтом, идя по проторенному пути фараонов.
Ливийцы раньше вступили на этот путь: еще в 10 веке до н.э. фараон Шешонек, вмешавшись в распри сыновей царя Соломона, вторгся в Палестину и захватил Иерусалим. Впрочим, удержать эти завоевания ливийцы не смогли все их силы заняла война на юге, в "стране Нуб". Так издавна египтяне зовут степные земли выше нильских порогов, богатые россыпным золотом и населенные темнокожими, курчавыми семитоязычными скотоводами (позднее греки назовут их эфиопами).
Когда-то фараоны сделали страну Нуб своей колонией. Их преемникам-ливийцам это не удалось. Напротив - им пришлось защищать Верхний Египет от нападений с юга, но в этом они преуспели. К середине 8 века до н.э. ливийские наместники в Верхнем Египте прониклись местными интересами, нашли общий язык с южными нубийскими князьями, породнились с ними - и утратили единство с северными фараонами, что сидят в дельте Нила.
Ливийско-эфиопский властитель Кашта уверенно правил всем Верхним Египтом и страной Нуб из древней общеегипетской столицы Уа-Сетх (которую греки позднее назовут Фивами, в честь славнейшего города Эллады). Его сын Пианхи стремиться к большему. Около 730 года до н.э. военный флот южан спустится по Нилу и возьмет штурмом древнюю столицу Нижнего Египта Мен-нефр (по-гречески - Мемфис). Удельные князья-ливийцы сразу изменят побежденному владыке, и "ливийская" династия фараонов сменится новой "эфиопской" династией.
И опять все пойдет по старому трафарету: новые фараоны вторгнутся в Палестину и Сирию, а там столкнутся с ассирийской военной машиной. Армия Ассархаддона разгромит эфиопские войска и даже завоюет Египет - но удержать в подчинении далекую чужую страну Ассирия не сумеет. Дальше судьба проявит всю свою иронию: слабеющая Ассирия станет жертвой халдеев и мидян, а египетская армия еще раз войдет в Сирию - чтобы спасти вчерашнего врага от окончательной гибели, или хотя бы участвовать в дележе его наследства! Ничего из этого не выйдет: халдеи разобьют египтян, и Египетская держава вернется в свои обычные рамки...
Итак, египетское общество поражено теми же недугами, что и месопотамское. Кажется, весь Ближний Восток превратился в заповедник "живых ископаемых", и одни лишь финикийцы держат в своих руках золотой ключик от дверей в будущее - они и те, кто сумеет последовать их примеру. Мы знаем, что это сделают греки; но за что им такая удача?
Вспомним, что в 8 веке до н.э. греки - уже довольно древний народ. Их речь звучит на берегах и островах Эгейского моря около тысячи лет со времен господства здесь великой Критской державы, первой учительницы греков (Вернее - ионян, ахейцев, дорийцев; так они сами себя называют. Греками, то есть "каркающими", их назовут позднее жители Италии.) Еще во 2 тысячелетии до н.э. ранние греки переняли у критян искусство мореплавания и многие ремесла, а также основы государственности (в форме дворцово-храмовой бюрократии) и иероглифическую письменность. Ее греки смело приспособили к своему индоевропейскому языку, совсем не похожему на древнекритский. Потом настала "Железная революция", а за нею переселение варваров, перевернувшее старый Микенский мир.
Встряска пошла во благо: архаическое государственное устройство рухнуло, но полезные технические и культурные навыки сохранились, и диковатые новые люди стали строить новый мир, не испытывая нехватки в сырье и не оглядываясь на забытое прошлое. Оно запечатлено лишь в легендах о Троянской войне да в именах древних героев - но отнюдь не в их нравах!
Дело в том, что гомеровские поэмы уже в пору их создания были скорее историческими романами, чем летописью или мемуарами очевидца. Их герои ведут себя, как лихие варварские вожди эпохи военной демократии, хотя сам автор поэм (о котором мы почти ничего не знаем) и его слушатели (о которых мы знаем довольно много) живут в эпоху становления городов-полисов, когда времена военной демократии стали уже былинными.
Почему же Гомер выбрал этот сюжет, и почему он пришелся по вкусу его современникам? Очевидно, они тоже чувствуют себя молодыми хозяевами нового мира, небывало вольными в замыслах и делах - и хотят видеть своих предков подобными себе, хотя эпоха настала иная.
Греция - страна гор и моря, как Финикия. Но береговая линия здесь на редкость изрезана: множество островов, проливов и закрытых от ветра бухт, на берегах которых испокон веку возникали поселки рыбаков и земледельцев (они всегда численно преобладали здесь над горцами-пастухами). Удобных мест для городов-портов в Греции в десятки раз больше, чем в Финикии: это важное преимущество греков в их грядущем соревновании с финикийцами за морское господство.
Другим преимуществом оказалось сочетание давнего культурного единства Греции с той пестрой мозаикой племен, обычаев и хозяйственных укладов, которая возникла здесь в ходе "варварских" переселений в начале 1 тысячелетия. В этих условиях почти каждый из новых городов Греции возникал подобно позднейшему Новгороду на Волхове - как результат симбиоза нескольких деревень, населенных людьми разных племен - и естественно становился полисом; самоуправляемой городской республикой, школой нового (античного) образа жизни. При этом влияние более зрелой финикийской культуры было очень заметно. Именно у финикийцев переняли новые греки ("эллины") алфавит и добавили в него свои гласные буквы.
Финикийский пример сыграл важную роль и в стихийно складывающемся разделении труда между греческими полисами по спектру экспортируемых товаров. Так формируется общегреческий рынок - основа "разъединенных штатов Эллады", как их назовут позднейшие историки. Именно в 8 веке до н.э. идея греческого единства впервые становится материальной силой: в 776 году или около того состоялись первые Олимпийские игры, равносильные межгородскому "конгрессу доброй воли". В эту эпоху складывается и обретает огромную популярность "Илиада" Гомера, где легендарные войны полузабытых царей изображены как первое общегреческое предприятие - символ рождающейся нации.
"Одиссея", созданная примерно тогда же, не менее актуальна для греков середины 8 века. В это время греческие полисы начинают создавать торговые фактории за морем, ищут новые рынки для обмена своей ремесленной продукции (в первую очередь - керамики) на иноземное сырье - прежде всего на металлы, которыми Греция не богата. На востоке греки без посредников общаются с купцами из Ассирии, Урарту и богатой Фригии - царства Гордия (отца легендарного Мидаса), контролирующего всю Малую Азию, а на западе с энергичными этрусками, тоже выходцами из Малой Азии, которых переселение народов забросило вглубь Италии. На ближних и дальних берегах Средиземноморья возникают греческие колонии - поскольку в полисах Эллады наступило относительное перенаселение, и многие города рады выселить лишних людей на новые земли.
Ознакомительная версия.
