Известно, что царь Иван Васильевич шел за ее гробом, сам не свой от горя. Даже много лет спустя он с тоской и любовью вспоминал о ней в письмах. Но… история сохранила один поразительный факт: спустя восемь дней после похорон Анастасии бояре били челом царю с просьбой подумать о возможности второго брака. Формулировка была самой аккуратной: все знали, как велико его горе. В живых оставались двое царских детей – старший Иван и младший Федор, но кто знает, сколько лет жизни отпустил им Господь? А царь молод, ему всего тридцать лет, негоже хоронить себя заживо.
Ответ Ивана Васильевича изумил всех. Он не только не разгневался и спокойно выслушал бояр, но и ответил им, что сам уже думал о повторном браке. И не только думал – но и принял решение посвататься к сестре польского короля Сигизмунда-Августа Екатерине.
Не правда ли – странное противоречие? Прошла всего лишь неделя со смерти жены, а любящий муж, только что рыдавший на похоронах, уже спокойно рассуждает о новой партии и даже обсуждает кандидатуры невест.
Невольно возникает еще один вопрос: когда же царь успел так хорошо все обдумать? Неужели в ту неделю траура, что минула после похорон? Или это произошло раньше – в десять месяцев болезни Анастасии? Но в этом случае напрашивается вывод: царь давно уже понял, что его жена не поправится.
Екатерина Ягеллонка – непокорная полячкаСудьба этой женщины удивительна тем, что опровергает расхожее мнение, будто принцессы служат разменной монетой в политических интригах. Дважды Ягеллонка оказывалась в ситуации, когда ее могли принести в жертву большой политике, – и дважды близкие ей люди вели себя порядочно.
Екатерина. Лукас Кранах Младший. 1553 г.
Екатерина была дочерью покойного короля Польского Сигизмунда I и его второй жены Боны и сестрой нынешнего монарха – Сигизмунда-Августа. В 1561 году к ней посватался только что овдовевший Иоанн Грозный. В политическом отношении брак был очень выгоден, но слухи о безобразиях, творившихся в царском дворце, уже успели донестись до Варшавы. Рыцарственный и романтичный Сигизмунд-Август не стал жертвовать сестрой ради политических интересов. Он избежал прямого отказа, но выставил такие условия, которые явно не могли быть приняты. Это вызвало скандал: Грозный воспринял неудачное сватовство как личное оскорбление.
Вскоре появился другой претендент на руку Екатерины – Юхан, герцог Финляндский, сын Густава Вазы. Увы, его старший брат, Эрик, был почти таким же полупомешанным, как и Грозный, и во всем видел покушение на свою королевскую власть. Желание его брата породниться с польским королем показалось ему подозрительным, он высказался против. Однако Юхан не послушался: то ли действительно злоумышлял против брата, то ли невеста ему сильно нравилась – совсем не красавица, худенькая, рыженькая, с огромными темными выразительными и очень умными глазами. Не через сватов, а сам лично он отравился к польскому двору и посватался к Екатерине. Она ответила согласием. Свадьба состоялась, что привело к междоусобице. Юхан потерпел поражение и был заключен Эриком в Грипсгольмском замке вместе с женой, которая не пожелала разлучиться с мужем.
Но Иван Грозный не забыл своего неудачного сватовства. Он начал переговоры с Эриком, уступая ему навеки Эстонию с Ревелем, обещал помогать против Сигизмунда и доставить выгодный мир с Данией и Ганзою, лишь бы только Эрик выдал ему свою невестку Екатерину – в то время уже мать троих детей. Эрик согласился. В Стокгольм приехал боярин Воронцов с товарищами, а другие бояре готовились уже принимать Екатерину на границе. Но этому беззаконию воспротивились члены Государственного совета Швеции. Они всячески тянули время, не допуская русских послов до разговора с Эриком. Ну, а потом произошло то, чего Эрик больше всего боялся: сейм низложил его с престола и возвел на трон его брата, Юхана. Екатерина стала шведской королевой и могла больше не бояться за свою судьбу.
Русские послы, продержанные еще несколько месяцев в Швеции как бы в неволе, со стыдом вернулись домой. Иоанн был вне себя от ярости.
