Ознакомительная версия.
Монеты эти являются любопытными копиями серебряных монет сасанидского правителя Ирана, Бахрама V, который правил примерно в 421–439 гг. н. э. и который, предположительно, вел завоевательную политику в Средней Азии. Наиболее ранние монеты Бухары этого вида имеют среднеперсидскую легенду, скопированную с монет Бахрама, а также легенду на местном бухарском диалекте. Последняя легенда гласит «царь Бухары», вслед за чем следует то ли имя собственное, Кана, то ли эпитет «кава» – героический, могущественный, местное название легендарных, великих правителей до и во времена пророка Заратустры. Тогда легенду можно трактовать как «царь, властитель Бухары». Однако средневековый историк Бухары, Наршахи (Мухаммад ибн Джафар Наршахи (899–959) – среднеазиатский историк X в., автор «Истории Бухары». – Пер.) упоминает правителя Бухары по имени Кана, который, по-видимому, не плод воображения или результат неправильного истолкования легенд на монетах из-за того, что последнее «а» на более поздних монетах исчезает. С различными видами монет доисламской Средней Азии необходимо еще много работать, но и они, как я предчувствую, выявят кушанские корни более поздних местных династий.
Можно предположить, что истоки Бухары как имеющего важное значение города, видимо, датируются концом V или началом IV в. н. э., когда под властью эфталитов находились большие территории Средней Азии. После победы Бахрама над эфталитами персидское влияние на Среднюю Азию, как свидетельствовало копирование его монет, значительно возросло. К тому же самому периоду археологи относят и некоторые основные сооружения длинных (общепринятый термин для крепостных стен большой протяженности. – Пер.) стен вокруг оазиса.
Крепостные стены Бухары, носившие курьезное название Канпирак – «Старуха», не являлись чем-то уникальным для Средней Азии. Антиох I (281–261 до н. э.) построил, согласно Страбону, стену вокруг оазисов Мерв (древнейший известный город Средней Азии на берегу реки Мургаб на юго-востоке Туркменистана) и Шаш (возле Ташкента); другие оазисы также были обнесены стенами. Вполне возможно, что длинные стены Бухары, раскинувшиеся на 250 километров вокруг оазиса, начали возводить еще до нашей эры, однако археологические свидетельства далеко не дают такой уверенности. Протяженные стены опоясывали орошаемую часть оазиса и, несомненно, служили защитой как от песков пустыни, так и от враждебных кочевников. Фрагменты стены, особенно в восточной и юго-восточной частях оазиса, сохранились и по сей день.
После арабских завоеваний стены несколько раз восстанавливались и надстраивались. Исламские источники сообщают нам, что грандиозное восстановление стен началось в 782 и длилось до 830 г. н. э. При процветающем правлении Саманидов крепостные стены запустили до состояния развалин и они больше не служили таким серьезным барьером, каким являлись в досаманидские времена. Разумеется, стены города поддерживались почти до наших дней, и средневековый географ Истахри писал, что в восточной части исламского мира нет второго такого хорошо укрепленного города, как Бухара. Не только сам город имел мощные стены, но и цитадель, где размещались правители, также служила надежным оборонительным сооружением.
Что касается эфталитов, то эти вторгшиеся с восточных окраин кочевники унаследовали не только роль кушанов, но, похоже, и их язык. Или, выражаясь точнее, они переняли иранский диалект Бактрии, использовавшийся кушанами и, соответственно, называвшийся кушано-бактрийским. Полагаю, было бы правильно разделить историю этой большой восточноиранской территории на кушанский и последовавший за ним позднее эфталитский периоды. Это никоим образом не исключает дальнейшее подразделение на подпериоды или другую общую точку зрения на историю Восточного Ирана, однако скудность источников ставит нас перед необходимостью упрощения попыток реконструкции истории. В персидском эпосе Фирдоуси (Мансур Хасан Фирдоуси Туси (935-1020); персидский поэт, автор эпической поэмы «Шахнаме» («Книга царей». – Пер.), ему приписывается также поэма «Юсуф и Зулейха», библейско-коранический сюжет об Иосифе) земли кушанов в нескольких местах сопоставляются, по всей видимости, с Бухарским оазисом, что не кажется неожиданностью даже позднее, при власти эфталитов.
