Однако особого выбора у военных, осматривавших самолет, все же не было, поэтому уже 22 ноября 1933 года Совет труда и обороны СССР недолго думая принял решение о запуске истребителя в серийное производство[8].
К концу года были изготовлены два экземпляра самолета, внешне отличавшиеся друг от друга в основном винтами: на одном двух-, на другом — трехлопастный. На самом деле на одном стоял двигатель М-22 мощностью 480 л. с., на втором — более новый американский мотор Wright Cyclone R-1820-F2, выдававший 712 «лошадей». Поскольку конструкция шасси еще была не доведена, а на дворе все равно стояла зима, оба ЦКБ-12 оснастили неубирающимися лыжами. Именно в таком виде будущую знаменитую машину увидел на заснеженном аэродроме авиазавода № 39 летчик Валерий Чкалов 30 декабря.
Чкалову ЦКБ-12 не понравился, он сказал, что истребитель оказался сложным и непривычным в пилотировании[9].
В феврале 1934 года начались уже государственные испытания самолета, получившего обозначение И-16, которые проводили известные летчики-испытатели Василий Степанчонок[10], Валерий Чкалов и Владимир Коккинаки[11]. Полеты проходили в сложных метеоусловиях в сильные морозы и при постоянной низкой облачности. Истребитель оказался весьма сложным в пилотировании, выполнение фигур высшего пилотажа, маневров было сопряжено с большим риском. Посадка из-за невысокой продольной устойчивости также требовала мастерства и выдержки. Наилучших показателей удалось добиться летчику Коккинаки на машине с американским мотором. На высоте 1 км И-16 достиг максимальной скорости 359 км/ч, на высоте 3 км — 340 км/ч и 325 км/ч на 5 км, на которые машина поднималась за 8 мин. Максимальная же высота полета составила 7180 м. В официальном отчете о государственных испытаниях говорилось: «Благодаря хорошим аэродинамическим формам и убирающимся шасси, И-16 уступает по скорости на высоте 5000 м немногим серийным истребителям, состоящим на вооружении иностранных воздушных флотов, превосходя их по скорости до высоты 2000 м и уступая в потолке и скороподъемности»[12]. По скорости И-16 даже с устаревшим мотором М-22 превосходил своего предшественника И-5 на 80 км/ч, но при этом несколько уступал последнему в маневренности. Испытания выявили и слабые места нового самолета: очевидная ненадежность шасси, протекание бензобаков, недостаточная прочность различных кронштейнов. Много недостатков летчики отметили в кабине: плохо видны приборы, в кабину задувает воздух. На больших скоростях у самолета начинали вибрировать крылья, а при посадке происходил завал на правое крыло[13].
В итоге начальник ВВС РККА Яков Алкснис[14] принял решение продолжить испытания, запретив фигурные полеты и крутые виражи, а вопрос о принятии истребителя на вооружение отложить. Возникли проблемы и при испытании вооружения. При стрельбе пулеметы сильно расшатывались, и в результате получался огромный разброс попаданий. Испытывался и лыжный вариант И–16. При этом самолет показал максимальную скорость 351 км/ч и потолок 7200 м. Было сделано предположение, что при установке мотора Wright Cyclone R-1820-F-3 (М-25) объемом 30 л самолет будет превосходить импортные аналоги.
Важной частью испытаний была проверка на штопор. Следует напомнить, что так называется особый, критический режим полета самолета, заключающийся в его снижении по крутой нисходящей спирали малого радиуса с одновременным вращением относительно всех трех его осей. Возникает как бы режим самовращения (авторотации). Штопор может быть крутым (50–90°), пологим (30–50°) или плоским (меньше 30°). По направлению движения самолета возможен также левый (вращение против часовой стрелки) либо правый (вращение по часовой стрелке) штопор.
1 и 2 марта летчик Валерий Чкалов на И–16 с мотором М-22 произвел 75 срывов самолета в штопор. Эксперименты показали, что при потере скорости и при свободном положении руля и элеронов истребитель в штопор не входил, а после принудительного ввода в штопор легко выводился из него. В отчете Чкалова говорилось: «Задание: срыв в штопор с виража. При переборе ручки на себя при легком вираже самолет делает одинарный переворот. Если перебрать ручку значительно, то самолет делает двойной переворот. Тенденции к штопору не наблюдается … При двойном перевороте, если убрать ноги в какой-либо из моментов вращения самолета, то он в таком же положении остается и то же самое — тенденции к штопору не наблюдается. Самолет останавливается наклоненный на спине, сваливается на нос, набирает скорость и выходит из пике».
По сравнению с испытывавшимся в это же время И-14, который легко сваливался в штопор и выходил из него со значительным запаздыванием, это было существенное преимущество.