Царские невестыНо в 1560 году Иван недолго переживал из-за отказа польской гордячки и вскоре послал сватов «у Черкаских князей дочерей смотрети». Там он подыскал себе другую невесту – девушку по имени Кученей, дочь хана Темрюка, правившего у порогов Днепра, там, где ныне стоит город Черкассы. Эта девушка слыла писаной красавицей, но даже не была христианкой. Черкешенку спешно окрестил митрополит Макарий, она получила имя Мария и была обвенчана с царем. Ни о каком «наставлении в православии» речи не было: царь так хотел поскорее жениться, что времени на это не осталось. «Обряды и празднества, сопровождавшие эту женитьбу, были столь странными и языческими, что трудно поверить, что все это происходило в действительности», – писал английский посол Горсей. Со дня смерти Анастасии прошел ровно год – минимальный срок положенного траура.
Современники очень не любили Марию, считая ее злой и жестокой. Они обвиняли «злонравную» Марию в дурном влиянии на царя. Известно, что она действительно не отличалась добротой и очень любила наблюдать за жестокими казнями: в такие дни она выходила на крепостную стену и наблюдала, как приговоренным ломали руки и ноги, сажали их на кол или варили живьем в кипятке.
Умерла Мария в 1569 году и, как и после смерти Анастасии, Иван подозревал бояр в том, что они ее «извели». Единственный ее ребенок, о котором известно, царевич Василий Иванович, родился в 1563 году и прожил всего два месяца.
Часть ее родни так и осталась на службе у московского царя (это князья Черкасские), а часть – переметнулась к крымскому хану. Есть неподтвержденные сведения, что отец Марии-Кученей хан Темрюк участвовал в походе Девлет-Гирея на Москву 1571 года.
После смерти Марии Темрюковны жены сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой.
В 1571 году Иван снова устроил смотрины, куда свезли около двух тысяч девиц, и остановил свой выбор на красавице Марфе Васильевне Собакиной. Однако, прежде чем был совершен брак, эта девушка сильно занемогла, и царь по своему обыкновению заговорил о том, что ее отравили, обвинив в этом родственников своей прежней супруги. Последовали казни: в числе прочих брата Марии, Михайла Темрюковича, столь же жестокого и ненавидимого, как и она сама, посадили на кол.
Иван все же обвенчался со своей больной невестой, но не прошло и двух недель после свадьбы, как Марфа умерла. Царь кричал, что ее извели лихие люди.
В 1929 году ее могила была вскрыта. Среди музейных сотрудников бытует легенда, что Марфа лежала в гробу нетленная – бледная и прекрасная, словно живая, однако чудо длилось лишь несколько мгновений: при первом дуновении воздуха тело рассыпалось в прах.
На другой день после смерти Марфы Иван Васильевич собрал духовенство на собор и принудил его составить грамоту, разрешающую царю вступить в четвертый брак, издавна запрещенный церковными уставами. Обосновывал он это тем, что не жил с Марфой как с женой и «девства ее не разрешил». Царю перечить не смели: разрешение было получено.
В 1572 году царь женился в четвертый раз, на Анне Алексеевне Колтовской. Об этой женщине ходит много легенд, считается, что именно она сумела настроить царя против многих опричников и добиться официальной отмены опричнины. Даже выяснили, что она имела вескую причину ненавидеть опричников: ее первый жених был замучен в одном из подземелий Грозного.
Впрочем, интриговала она недолго: менее чем через год Иван насильно отправил Анну в монастырь, где ее насильно постригли под именем Дарья. Есть даже сведения, будто он возненавидел ее настолько, что заставил принять схиму – особо строгий вид пострига. Схимницы запирали себя в некоем подобии склепов, больше напоминавших подземную тюрьму, с ними было запрещено разговаривать. Возможно, Анна подверглась подобному наказанию, потому что слишком много знала.
Долгие годы содержалась Анна в монастыре. Она пережила Грозного и умерла уже в царствование Михаила Федоровича. Ни о каком заточении в подземелье уже не было и речи. Напротив, известно, что под конец жизни бывшая царица пользовалась уважением: при воцарении Михаил даже посылал ей подарки.
С тех пор Грозный больше не спрашивал у митрополита разрешения на женитьбу, и с последующими своими женами его венчал личный духовник, не смевший ослушаться царского приказа.
Пятая жена, Мария Долгорукая, была его супругой всего один день в ноябре 1573 года. После брачной ночи Иван заподозрил, что она не девственница, а потому приказал посадить ее в колымагу, запрячь диких лошадей и пустить на покрытый тонким льдом пруд, в котором несчастная и погибла. «Этот пруд, – замечает англичанин Горсей, – был настоящая геенна, юдоль смерти, подобная той, в которой приносились человеческие жертвы; много жертв было потоплено в этом пруду; рыбы в нем питались в изобилии человеческим мясом и оказывались отменно вкусными и пригодными для царского стола».