Мы можем предположить, что эфталиты правили и в Бухарском оазисе, поскольку под их правлением находилось большинство других восточноиранских культурных областей, с середины V до середины VI в. н. э. Хотя среди эфталитов могли присутствовать тюркские или алтайские элементы, основная масса населения, скорее всего, являлась иранской по языку и, несомненно, по культуре. В средневековой истории Бухары Наршахи мы находим повествование, которое может поведать о свержении эфталитского правителя оазиса Бухары руками тюрков около 565 г. н. э. Выдержка принадлежит не перу Наршахи, а другому автору, аль-Нишапури, и является включением в сочинение первого. История рассказывает нам, что еще до существования города Бухары правитель всей области жил в городе Пайкане, что на юго-востоке оазиса близ реки Окс. Правитель, которого звали Абруи или, что более вероятно, Абарзи, так сильно притеснял людей, что они попросили помощи у тюркского правителя, который пленил и казнил Абарзи. Исследователи приложили немало усилий в попытках идентифицировать различных правителей с упомянутыми в данной истории. Основными источниками, крайне редко оказывающимися точными в том, что касается такой далекой от Китая части Средней Азии, служат китайские тексты. А поскольку одна из царских семей эфталитов носила имя Варз, то есть искушение видеть в Абарзи последнего эфталитского правителя Бухарского оазиса.
Несмотря на то что тюрки осуществляли свой сюзеренитет над Бухарским оазисом, реальная власть, по-видимому, сосредоточилась в руках местных династий, сформировавшихся в IV или V столетии, вслед за распадом Кушанского царства на различные княжества, по крайней мере севернее реки Окс. И снова прямых свидетельств длительного существования династии Бухарского оазиса не найдено, и нам известно это только из арабских и персидских источников. Данным источникам династия известна лишь как худа (властители) Бухары. Однако на монетах этих правителей мы находим согдийское слово, обозначающее царя, что является одной из деталей, указывающих на то, что местным языком был согдийский диалект. Властители Бухары продолжали править и в исламские времена, из чего можно заключить, что арабское правление осталось таким же, как и при тюрках; и те и другие правили через местные династии.
Повествования, прославляющие прошлое города, часто обнаруживаются в местных средневековых повествованиях о разных городах Ирана, и, перед тем как использовать их в качестве источника, истории эти необходимо тщательно изучить. Повествования о доисламском прошлом, которые не содержат явной тенденциозности или предвзятости, могут рассматриваться более правдоподобными, чем рассказы, указывающие на моральные устои или чрезмерно превозносящие личность или место. Следовательно, информацию о доисламской Бухаре, найденную в истории Наршахи и повторенную в других исламских источниках, можно рассматривать достоверной по существу до тех пор, пока не доказано обратное. Из нескольких источников нам известно, что столица, Пайкан, была захвачена Бахрамом Чобином, военачальником сасанидского царя Ормизда IV около 589 г. н. э. Противником Бахрама мог быть некий важный тюркский властитель или просто местный лидер. Имена – Шаба и его сын Пармудха (с вариантами), – которые появляются в источниках, не подлежат здесь обсуждению. В отношении данного периода истории существует слишком много неопределенности, и для нашего исследования Бухары нам не следует строить догадки на деталях. Как бы там ни было, после этого времени Пайкан утратил свое значение, а другие города оазиса, среди которых и Бухара, пошли на подъем.
Согласно тексту Нишапури (в книге Наршахи), существовал царь Бухары по имени Мах, в честь которого позже назвали городскую мечеть. Другой царь Бухары упоминается на серебряном сосуде, хранящемся в Эрмитаже, в Ленинграде. Прочтение его имени точно не известно, однако оно могло бы звучать приблизительно как Дизои. Наршахи также упоминает правителя по имени Кана, чье имя, как мы уже говорили, предположительно возникает на монетах. Ни одно из этих имен не является точным, и мы можем только предполагать, что такие цари властвовали в Бухаре в VI и VII вв. Можно с уверенностью сказать, что в Бухаре существовали местные династии, но неясно, насколько большой частью оазиса правил властитель города. Скорее всего, другие города оазиса имели собственных правителей, поскольку из исламских источников нам известно о правителе города Варанда в северной части оазиса. Более того, Наршахи говорит, что город Рамитин являлся столицей Бухарского оазиса, а когда-то прежде резиденцией правителей считался город Варахша; все это указывает как на разных правителей, так и на смену столиц. Однако ко времени арабских завоеваний Бухара была главным городом оазиса.
Ознакомительная версия.