Так И–16 одержал первую победу над своим прямым конкурентом. Незадолго до этого в феврале И–14бис с мотором Wright Cyclone R-F2 также прошел летные испытания. Самолет имел гладкую обшивку крыла и открытую кабину летчика. Вооружение было весьма экзотическим: две динамо-реактивные пушки АПК–11 и два пулемета ПВ-1, а также четыре бомбодержателя. Машина показала неплохие летно-технические характеристики, однако требовала много доработок, в силу чего не могла быть быстро запущена в производство.
Впрочем, И–16 тоже пока выглядел довольно «сырым». Среди недостатков, присущих опытным образцам, были отмечены: ненадежная система подачи топлива, хлипкий фонарь кабины, слабое крепление прицела и прочие «мелочи»[15]. Особые нарекания вызывал механизм уборки шасси. Данная манипуляция производилась вручную при помощи тросовых тяг, приводившихся в движение летчиком при вращении подъемного механизма в правой по ходу стороне кабины. Однако даже у такого физически крепкого пилота, как Валерий Чкалов, это вызывало большие затруднения.
В целом самолет требовал еще большой работы над ним, но история, как известно, «дала нам слишком мало времени», посему Алкснис приказал, с одной стороны, немедленно готовиться к серийному производству, с другой — начать подбор «особо подготовленных летчиков» для переучивания на новую машину. В то же время два первых экземпляра самолета были отправлены в Крым в Качинскую школу военных летчиков для дальнейших, уже эксплуатационных испытаний. Именно там и был разбит ЦКБ-12 с американским мотором и трехлопастным винтом. 14 апреля истребитель совершал очередную посадку. На последней трети пробега, когда машина уже катилась с небольшой скоростью, она вдруг начала наклоняться в правую сторону. Очевидцы при этом видели, как правая стойка шасси постепенно подгибалась, а потом и вовсе сложилась. В итоге истребитель рухнул на фюзеляж и в таком положении остановился. Повреждения оказались небольшими, но все три лопасти винта были погнуты[16]. Это была первая, однако далеко не последняя авария будущего «ишака».
После этого поврежденную машину частично разобрали, упаковали в ящик и отправили на поезде для ремонта на завод. В то же время второй экземпляр с мотором М-22 решили отправить по воздуху. 25 апреля Чкалов лично улетел на нем в Москву. А уже через неделю на первомайском параде И–16 в компании с другими новинками советского авиапрома — бипланом И-15 и туполевским И-14 — впервые пролетел над Красной площадью. Так жители столицы и высшее руководство страны, стоявшее на Мавзолее, впервые увидели самолет Поликарпова в небе, хотя и с большого расстояния.
Завод имени педофила
Ведущим предприятием по производству И-16 был выбран авиазавод № 21 в Нижнем Новгороде[17]. Предприятие было построено в 1930–1932 годах на западной окраине города, как раз в это время переименованного в Горький в честь «пролетарского писателя», жившего здесь. Официальной датой рождения нового авиазавода стало 1 февраля 1932 года. В отличие от своего расположенного в 7 км южнее собрата — Горьковского автозавода, запущенного с помпой и резонансом в это же время, предприятие было сразу же засекречено.
Нижний Новгород разделился на историческую (Нагорную) часть, расположенную вокруг вздыбившегося на Дятловых горах Кремля, и Заречную, начало которой положила знаменитая Нижегородская ярмарка. В Сормове, являвшемся до 1929 года отдельным городом на Волге, еще в 1849 году был построен судостроительный завод, превративший его в рабочий городок с богатыми традициями и историей. Во время революции 1905 года именно Сормово стало местным очагом забастовок, демонстраций и массовых беспорядков. При советской власти места, связанные с революционным движением, стали паломническими, а его участники были канонизированы.
Во время индустриализации именно Заречная часть Нижнего стала площадкой для строительства новых заводов и расширения старых. В 1929 году, дабы объединить разрозненные города и поселки в одно целое, Сормово и Канавино вместе с другими поселениями (Карповка, Бурнаковка, Костариха, Молитонка и др.) были включены в состав Нижнего Новгорода, который с тех пор стал делиться на районы. Население промышленного центра, который уже тогда часто именовали «русским Детройтом», сразу увеличилось до полумиллиона человек. И вот как раз в пустоши между Костарихой и Сормовом и был в короткие сроки выстроен авиазавод № 21. Площадку окружали многочисленные мелкие речушки и болота, а также заросли деревьев, что по замыслу руководства должно было скрыть секретный объект от посторонних глаз. Корпуса завода не были видны ни с железной дороги Москва — Горький, ни с Московского шоссе, по которым могли передвигаться иностранцы. Расположение завода и застройка вокруг него оказались настолько удачными, что даже сейчас, спустя 80 лет, его корпуса практически не видны с улиц города.
